Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству - Нордье Софи. Страница 21

Обильно разбавив вино водой, он поднес один из кубков Сабине, устроился на стоявшей рядом скамье и подложил под локоть бархатную подушку. Окончательно справившись с возбуждением, Габриэль с интересом продолжил:

— Что именно тебя интересует? По-моему, я уже не раз рассказывал о своем прошлом.

— Ты часто говоришь о времени, проведенном в замке Монфор. А вот о раннем детстве и о своем родовом гнезде почти не вспоминаешь. Тебе больно это обсуждать?

— Нет, отчего же? Детство у меня было самое обычное. После того как в младенчестве умер мой младший брат, я остался единственным ребенком в семье. Когда мне было семь лет, отец ушел с Симоном де Монфором в большой поход на Святую землю. Там он вскоре погиб, а его оруженосца Готье захватили в плен. Через некоторое время де Монфору удалось выкупить у сарацин верного Готье и отправить его домой.

— А что с твоей матушкой?

— Она воспитывала меня и вела хозяйство, пытаясь выпутаться из многочисленных долгов, которые отец наделал перед отъездом.

— И как, ей это удалось? — с интересом уточнила Сабина, ведь ее мать в сходной ситуации зашла в тупик.

— Поначалу было трудно. Помню времена, когда белый хлеб на столе был у нас настоящим праздником. Но потом ничего, матушка приноровилась и рассчиталась со всеми долгами. После появления в нашем доме хваткого Готье мы восстановили пошатнувшееся было замковое хозяйство, даже надвратную каменную башню умудрились отстроить. А после того, как возвратившийся из Леванта барон де Монфор на несколько лет освободил нас от налогов, наше поместье и вовсе стало приносить доход.

В этот момент в комнату без стука вошла служанка. С большого серебряного подноса она переставила на столик вазочки с вялеными финиками и инжиром и тарелку с горячими пирожками, политыми медом. Пожилая женщина обвела молодых людей подозрительным взглядом и, сухо поклонившись, неторопливо вышла. Зная, что тетя поручила старой няньке Аделаиды присматривать за ними, Сабина хотела возмутиться этой вопиющей бесцеремонностью, но, заметив усмешку Габриэля, сдержалась. Шевалье отошел к камину из белого мрамора и, беззвучно посмеиваясь, запустил руку в густые волосы на затылке. Сабина обожала этот трогательный жест, говоривший о смущении и не вязавшийся с его холодной самоуверенностью. Наконец служанка вышла, и девушка возобновила прерванный разговор:

— Готье сейчас жив?

— Да, он управляет моим поместьем и замком. — Габриэль поворошил кочергой прогоревшие поленья и, подбросив новые, вернулся на прежнее место. — У него не было семьи, потому-то он и прикипел к нам всей душой. Добрый, мудрый человек. Когда он вернулся из Леванта, я, десятилетний мальчик, уже давно нуждался в опытном наставнике. Отец успел посадить меня на лошадь и вложить в руку детский меч, однако всему остальному — преодолевать препятствия, повторять подсмотренные приемы рукопашного боя, запрыгивать на коня без помощи рук, стрелять из лука — я учился сам. Чтению и письму обучила меня мама, с ее же помощью я освоил латынь. Мы вместе перечитали почти все книги, имевшиеся в близлежащем аббатстве, настоятель которого был дружен когда-то с моим отцом: в голодные зимы отец не раз присылал в небогатую обитель лесную дичь из своих угодий, за что впоследствии благодарные монахи давали мне уроки математики, астрономии и философии. А вот всерьез научиться боевому искусству до возвращения Готье мне было не у кого. Оруженосец отца стал моим первым наставником. Кстати, в плену Готье помогал по хозяйству в одной мусульманской семье и немного выучил арабский язык.

— Так ты знаешь еще и арабский, — констатировала Сабина, помня о способностях своего возлюбленного.

— Ты, как обычно, преувеличиваешь, — заразительно рассмеялся Габриэль. — Я знаю лишь те слова, которые слышал от Готье.

Девушка улыбнулась, а затем, помолчав, продолжила расспросы:

— Ты раньше говорил, что мама умерла. А как давно?

Шевалье не всегда был щедр на воспоминания, и она спешила воспользоваться его разговорчивостью.

— Семь лет назад. И ровно столько же я не был дома.

— Она умерла от болезни?

— Да… Искала в заснеженном лесу заблудившихся крестьянских детей. Мама хорошо знала тропинки в наших угодьях, потому и вызвалась вместе с остальными прочесывать лес в поисках непосед. А после заболела и умерла.

Габриэль низко склонил голову и надолго замолчал, справляясь с нахлынувшими эмоциями, которыми многие годы ни с кем не делился.

— Прости, что своим любопытством причинила тебе боль. — Сабина села рядом на скамью и нежно погладила его по лицу.

— Ты приласкала меня, и неприятности разом исчезли! — сказал Габриэль с улыбкой и заключил девушку в кольцо своих сильных рук.

***

— Сеньор д’Эспри, вас незамедлительно требует к себе ее сиятельство!

Молоденький паж передал приказание, и в душе Габриэля колыхнулась тревога. Госпожа де Монфор частенько вызывала его к себе, но чтобы вот так срочно и официально?

Шевалье торопливо прошел на половину замка, которую занимала Алиса.

После того как Симон выбрал своей постоянной резиденцией Шато-Нарбонне, его супруга отважилась перевезти с Севера всех своих детей. Старшие — Амори и Ги — хоть и воевали, но находились рядом с ней, а вот двух младших сыновей и трех дочерей она видела так редко и очень по ним скучала. Но вот уже почти год они жили все вместе.

— Ваша светлость! — Шевалье низко поклонился графине, стоя в дверях кабинета.

— Перестань церемониться! Присаживайся!

Хорошо зная своего воспитанника, Алиса уловила иронию в его официальном приветствии и чересчур глубоком поклоне. Указав рукой на мягкие скамейки у окна, она приоткрыла ставни, впуская в комнату ласковые лучи мартовского солнца. Графиня устремила взгляд на укоризненно взиравшую на нее Тулузу в кольце полуразрушенных стен и тут же отвернулась.

— Я получила от мужа срочное послание. Он решил перейти Рону и атаковать Прованс.

— Чтобы напугать Раймонов?

— Скорее всего. Не думаю, что Симон решил всерьез подчинить себе Прованский маркизат. Он едва управляется с уже завоеванными городами, в которых то и дело вспыхивают мятежи. С его стороны это явно тактический ход, и на помощь ему пришло пополнение с севера Франции…

— И потому барону понадобился я! Ему необходимы опытные рыцари, хорошо знающие особенности этой войны и способные возглавить новичков.

— Ты всегда отличался острым умом! — Баронесса видела, что на лице Габриэля заиграли желваки. Ей очень хотелось поддержать его, но приказ мужа был для нее законом. — Насколько я понимаю, у тебя на весну другие планы. Ты собираешься жениться?

— Амори обо всем вам рассказал?

— Мой сын иногда делится со мной своими секретами, но чужими — никогда!

— Простите…

— Просто я не менее догадлива, чем ты, — рассмеялась Алиса, пытаясь разрядить обстановку.

— Когда нужно ехать? — спросил шевалье, не разделяя ее веселья.

— Сегодня, — ответила Алиса и, понимая, что огорчит молодого человека еще больше, уточнила: — Сейчас.

— Сейчас?! Но мне нужно хотя бы передать дела новому шателену крепости. Кто-то уже назначен на эту должность?

— Нет. Мой супруг считает, что замком я могу управлять и сама. Ты великолепно укрепил его за год, тщательно продумал расстановку дозорных на стенах и башнях, прекрасно вышколил гарнизон. Я постараюсь справиться…

Алиса хотела по-матерински прижать к своей груди голову Габриэля, такого беспомощного в своей растерянности, но сдержалась. Справившись с потрясением, рыцарь продолжил уже спокойней:

— Мне нужно попрощаться с Сабиной.

— Обязательно сделай это! И скажи ей, что все письма от тебя я буду передавать через своего пажа Гуго. Он смышленый и верный мальчик.

— Спасибо, госпожа, вы, как всегда, добры. Пойду отдам последние распоряжения. Вы со мной?

***

Последние распоряжения тем не менее заняли слишком много времени, и на то, чтобы проститься с Сабиной, у Габриэля оставались считаные мгновения. Он загодя послал к девушке Анри, чтобы тот известил ее обо всем. Даже молния, ударившая в дерево, под которым стоишь, не произвела бы более сильного потрясения.