Хозяйка Тишины (СИ) - Снегова Анна. Страница 19

- Эй! – окликнул меня второй. – Со зверями нельзя!

«Я тебя одну не пущу!» - прошипел Совёнок и клюнул меня в мочку уха. Я силой отцепила его когти от плеча.

- Ничего-ничего, мой друг пока полетает, поохотится. У вас же наверняка тут водятся мыши? Я сказ-зала, поохотится!!!

Бурча и высказывая всё, что думает о моей безрассудности, Совёнок нехотя взлетел. Предупредил, что будет следить за мной через окно.

Я обернулась.

- И кстати… извините, что отвлекаю – хотел спросить. А что у вас с дверью-то?

Тот, который ломал, всё-таки доломал. Отбросил щепки прочь. Зыркнул на меня угрюмо из-под кустистых бровей.

- Так это… коняка лордовская. Бешеная, как … - он добавил парочку крепких слов.

Сердце моё скакнуло в груди предвкушающее.

- И какого же лорда, если не секрет?

- А ты, я гляжу, шибко любопытный?

- Ну… - я сделала невинный вид. – Из глуши я пришёл. Скучно там было. А у вас вон как интересно! Вот думаю остаться, вдруг какая работа есть.

- Работа вся, что была, уже у проверенных людей. Не ты один такой умный тут. – Плотник, что сидел поодаль, передал напарнику готовую створку, и тот принялся её налаживать. – Так что если денег нету, иди дальше счастья пытай. Вдруг в холде Нордвинг повезёт. Это если ты совсем бедовый и не боишься, что Ночь первых холодов на тракте застигнет.

- Это лорд Нордвинга был здесь? – в лоб спросила я, не выдерживая неспешной манеры речи собеседников. – Повелитель Полуночного крыла?

- Хто ж ещё-то! У нас тут не так много лордов. – Плотник выплюнул изо рта гвоздь и продолжил уже резвее. – Неделю назад явился, коня оставил на постой в конюшне нашей. Ну и зверюга, скажу я тебе! Никогда такой не видал. Думал, живьём сожрёт. К ней на шаг подойти боялись – никого, кроме хозяина, не признаёт. Кусаться лезет! А копыта знаешь какие? Разок тюкнет – костей не соберёшь. Корм ему вилами закидывали, через щёлочку. А утром сёдня как хозяина почуял, копытами своими двери-то и проломил. Так встречать торопился.

- Чего он вообще чёрта своего тут оставлять вздумал, лорд наш? – поинтересовался тощий, сметая щепы в кучу метлой.

- А я почём знаю? Сказал, отправляется в место, где конь не пройдёт. Только человек.

Я с большим трудом подавила улыбку.

Это уж точно! Тихий лес – он такой.

И как же мне его уже не хватает.

Трактирщик запросил за ночь столько, что я опешила. Я и вообще-то денег в руках не держала почти, только видела издали – да и то медные. В деревне мы обычно просто обменивались нужной продукцией. И уж тем более слабо представляла, где взять целых три монеты серебром.

- А нету – проваливай! – меланхолично подытожил Боппс-Поппс, протирая глиняную кружку тряпкой не первой свежести. – Перед Ночью первых холодов дешевле только под кустом.

Оглушённая шумом и гамом обеденного зала, в этот вечерний час битком набитого жующими и выпивающими людьми, я торчала у высокой стойки, чувствуя себя полной дурой. И почему я не подумала о деньгах, когда отправлялась в поход?!

Решение оставалось одно. Не совсем приятное, и я хотела бы его всеми силами избежать… но видимо, придётся.

Со вздохом полезла в сумку, что несла через плечо, порылась в ней.

- Этого хватит?

На прилавок перед трактирщиком звякнула серебряная серьга с тусклым белым камушком в каплевидной подвеске. Потемневшая от времени, но красивая. По дороге из леса мне, по счастью, пришло в голову завернуть снова в землянку Верды и захватить украшения, которые висели на засушенном дереве – те, что Дункан сбросил на пол, точно мусор. Для него, похоже, важным было только одно из них, которой он надел себе на шею. Ну и теперь понятно, почему в принципе его драгоценностями трудно было удивить, и он не считал их чем-то, достойным своего внимания.

А я решила взять, на всякий случай. Вдруг подвернётся возможность что-то узнать о прежних владельцах. И вот теперь просто отдаю, как разменную монету… стыдоба! Ну хоть сообразила обойтись одной серьгой из пары – второй, если что, хватит для опознания. Остальные вещи всё же планировала сберечь. На дальнейший путь по Северному тракту мне достаточно будет сухарей, что дала в дорогу миссис Эшли – я не привередливая. Но вот сегодня в трактире мне позарез хотелось остаться и разузнать побольше, а значит, придётся скрепя сердце раскошеливаться.

Глаза трактирщика сверкнули. Он молниеносным движением накрыл сережку грязной тряпкой и незаметно смёл себе в руку под прилавок. Кивнул мне на ближайший пустой столик у стены.

- Так и быть, ночуй. Правда, учти – место осталось только на конюшне. Зато с меня бесплатные харчи и выпивка сколько влезет. Вряд ли в тебя влезет много, - довольно заключил он, окинув меня презрительным взглядом.

Мда уж. Что речь о месте на конюшне, он, конечно, не мог сказать до того, как взял плату. Нет – мне, конечно, так даже больше нравилось, чем оставаться в доме, где за стенкой будут храпеть чужие люди. Бр-р-р-р… лучше с лошадьми. Вряд ли они по характеру будут сильно отличаться от оленей, с которыми у меня в лесу было отличное взаимопонимание. Но вот серёжки было о-очень жалко!

Я подавила вздох и поплелась за столик.

Впрочем, вздыхать расхотелось, как только мне принесли  ужин. Краюха свежего хлеба, мясная похлёбка и тушёные овощи! Настроение моё мигом улучшилось, и я принялась орудовать ложкой, а заодно навострила уши.

Сидеть пришлось долго. Болтовня за соседними столиками сливалась в непривычный гам, и прошло немало времени, прежде чем я сумела выцепить из этой слипшейся кучи отдельные голоса. Да и сами разговоры были о каких-то обыденных вещах, перемежаемые ругательствами и местными словечками, которые я понимала через раз. И всё же время от времени в этом мутном потоке моя ловчая сеть выхватывала настоящую рыбу.

…- Как думаешь, сколько до Ночи первых холодов осталось? У меня бабло на исходе.

- У меня тоже, … .

…- Эх, чтоб её, эту Тишину, черти на том свете … …! Кого-то опять не досчитаемся. Не слыхал, есть кто больной в «Поросёнке»?

- Тёща Дженкинза радикулитом мается, еле ходит уже. Зуб даю, Тишина в этот раз её схарчит.

- Та не, ты его трепотню меньше слушай. Ему просто сбагрить её поскорее не терпится. Конюхова тёща ещё нас всех переживёт, вот увидишь!..

…- Вот накоплю баблишка, да махну в Восходное крыло. Там, говорят, солнышко, водичка тёплая, красота-а-а… Колдуньи – такие сочные, что глаз не отвести. Жаль, от нашей северной дыры нос воротят.

- И не говори. Были б в нашем крыле хоть рудники золотые, самые завалящие. А то говорят, эти Орденские красотки за свою помощь такие деньжищи требуют, что даже если мы всем Полуночным сбросимся и весь Нордвинг продадим с его … лордами и их … конями, и то не хватит даже одну самую захудалую Дочку Тишины переманить.

- Ага! Этим … тоже подавай тёплое море и сладкие персики. А простым людям на Севере хоть подыхай.

- Не-е, я тебе говорю – надо раздобыть баблишка и драпать отсюда, пока очередная зима не пришла. Тишина с каждым годом всё злее.

- Да кто ж с тобой спорит…

…-  А я вот слыхал, в Оствинге живёт аж целых две Сестры.

- Враньё! В этот холд бы людишки со всего Оуленда ломанулись.

- Так они там хитрые – понастроили стен до неба и пускают только по золотому пропуску. Его дают, или кто там родился, или кто купил себе пропуск ентот.

- Даже не стану спрашивать, сколько за него отвалить надо.

- И правильно, не спрашивай – остатки волос поседеют в ужасе!

- Да иди ты…

За соседними столиками, наконец, доели, выпили уйму браги и вышли нестройной толпой на улицу. Наступала ночь. А я всё сидела, не в силах сдвинуться с места – собираясь с мыслями, раскладывая по полочкам то, что узнала.