Холостяк (ЛП) - Реншоу Уинтер. Страница 36

Женщину, заставившую меня усомниться в собственных убеждениях.

Женщину, заставившую меня переступить через все мои правила.

Серена встает с кровати, ни разу не посмотрев на меня.

— Я вернусь в воскресенье вечером. Думаю, мы можем использовать эти пару дней вдали друг от друга, чтобы подумать. Просто… мы двигаемся слишком быстро. Стали теми, кем не должны.

И затем вот так просто она уходит.

В пятницу я иду на работу рано утром, а вечером прямо оттуда еду забрать Хейвен. В субботу утром просыпаюсь ни свет, ни заря, и везу дочь на завтрак — не хочу смотреть, как уходит Серена.

Глава 26

Серена

Субботнее утро встречает меня радостными воплями. Поппи прыгает от восторга и буквально виснет на мне. Она обнимает меня своими худыми руками за плечи и крепко сжимает.

— Я так понимаю, ты по мне скучала, — смеюсь я, почти задыхаясь от аромата ее парфюма, но наслаждаясь знакомым запахом.

— Не могу поверить, что ты здесь, — отстраняется она с улыбкой от уха до уха. А затем тараторит: — Никогда не пропадай так надолго. Это ужасно. Город без тебя совсем не тот. Мои выходные без тебя не выходные.

— Мне трудно в это поверить. Ты всегда прекрасно покоряла город в одиночку.

— Есть кое-что еще. Я скучала по тебе. — Она берет меня за руку и впускает в квартиру. — Проходи. Садись. Давай наверстаем упущенное.

Поппи выглядит отлично. Те же блестящие упругие кудри идеального блондинистого оттенка Гвинет Пэлтроу. То же стройное (благодаря пилатесу) тело. Все такая же ослепительно-белая улыбка.

Я следую за ней в светлую гостиную и плюхаюсь на застеленный льняным покрывалом диван. Она садится на стул напротив и серьезным взглядом изучает меня, нахмурив брови.

— Что? — спрашиваю я.

— Ты выглядишь так, словно потерпела поражение. — Ее тон деликатен, но это не уменьшает удар от самих слов.

— У меня были другие приоритеты, Пи.

— Все равно. Когда ты в последний раз делала стрижку? А твои ногти. Эта кутикула. — Она морщится, но слова произнесены с любовью. Такой уж она уродилась.

Впервые я встретила Поппи в обувной секции в «Бергдорфе». Мы обе претендовали на последнюю пару сапог «Гуччи» тридцать седьмого размера. Началось все некрасиво, но почему-то мы вышли оттуда друзьями с соглашением о совместном владении обуви, нацарапанном на обратной стороне квитанции и уговором вместе пообедать.

— Тем не менее, — Поппи хлопает в ладоши, — я объявляю день девочек. Прическа. Маникюр. Маска для лица. Массаж. Шопинг. Обед и выпивка. Ты будешь на небесах, любовь моя.

— Ты лучшая, Пи. Мне необходимы выходные для себя. Ты даже не представляешь. — Здесь я чувствую себя комфортно. Из ее квартиры прекрасный вид. Я много раз здесь зависала. Это место было для меня вторым домом некоторое время. Я до сих пор его так чувствую.

Хотя теперь, когда Пейдж съехала, стало гораздо спокойнее.

Поппи проверяет время на циферблате изящного «Ролекс» на левом запястье и машет мне, чтобы я встала.

— Хорошо, нам пора идти. Наша первая встреча через сорок минут.

Мы собираем вещи, выходим в вестибюль и идем к лифту.

— В тебе что-то изменилось. — Она изучает меня, пока мы спускаемся на первый этаж. Двери лифта раздвигаются, и она краем глаза смотрит на меня, пока мы шагаем к вращающейся двери. Ее водитель припарковался возле большого зеленого тента.

— Во мне все изменилось.

Поппи поджимает губы.

— Нет. Ты сияешь.

— В самом деле? Потому что несколько минут назад ты распиналась о том, как ужасно я выгляжу.

Ее водитель открывает пассажирскую дверь, и мы забираемся внутрь, скользя по черной коже заднего сиденья ее городской машины.

— Дело не в этом. — Она присматривается ко мне внимательнее. — Ты словно светишься изнутри. У тебя есть внутреннее сияние. Косметикой такого эффекта не получить.

Я выдыхаю, посмеиваясь.

— Как скажешь.

— Это мужчина! — Она шлепает ладонью по своему стройному бедру. — Вот оно. Кто ты, черт возьми, и что сделала с Сереной?

Я подавляю улыбку чеширского кота.

— Не будь смешной. С кем бы я сейчас встречалась?

— Отличный вопрос, — говорит Поппи. — Не хочешь ответить?

— Нет.

Она сжимает мою ладонь, как пятилетний ребенок, и я отдергиваю ее.

— Кто он, черт возьми? — Она не отстанет. Как чертова собака, ухватившая мясистую кость. Поппи касается своего подбородка жестом «а-ля Шерлок Холмс». — Подожди-ка. Ты же сейчас живешь со своим адвокатом…

Я смотрю в окно, чтобы она не могла прочитать выражение моего лица.

— О мой Бог. Ты трахаешься со своим адвокатом. — Поппи даже подпрыгивает, как будто только что решила самую интересную загадку в мире. — Он сексуальный?

Я не отвечаю.

— Посмотри на меня. — Она хватает меня за плечо и трясет. — Ты не сможешь игнорировать меня вечно. Скажи-ка. Какой он? Как выглядит? Он хорош в постели? Как это произошло?

Зная Поппи и прекрасно понимая, что она не сдастся, пока не получит то, что хочет, я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к ней.

И рассказываю ей абсолютно всё.

Выговориться очень приятно.

Мне нравится говорить о нем — говорить о лучших днях в моем недавнем тяжелом прошлом.

Я не перестаю улыбаться — что бы это ни значило.

Сегодня я новая женщина — снаружи. Новая прическа. Новая одежда. Новый макияж. Свежий лак.

Поппи, со свойственной ей драматичностью, сделала фото «до» и «после». Я не понимала, как сильно себя запустила, пока не увидела эти фотографии. В свою защиту отмечу: чтобы скрываться в Белькуре, не требуется наводить ежедневный марафет.

— Как ты себя чувствуешь, милая? — Поппи протягивает руку, поглаживает мою ладонь. — Ты выглядишь потрясающе.

Я улыбаюсь, оглядывая переполненный бар «Грей». Все разодеты в пух и прах. Все умирают от желания быть сегодня вечером здесь. Как будто нет ничего более важного, чем провести субботний вечер именно здесь. Чтобы увидеть других и показать себя.

Мое тело обтягивает темно-синее платье, а из открытых кожаных туфель светло-розового оттенка на невероятно высоких каблуках выглядывают мои накрашенные и отполированные ноготки.

— Это платье смотрится на тебе фантастически. Ты похудела? — интересуется Поппи.

Мой взгляд устремлен прямо на нее, и впервые в жизни я понимаю, как сильно не хочу этого разговора. Есть более важные вещи, которые можно обсудить, чем вес, одежда и внешний вид.

Неужели я была такой глупой?

Закидываю ногу на ногу и поворачиваюсь к Поппи, пока мы заказываем напитки.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — предлагаю я.

Перед нами останавливается подтянутый бармен с юношеским лицом, стучит по барной стойке и спрашивает, что мы будем пить сегодня вечером. Поппи заказывает два бокала шампанского, прежде чем я успеваю возразить.

— Сегодня вечером мы празднуем. — Она кладет свои руки на стойку и улыбается.

— Что же мы отмечаем?

— Хм, тот факт, что ты здесь. И тот факт, что мы собираемся вернуть твою жизнь в нужное русло.

— В нужное русло? — повторяю я. — Не знаю, Пи. Я на перепутье. Пытаюсь понять, чего хочу. Куда пойти. Что сделать. Задаю себе сложные вопросы. Я так много еще тебе не рассказала…

Бармен возвращается с нашими напитками, и мы поднимаем бокалы.

— За то, чтобы Серена вернула свою жизнь, — говорит Поппи. Она игнорирует мои слова и чокается своим бокалом о мой. Сделав глоток, она бросает взгляд через мое плечо. — Хорошо, не надо меня ненавидеть. Не сердись…

— Поппи. — У меня замирает сердце. — Что. Ты. Сделала?

Она изящно соскальзывает со своего барного стула и исчезает позади меня в море разодетых посетителей, и когда я вижу, кто занимает ее место, мне хочется рвать и метать.

— Серена. — Кейр садится рядом со мной, придвигая свой барный стул ближе, пока его колено не упирается в мое бедро.