Клуб "Твайлайт". Часть 1 (СИ) - Ефремова Тата. Страница 49

— Мы договорились? — сухо спросил он, откидываясь на спинку стула и закидывая ногу на ногу. — Ты больше не убегаешь?

— Нет, — она вытерла салфеткой рот, посмотрела на него серьёзно. — Я тебя больше не боюсь.

— Да? — Муратов приподнял брови. — Приятно слышать. А боялась почему? Я так и не понял.

— Мне сказали, что ты плохо обращаешься с девушками.

— Колесова. Понятно.

— Нет. Не Надя. Другой человек.

— Интере-е-есненько… — Ренат прищурился, проговорил лениво: — Тебя дезинформировали. Я не обижаю девушек. Я их ОЧЕНЬ люблю.

— Об этом мне тоже рассказали, — протянула Марина. С сарказмом? Он не ослышался?

— И что? Я совсем тебе не нравлюсь?

Марина опустила глаза, помотала головой.

— А кто нравится?

— Я обязана отвечать?

— Нет. Проехали, просто полюбопытствовал… Ладно… Работаем вместе дальше, Дона Леонора? — Ренат протянул Марине ладонь. — Мир?

Она помедлила и пожала его руку. Он даже смог отпустить её ладошку, ни на одну лишнюю секунду не задержав в своей. Марина ушла со звонком на третью пару. Ренат склонился над столом, приложился лбом о столешницу, прошептал:

— Пёс брехливый. Что ж ты творишь?

Марина сидела в лекционном зале. Культурология, можно немного расслабиться. Спать только хочется, от сытости. Марина действительно недоедала в последнее время, даже не от того, что пряталась от «мушкетёров», а от нервов — она всегда переставала есть, когда нервничала. Вадим всё-таки здорово её перепугал.

Пока преподавательница водила по проекции указкой, повернувшись к студентам спиной, Марина перебежала на галёрку. Отсюда всех видно. Теперь, когда Муратов немного развеял её страхи, пришло время двигаться дальше. Так. Времени у неё мало, нужно что-то решать. Если в ближайшее время она в кого-нибудь не влюбится, ей несдобровать: перед глазами всё ещё стоит Ренат с пластиковой палочкой для кофе. Вот так всё и начинается. Девчонки ведутся на подобные знаки внимания. Но она не поведётся.

Лучше выбирать из однокурсников, они всегда перед глазами. Миша Беркутов очень симпатичный парень, хорошо разбирается в компьютерах, отформатировал ей флэшку, которую она уже «похоронила». Кажется, она ему нравится, не всерьёз, но, как говорится, главное начать. Итак, Миша…

Теперь ей понятно, почему перед Муратовым расстилается ковровая дорожка из девушек. Ну, про глаза… красивые глаза. Голос тоже… Юмор? Интеллект? В наличие. Руки… руки, конечно, это Маринина слабость… Кто там следующий? Дима. Дима… Фамилию она не помнит. Ещё один первокурсник, недавно попавший в оперный проект. На лицо не очень, но юморной. Заметно выделяет Марину на репетициях, она даже стала опасаться, что Вадим опять начнёт допрос с пристрастием.

Вадим… У неё до сих пор в животе холодно становится, когда она вспоминает о том вечере в «Кактусе». Зато теперь Марина полностью доверяет суждениям Нади. Та сразу сказала, что Ярник с приветом. Марину никогда так… не лапали, её вообще никогда ещё не лапали. А если рассказать Муратову про приставания Вадима? Нет. Они оба над ней посмеются, небось сами между собой это обсудили и перетёрли. Поэтому, может, Муратов и передумал за ней ухлёстывать — испугался, что она и его покусает. И слава богу. А то все уже замечать начали. А Вера Алексеевна вообще улыбается лукаво каждый раз, когда они с Ренатом оказываются рядом на репетициях.

Марина опять отвлеклась. На сытый желудок ничего не хотелось, даже влюбляться. Она мысленно отложила свои планы на потом и принялась внимательно слушать лекцию. Муратов снова побеспокоил её ум уже ночью, когда она засыпала, по привычке глядя сквозь окно и прутья балконной решётки на блестящие огни вдалеке. Деревья в парке облетели, и корабли огненным ожерельем скользили по бухте. Пришёл сон. Хороший, немного тревожный. Ей снилось, что она целуется с Муратовым в коридорчике «Кактуса». Губы у Рената мягкие, нежные, а не злые и требовательные, как у Вадима. Они целуются глубоко, но ей не противно, а приятно…

Муратов залез на балкон блока номер четыреста одиннадцать после полуночи. Марина спала под розовым ночником, улыбаясь во сне. Ночи стали холодными, и у неё появилось тёплое стёганое одеяло. В нём она была похожа на сахарную вату.

В последний раз. Он посмотрит на неё в последний раз. Прощальный раз. Это всего лишь … блажь, «twist in his sobriety»[1]. Ему просто нужно отвлечься… развлечься. Существует много способов выпутаться из этого… наваждения, Ренат в них большой специалист. Есть, в конце концов, девушки, общение с которыми никакой опасности для его будущей семейной жизни не представляет, дядя это тоже понимает, поэтому и позволял ему до сих пор… многое. А в остальном… зря он пообещал Андрею Эльмировичу вести чинную, правильную жизнь, зря. Впрочем, хорошо зная своего племянника, дядя вряд ли ему поверил.

Посёлок Лесенки, август 2017 года

Через несколько дней после ухода Танникова прицеп увёз его массажный контейнер. Марина решила, что это была последняя ниточка, соединявшая её с Борисом. Она всё время возвращалась мыслями к их последнему… разговору, успокаивая себя тем, что поступила правильно.

Она уволилась. Жить в профилактории ей оставалось неделю. Начались репетиции. Миша договорился об аренде небольшого зала в Лесенках. Им, как участникам лайн-апа, сделали скидку. Марина думала, ей будет тяжелее. Когда она в первый раз пришла на репетицию, музыканты встретили её очень тепло. Все, кроме барабанщика Степана, но даже он изобразил нечто вроде приятного удивления. На мгновенье Марине показалось, что Степан потерял к ней интерес. Только показалось. До некоторого времени дело ограничилось взглядами. Очень говорящими взглядами, но это… пока.

Сет-лист на стыке электричества и акустики у «Больших Надежд» был, на её взгляд, провальным. Спасти их от позора могли только «Восковые крылья», сингл, который группа выпустила год назад и который попал на двадцатое место в хит-парад радио «Ретро-Стрим». На что рассчитывает Миша? Какой ещё «Таймлайн»? Или как там этот клуб называется?

Юлию Марина так и не увидела. Как Миша от неё избавился, осталось для неё загадкой. К смене вокалистки музыканты отнесли с заметным спокойствием, лишь иногда в их репликах, разумеется, когда рядом не было барабанщика, мелькали фразочки, выдающие облегчение от ухода Юли. Марина же очень уставала. Долгий простой, жара и несколько простуд в холодном мае сказались на голосе — уменьшился диапазон и ухудшился тембр. Она понимала, что если она хочет и дальше петь, нужно искать фониатра и восстанавливаться. С другой стороны, хочет ли она петь? Работа в «Больших Надеждах» тоже не мёд. Полжизни в дешёвых отелях, в палатках на полигонах, вместо нормальной еды — вечная шаурма, до которой так охочи Макс и Миша (у них весь гастрольный инстаграм — по местам лучшей «шавухи»)

На репетиции побывала журналистка местной газетёнки, сыпала словечками «трендсеттер, селеб, культуртрегер, драйв» и комментариями, свидетельствующими о её полном невежестве в музыкальной области. Интересовалась загадочной новой солисткой, видимо, считая её единственной новостью, достойной внимания и перетирания в местечковой прессе. Миша вывел Марину из-под удара, журналистка уехала разочарованной, но обещала быть на концерте. Пусть.

Вечером после очередной репетиции Борис ждал Марину у профилактория. Под липами. Марина даже не замедлила шаг. Она очень устала. В душе клокотали злость и раздражение (Степан всё-таки улучил момент и прижался к ней в углу у кулера, будто бы протискиваясь между опорами зала), вид массажиста хорошего настроения не добавил, тем более, что Танников был гладко выбрит, свеж, красив и хорошо одет. Он подошёл, взял её за руку и молча повёл на каменистый пляжик. Там она села на выбеленную солью скамейку, прислонясь плечом к осы́павшейся «пальме». Боря остался стоять.

— Работала? — спросил он.

Она кивнула. Горло саднило.