У мужчин свои секреты - Хупер Кей. Страница 7

— Ну и что же? — только и сказала она, передернув плечами.

— А то, что тебе давно пора это сделать. Я уверена:

Том не хотел бы, чтобы ты похоронила свое сердце вместе с ним. Мы обе знаем, что ты не из тех женщин, которые способны провести остаток жизни в одиночестве, — неважно, в Нью-Йорке или здесь, — и чувствовать себя счастливыми. — Тут Мерси улыбнулась. — Думаю, твои сомнения насчет продажи своей доли в фирме и отъезда из Ричмонда говорят об этом. По-моему, прежде, чем что-то решать, тебе следует встретиться с прошлым лицом к лицу, чтобы раз и навсегда выяснить, что значит для тебя Том теперь и стоит ли из-за этого до конца жизни оставаться старой девой.

Это были жестокие слова. Рэчел даже не подозревала, что Мерси способна сказать такое о своем брате. Впрочем, она всегда умела мыслить трезво. В ее словах, во всяком случае, был резон.

— Может, ты и права, — сказала Рэчел с сомнением, размышляя о том, что у одиночества тоже есть свои преимущества. Главное, чтобы никто и ничто не напоминало ей, что было когда-то…

Мерси, внимательно наблюдавшая за выражением лица подруги, продолжала:

— Ты очень изменилась с тех пор, как погиб Том. Часть тебя — лучшая часть — как будто умерла вместе с ним. Умерла или оказалась погребена так глубоко под слоем тоски и отчаяния, что ты почти потеряла ее. Твой смех, твое неизменное жизнелюбие и непосредственность, твоя душа… Ты утратила все, что Том так в тебе любил.

Рэчел, потрясенная, не сразу нашлась, что ответить.

— Но я просто выросла, Мерси, только и всего.Выросла и повзрослела. Я перестала быть ребенком…

— Ты перестала быть той Рэчел, которую мы все знали и любили, — перебила Мерси.

Рэчел не нашла, что ответить, и Мерси добавила мягко:

— Раньше ты приезжала домой очень ненадолго. На моей памяти это наш с тобой первый откровенный разговор. Прости, что я так сразу вывалила на тебя все, что меня тревожило и огорчало и о чем я думала все эти годы, но ведь это все правда, Рэчи! Даже когда ты улыбаешься, ты лишь отдаленно напоминаешь ту, прежнюю Рэчел. И когда я на тебя смотрю, у меня просто сердце кровью обливается. Знаешь, у тебя даже голос изменился — теперь он звучит глуше, равнодушнее, да и движешься ты так, словно тебе все безразлично. Да, со стороны кое-кому может показаться, что ты спокойна и всем довольна, но я-то знаю, что это не так!

— Боюсь, что с этим уже ничего не поделаешь. — Рэчел вымученно улыбнулась. — Я изменилась. Все меняются…

— Но ты могла бы снова начать жить. Ты могла бы позволить себе жить, любить, чувствовать…

— Я чувствую.

— Да? — Мерси порывисто вскочила и добавила с расчетливой жестокостью: — Даже своих родителей ты не оплакивала так, как ты оплакиваешь Тома, но рано или поздно все это обрушится на тебя разом, и тогда… Тогда горе просто раздавит тебя, как лавина.

Эти слова продолжали звучать в ушах Рэчел до самого вечера, и она ничем не могла их заглушить, хотя выдумывала себе самые разные занятия. Она-то лучше всех знала, как права была Мерси. Десять лет назад она действительно сбежала, сбежала от боли и горя. И когда погибли в авиакатастрофе ее родители, тот же самый импульс заставил Рэчел уехать в Нью-Йорк сразу же после похорон. В Нью-Йорке у нее была работа, которая не оставляла ни сил, ни времени на то, чтобы предаваться горю и отчаянию.

Там она могла позволить себе не помнить, не чувствовать…

Но теперь Рэчел была дома. Здесь ее со всех сторон окружали знакомые вещи, предметы, будившие в ней воспоминания, от которых она предпочитала бежать. И еще люди — старые друзья, давние знакомые, которые не позволяли ей снова исчезнуть. Чувства, которых она так боялась, подстерегали ее за каждым углом, и Рэчел знала, что на этот раз ей придется идти до конца, иначе, как и предупреждала Мерси, все могло кончиться большой бедой.

Должно быть, именно поэтому она никак не могла расслабиться.

И это постоянное напряжение, в котором пребывала Рэчел, не могло не сказаться. Уже дважды за сегодняшний день она видела Тома. Господи, как она могла его видеть ? Значит, он ей пригрезился?! Других объяснений нет.

Инвестиционный банк Дункана и Росса располагался на обсаженной деревьями улице в деловом центре Ричмонда, занимая целое здание. Первый этаж и несколько полуподвальных помещений были заняты банковским депозитарием и хранилищем, а наверху разместились многочисленные кабинеты и офисы. Их внутреннее убранство было одновременно и элегантным, и строгим, как и в большинстве солидных финансовых учреждений. Впрочем, основанную Дунканом Грантом фирму, строго говоря, нельзя было назвать банком. Средства клиентов компания не хранила на счетах, а вкладывала в деловые предприятия и проекты, которые согласно представлениям экспертов были наиболее перспективными. В случае успеха прибыль во много раз превышала обычные банковские проценты.

Но в случае неудачи вкладчики теряли все или почти все, хотя сложная система взаимных гарантий и страхования инвестиций помогала смягчить удар.

Компания «Дункан и Росс» славилась, однако, тем, что почти не знала провалов, и ее клиенты были по большей части довольны тем, как фирма распоряжается их капиталами. И если кто-нибудь из них задумывался о том, почему Дункан Грант использовал в названии фирмы свое имя, а не фамилию или почему около пяти лет назад он неожиданно обзавелся необычным и довольно таинственным компаньоном, то эти вопросы очень быстро забывались или отступали на второй план. В самом деле, кто станет обращать внимание на подобные мелочи, если размеры дивидендов растут, а репутация фирмы не внушает опасений?

Мерси Шеридан пересекла прохладный вестибюль и подошла к лифтам. Она только что вернулась от Рэчел. Рабочий день заканчивался, но у нее было еще много работы, и Мерси торопилась вернуться к себе. Правда, она еще не знала, как долго этот уютный кабинет будет оставаться ее кабинетом, но раздумывать об этом сейчас ей было недосуг. Со смертью старшего компаньона фирмы, чьим персональным помощником она была несколько лет, объем бумажной работы катастрофически возрос, и Мерси едва с ней справлялась. Кроме того, ей пришлось в качестве личного одолжения делать кое-что и для второго компаньона, Николаса Росса, у которого никогда не было ни помощника, ни доверенного секретаря. Но теперь, когда Дункан Грант неожиданно умер. Ник, похоже, начал понимать, что без помощника ему не обойтись.

Но, несмотря на все это. Мерси твердо знала, что как только вопрос с наследством Дункана Гранта будет решен, ей придется разослать свои анкеты по тем адресам, где могло найтись место для сотрудника ее квалификации.

Раздумывая обо всем этом, Мерси поднялась на свой этаж и уже шла по коридору, когда из боковой двери ей навстречу неожиданно вышла старшая секретарша Лей Вильяме, которая ведала всем делопроизводством. Мерси всегда побаивалась этой высокой строгой блондинки, которая казалась слишком себе на уме, чтобы ей можно было безоговорочно доверять.

— Мерси? — Лей посмотрела на нее и нахмурилась, и Мерси, как это часто с ней бывало, почувствовала себя провинившейся, хотя с формальной точки зрения она занимала в компании гораздо более высокое положение. — Хорошо, что вы вернулись, — сказала Лей ледяным тоном. — Мне срочно нужны балансовые ведомости из сейфа мистера Дункана. К сожалению, я не знала, что вас так долго не будет. Вы, по крайней мере, могли бы сообщить мне комбинацию замка, прежде чем уходить.

В ее голосе прозвучал упрек, и Мерси поспешила напомнить себе, что Лей — ее подчиненная.

— Я могу сообщить вам комбинацию замка только с разрешения мисс Рэчел, — ответила она, с трудом удержавшись, чтобы не сослаться на соответствующий пункт в завещании Дункана Гранта. — Я сама возьму ведомости и принесу вам.

— Благодарю. Кстати, примите мои поздравления…

Настал черед Мерси хмуриться.

— В связи с чем?

— В связи с тем, что сумели устоять на ногах, моя дорогая.