Падение Империи (СИ) - Рассел Ник. Страница 17

— Анкит? Сын Мартина Анкита? — с неподдельным интересом спросила белокурая женщина, с медными глазами и обручем на голове.

— Да, миледи. — спокойно ответил Айдан

. — Ты не похож на Мартина Златоперого. — проговорил мужчина с право. Коротко подстриженный, но бородатый. «Мартин Златоперый. Отец об этом никогда не рассказывал.»

— В мать пошёл. — ответил Айдана. Белокурая кивнула и ответила. -

Я никогда не видела Лару Анкит. Слышала, она небесно красива. –

— Вы хотите обсуждать моих родителей или вам нравиться сверлить меня взглядом вплотную? — проговорил Айдан. Боец слева ответил

— Что, не нравиться, когда на тебя смотрят? –

— Не нравиться, когда за мной следят. –

— Угомонитесь. — проговорила белокурая. Мужчина кивнул, Айдан уставился на женщину. Все они были богато одеты, в бархатных плащах и золотых украшениях

. — Я Айзора Трайден. Твой отец обо мне не говорил, да? Мы познакомились при битве за Карден-Холл. Наши отряды, Львы и Грифоны, бились бок о бок. Мартин Анкит повел всех нас в контратаку и положил почти весь свой и наш отряды. Но мы выиграли битву за Карден-Холл. Из-за «героизма» твоего отца, погибла сотня моих братьев и сестер и ныне ты, убиваешь того, за кем мы охотились несколько месяцев. — слово героизм, она выделила с презрительным тоном и ноткой грусти. Айдан это имя слышал, но не от отца. Легендарная фехтовальщица Трайден.

— Пожалуйста. — ответил Айдан. Ухмылка с львиных лиц пропала и застыло лишь негодования. Ринойская Львица смотрела на Айдана не отрываясь. Злобно и жадно. Айдан ответил.

— Хотите винить меня в грехах моего отца, пожалуйста. Я — легионер, а не один легионер небезгрешен. Я знаю, что у моего отца была причина так поступить. — Айдан встал из-за стола, вместе с ним встали трое мужчин и одна женщина.

— Теперь, ты похож на своего отца. — проговорила Айзора.

— Я долго думала, мои ребята со мной не согласны, но я хочу, чтобы ты бился бок о бок с нами, не только, чтобы искупить грехи отца, но и прославить себя. -

— Благодарю, но повторюсь. Я — легионер Кинхарта, а не головорез, прикрывающийся благородным происхождением. — ответил Айдан. Другие львы вспылили, взялись за рукояти клинков. Один вплотную подошёл к Айдану и прорычал.

— Что ты сказал?! — вся таверна смотрела на это представление. Айзора встала и командным голосом проговорила

— Сядьте! — Львы послушно сели на место, не убирая руки от клинка. — Ты не понимаешь, от чего отказываешься. Лишь одна клятва, клятва командиру. — Айзора предприняла ещё одну попытку.

— Я держу клятву перед страной и её народом. Приятного вечера. — Айдан гордо сказал это и развернувшись, вернулся к своим ребятам. Айзора Трайден. Ринойская Львица, сама не знала, на что надеялась. Айдан Анкит был для неё трофеем, который ускользнул. Она хотела показаться с ним перед Мартином Анкитом, чтобы показать, что она забрала самое дорогое что у него есть, в ответ на то, что произошло при битве за Карден-Холл, двадцати лет давности. — Он выскочка, как и его отец. — проговорил верный боец, по левую руку от Айзоры. Она молча согласилась. Айдан не понимал, чего они так его возненавидели? Почему ненавидят его отца? Что произошло двадцать лет назад при Карден-Холле? Айдан не знал ничего и решил, что потом обязательно узнает. Когда он только уселся на стул, по плечу его похлопал капитан Гарет.

Легионеры в мгновение встали, поприветствовали капитана радостными криками и поднятыми кубками. Гарет в свою очередь подняв пинту пенного, отхлебнул чуть-чуть и позвал Айдана на серьёзный разговор.

— Почему император держит свободные отряды? — спросил Айдан у Гарета, когда они сели за свободный стол.

— Они делают то, что не можем мы. Они вдохновляют обычных солдат идти в бой. Они — смертники, Айдан. Для них задача в бою, самое главное и наплевать на потери. А мы — армия, основа страны. Привыкая, Айдан, отряды нас за людей не считают. Но я тебе не о жизни пришел рассказывать. — Гарет пригубил пива из пинты, вытер пену с усов и спросил напрямую.

— Пойдёшь в капралы? — глаза Айдана вылезли из орбит, а рот упал на пол.

— Чего рот разинул? Мне нужны лучшие, а ты львам клыки показывал, это о чём-то да говорит. — Гарет вновь пригубил пива и ждал ответа Айдана.

— Так точно, капитан! — отчеканил Айдан, выпрямив спину. Гарет улыбнулся, как будто бы этого и ждал. Отхлебнув ещё пива, Гарет нахмурился.

— Я выполню любой приказ, капитан. — проговорил Айдан. Гарет покивал и спросил — Я дам тебе отряд под командование. Будешь выполнить лично мои приказы. Ясно? — Айдан кивал в ответ. — Запомни Айдан, бравада губит солдата, а мне не надо чтобы ты в прорыве этой самой бравады погубил мне отряда и самого себя. Ты сможешь командовать людьми? Идти с ними на смерть? Тащить их если они ранены? Сможешь выбрать между командой и задачей? Сможешь добить товарища, если он смертельно ранен? Выполнишь, как львы, задачу, любой ценой, или поступишь по совести? — Гарет завалил Айдана вопросами, несколько минут Айдана помедлили, крутя в руках медальон Сейны

. — Мне жить со всем этим командир. Мне мериться с совестью. Мне выполнять задачу. — ответил Айдан, вернув медальон под доспех.

— Поздравляю с повышением, капрал Анкит! –

— За Кинхарт! За Империю! За Зантар! -

Глава 4. Крепость и Тени

Уже три недели прошло, как Пятнадцатый Красный Легион занял крепость Кулдар, что стояла на южном Перевале Странника, перекрывая проход любому движению по ту сторону Анноны. Три дня назад, когда легион только-только входил в крепость, перед ними предстала печальная картина. Обветшалые стены с дырами, полуразрушенные башни, место, где располагался гарнизон было высечено в высокой скале и наверняка оно не отапливалось последние лет десять, может быть больше. Из более или менее уцелевших мест остались лишь захудала, покрытая изнутри толстым слоем пыли и путины, таверна, пустая кузня, с давно не работавшим горном, промокшими мехами и ржавыми металлами, да пару стоек для коней, коих у Пятнадцатого легион не было, за исключением вьючных лошадей, небольших, но сильным скакунов, что тащили на себе повозки с припасами.

Боевой дух солдат легиона заметно упал. А чего ещё было ожидать от крепости, за которой уже лет тридцать никто не следил? Она ведь служила простым перевалочным пунктом. Лишь пара следов и костров говорили о том, что три красных легиона проходили здесь совсем недавно, хотя приказ был совсем другой: создать плацдарм для обороны и будущего наступления. Казалось Гарет исчерпал весь свой запас матерных слов и прочих проклятий, пока легион расквартировывался по крепости, дозорные встали на стены, умудрились залезть на башни, коих у крепости имелось четыре, две у южных ворот, которые уцелели больше всего, и две у северных, по большей части обвалившиеся и чудом державшиеся на соломинке. Несколько человек сменялись патрулём по крепости, вырисовывая маршрут от одного проход в стене, к воротам, ведущим на юг и к ещё одной дыре, потом к северным воротам, а затем обход по территории, смена караула и всё, впрочем, повторялось.

Старшие офицеры легиона, в том числе и Гарет разместились в таверне, создав там что-то на подобии штаба, с картами территории и прочей информацией. Сам Гарет так же расположился в одной из таверных комнатах на втором этаже. Комната его явно предназначалась для кого-то богатого, кто в лучшие времена, когда это заведение ещё служило ночлегом для путников, готов был заплатить сверху, чтобы спокойны выспаться. Просторная кровать, письменный стол, всё просто, но богато. Однако окно, что находилось в комнате, капитана СтоннКассела напрягала его больше остального. Смотря в это окно, можно было увидеть башню северных ворот, на которую легионеры побоялись лезть, ведь она держалась на одной стороне кирпичной кладки, в то время как другой частить вовсе не было, была дыра! В лунном свете эта полуразрушенная башня напрягала Гарета больше чем раны от кобылы, которые кстати уже начали сходить на нет, оставляя небольшие синяки. Закрыв окно старой красной тряпкой, Гарет наконец-то смог спокойно уснуть. Ему не было страшно, ему было неприятно, что башня, словно смотрит на него в этом лунном свете. «Это дело надо отоспать» думал Гарет, накрываясь одеялом, доспехи знатно натёрли и Гарет был рад, что наконец-то он может поспать, хоть немного.