У мужчин свои секреты - Хупер Кей. Страница 44

Он засмеялся — негромко и мягко, как смеялся лишь изредка, да и то только тогда, когда они были вдвоем в спальне.

— Я рад, что ты так думаешь.

— И еще я часто видела тебя за утренним кофе. И, представь себе, готова смотреть на твое лицо много лет.

— И это я тоже рад слышать. — Он наклонился к ней, чтобы поцеловать. Захватив губами ее губы, Ник Несколько раз несильно прикусил их, и от этой чувственной ласки по телу Мерси побежали мурашки, а перед глазами все поплыло. Словно во сне она подняла вторую руку и, взяв его за плечи, заставила лечь та чтобы она могла ощущать на себе все его тело. Он был таким восхитительно тяжелым! И еще он действительно умел доставить женщине наслаждение. Ник гладил, ласкал, стискивал, целовал ее так, что Мерси оживала под его руками. Но его познания, его навыки, его опыт были бы ничем без терпения, без чуткости и душевного тепла, которое Мерси впитывала каждой клеточкой своего тела.

Он умел довести ее до такого состояния, что она буквально пылала от его ласк.

Но, впервые за всю историю их близости, Мерси не позволила себе быть только материалом, который он формовал, изменял, согревал своими чуткими руками. Она не желала и дальше оставаться пассивной стороной, не способной вернуть полученное наслаждение. Ей не хотелось, чтобы Ник думал, будто он каждый раз обязан устраивать ей эту феерию страсти и наслаждений. Одна мысль о том, что, поддерживая свое реноме умелого любовника, Ник может оставаться внутренне холодным, рассудком поверяя каждое движение, каждую ласку, приводила ее в ужас. Страсть должна быть взаимной, поняла Мерси. Иначе не стоило и стараться.

И она знала, как вызвать эту ответную страсть. Ник был не единственным, кто умел учиться у своих любовниц.

Ее губы, ее пальцы с легкостью нашли наиболее чувствительные участки его разгоряченного тела и прошлись по ним лаская и возбуждая. Мерси призвала на помощь все свое умение и опыт, чтобы заставить Ника потерять над собой контроль, возбудить до такой степени, чтобы он перестал сдерживать себя. И ей это удалось. Огонь, который он в ней зажег, Мэрси использовала для того, чтобы заставить пылать его самого.

Рассудок продолжал твердить ей, что то, что она делает, может быть опасно, и что Ник, потеряв над собой власть, может стать совершенно неуправляемым, но Мерси было все равно.

Хоть раз, хоть один-единственный разочек она поймает его в тенета страсти, в которые прежде он ловил ее.

— Боже мой, Мерси, что ты со мной делаешь!

Его голос звучал хрипло, а железные пальцы с силой впились в ее плечи.

— Я занимаюсь с тобой любовью, — таким же севшим голосом отозвалась Мерси. — Ведь ты же не хочешь, чтобы я перестала?

Ее губы двинулись вниз по его твердому животу, и Ник застонал.

— Боже мой, нет!..

Но Мерси уже многому научилась и знала, что означает этот вырвавшийся у него крик. К тому моменту, когда Ник окончательно потерял контроль на собой и навалился на нее всем своим весом, сама Мерси тоже была возбуждена до предела. Она могла лишь крепко прижимать его к себе и вскрикивать от наслаждения, которого, как она всерьез опасалась, она просто не переживет.

Но это уже не имело значения.

Лампа, горевшая на ее ночном столике, была притушена только наполовину, но Ник не стал выключать свет. Еще долго ему не хотелось ни шевелиться, ни выпускать Мерси из своих объятий.

Они оба лежали отвернувшись от света; Мерси прижималась спиной к его твердой груди, а Ник обнимал ее за плечи.

Мерси крепко спала.

Осторожно, чтобы не разбудить Мерси, Ник потерся щекой о ее затылок и с наслаждением вдохнул дурманящий запах ее волос. Ему нравился свежий аромат ее кожи, волос, даже запах ее духов, хотя обычно он довольно скептически относился ко всякого рода парфюмерным ухищрениям.

Теперь он старался впитать в себя ее запах, сделать его своим собственным, чтобы он как можно дольше оставался в его памяти.

Сегодняшней ночью что-то изменилось.Он был так осторожен, и все-таки это случилось. Мерси заставила его забыться, потерять контроль над собой.

Теперь она знала…

Что ж, рано или поздно она должна была узнать.

Отныне расставание было только вопросом времени. Когда оно произойдет — завтра или, может быть, будущем месяце, — Ник сказать не мог, однако оно было неизбежно. И он понимал это с тех самых пор, когда они впервые провели ночь вдвоем.

Он снова потерся щекой о волосы Мерси и прислушался к ее негромкому дыханию.

Этот легкий звук он тоже хотел сохранить в своей памяти.

Было очень тихо. Единственным долетавшим до нее звуком было тихое шуршание, от которого по коже бежали мурашки.

Она действительно была испугана. И тем не менее Рэчел продолжала идти дальше. Куда? Она не знала.

Она была в каком-то здании, и одинаковые коридоры и переходы бесконечно сменяли друг друга. И еще — запертые двери. Время от времени Рэчел толкала наугад то одну, то другую, однако большинство из них были крепко заперты.

Лишь однаотворилась, Рэчел распахнула ее настежь и… замерла.

Дверь никуда не вела. Прямо за ней была сырая кирпичная стена, на которой висела белая гипсовая маска, изображавшая человеческое лицо.

Черты этого лица были Рэчел незнакомы. Она закрыла дверь и пошла дальше.

За поворотом коридора она увидела приоткрытую дверь. Заглянув в комнату, Рэчел увидела в ней множество масок. Они свисали со стен, с потолка и мерно раскачивались, отбрасывая странные, подвижные тени. Здесь были маски карнавальные, театральные, маскарадные домино, маски комедии дель арте, детские картонные маски, изображавшие енотов и кроликов, но самыми страшными были маски, напоминавшие восковые или гипсовые слепки с лиц умерших.

Отпрянув в испуге, Рэчел торопливо зашагала дальше.

Следующая комната с открытой дверью попалась ей не скоро. В ней было несколько окон, но все они были заклеены плотной оберточной бумагой, не пропускавшей света. Пол в комнате блестел какой-то черной, жидкой влагой, и Рэчел не осмелилась зайти туда, боясь, что это может оказаться кровь.

Последняя дверь в конце коридора была закрыта, но сквозь щель под ней пробивался свет — очень белый, очень яркий. Сначала Рэчел решила, что дверь заперта, но когда она потянула за ручку, дверь легко поддалась ее усилиям.

В первое мгновение ее ослепил резкий, бьющий прямо в лицо свет. Казалось, комната была пустой.

— Рэчел!..

Она в испуге попятилась.

— Не бойся, это я.

Он выступил из белого сияния и улыбнулся ей. Это был Эдам. Засмеявшись от счастья, Рэчел протянула к нему руки.

Но он снял маску, и она увидела Тома. Должно быть, от неожиданности руки Рэчел сами собой опустились, и она отступила еще на шаг.

— Не доверяй ему, Рэчел! — Том тоже снял маску, и снова перед ней стоял Эдам.

—Не доверяй ему!

Маска с лицом Тома упала на пол и разбилась. Машинально опустив глаза, Рэчел увидела, что по острым осколкам течет настоящая кровь.

Рэчел проснулась от собственного крика. Сердце грохотало, как товарный поезд на полном ходу, руки дрожали, дыхание было хриплым, точно у загнанной лошади.

Сев на кровати, она подтянула колени к груди и обхватила их руками, стараясь справиться с ознобом, сотрясавшим все ее тело. Спальня была освещена лучами утреннего солнца, проникавшими сквозь жалюзи, и это подбодрило Рэчел. «Это был только сон! — твердо сказала она себе. — Только сон!..»

Постепенно владевший ею страх отступил, но беспокойство осталось. Что с ней? Никогда в жизни Рэчел не видела таких снов! Странные маски, Томас и Эдам, превращающиеся друг в друга так внезапно, что Рэчел начинала путаться, кто из них кто, ощущение неясной угрозы, таящейся то в туманном лесу, то в полутемных коридорах неизвестного здания, кровь — что все это значит? О чем хотели предупредить ее Томас и Эдам? Оба они просили ее не доверять… кому?..