Призрак в машине - Грэм Кэролайн. Страница 41

Немного подождав, Кейт позвонила в больницу. Ей ответили, что Бенни провела ночь благополучно, что скоро ее осмотрит врач, и попросили перезвонить ближе к ленчу. Кейт спросила, когда можно будет навестить больную. Выяснилось, что приемные часы — от двух до четырех.

Хотя небо было пасмурным, Кейт вышла в палисадник и начала бесцельно бродить туда и сюда, удивляясь тому, что вчера вечером он доставлял ей невинное удовольствие. Когда она поливала засохшую почву и подставляла лицо закатному солнцу, Деннис уже лежал мертвый. Она все еще не знала, как это случилось, и не хотела знать. По крайней мере, пока.

Услышав голоса и внезапный взрыв смеха, шокированная Кейт прошла по вымощенной кирпичом дорожке к синей калитке, которая вела в сад, и распахнула ее. На первый взгляд казалось, что там полно людей. Но потом она присмотрелась и поняла, что их от силы дюжина.

Одни поднимались по лестницам и тянулись к зрелым яблокам. Другие собирали с земли падалицу, пожертвовавшую собой ради других плодов. Кейт ощущала ее под ногами, когда обходила сад вскоре после похорон Кэри.

Следя за людьми в ярких куртках и джинсах и слушая их непринужденную болтовню, Кейт постепенно успокаивалась. Почему они не должны смеяться? Умер местный житель средних лет, ну и что? Они даже не слышали про Денниса Бринкли.

Трагедию следует забыть. На переживания у нее нет ни сил, ни времени. Нужно поддерживать Бенни. И Мэллори тоже. И какие бы ловушки на ее пути ни расставляла судьба, она не забудет про издательство «Чистотел». Это ее шанс, и она не позволит себе отказаться от мечты.

Пора было звонить в больницу. Вернувшись в дом, Кейт обнаружила, что Мэллори уже сделал это. Врач осмотрел мисс Фрейл; ее можно забрать и отвезти домой. Облегчение при мысли о том, что с психикой у Бенни все в порядке, умерялось тревогой за ее душевное состояние. Воспоминание о прямой спотыкавшейся фигуре, ослепшей от страха и шока, было слишком свежим. Интересно, что могло измениться за несколько часов сна — почти наверняка вызванного искусственно?

Мэллори отказался ехать в больницу, но пообещал собрать горох и мяту и сварить на ленч суп. А также купить в сельском магазине свежий хлеб и газету. Он рассеянно поцеловал Кейт на прощание и побрел к крокетной площадке.

«Мне снова приходится справляться в одиночку», — подумала Кейт и тут же отчитала себя. Один Господь знает, что Мэллори обнаружил в Киндерс вчера вечером, но сумел с этим справиться.

— Кейт Лоусон, скажи спасибо, что тебе повезло, — пробормотала она.

Вернувшись домой с горохом и связкой ананасной мяты, вряд ли годившейся для супа, Мэллори прошел прямо к телефону.

Со вчерашнего вечера, когда Мэллори отправился к Деннису, и до сегодняшнего утра, когда он принимал ванну, ужас сделанного им открытия вытеснял из сознания все мысли о дочери. Теперь они вернулись. Вернулись с новой силой и начали опять мучить его.

Он вспомнил, что ощущал присутствие Полли, когда звонил в долстонскую квартиру. Никаких оснований так думать у него не было, но избавиться от этой мысли Мэллори не удавалось. Теперь он отчаянно жалел, что не оттолкнул пожилую женщину и не вошел в дом. Наверняка оттуда можно было пройти в цоколь. В крайнем случае он мог бы сунуть записку под дверь соседям. Если бы кто-то еще жил там, они бы знали. Как бы тихо ни вели себя люди, какие-то звуки слышны всегда: шум воды, текущей из крана, радио, щелчок открывающегося или закрывающегося окна…

Мэллори понимал, что в данный момент о возвращении в Лондон не может быть и речи. Во-первых, он должен поддержать Кейт — и Бенни, конечно, тоже. Во-вторых, полиция предупредила, что его может вызвать дознаватель. Поэтому оставалось только одно: звонить. Снова и снова.

Предложение забрать Бенни домой расстроило Кейт. «Забрать»… Как будто она — посылка. Неодушевленная вещь. Лежащая в углу, пока кто-то не соблаговолит прийти и получить ее. Она знала, что это смешно. В больнице каждый день отвечают на сотни звонков. В конце концов, это всего лишь слово. Кейт всегда поступала так, когда нервничала — цеплялась за что-то самое банальное и волновалась из-за него, чтобы не переживать из-за более серьезных вещей.

Войдя в приемную, Кейт осмотрелась по сторонам, но тут же поняла, что здесь Бенни быть не может. Она наверняка проходит какую-нибудь процедуру. Дружелюбная женщина средних лет, сидевшая за стойкой, направила ее к старшей сестре. Та сказала Кейт несколько слов и дала рецепт на сильное успокоительное, которое можно было получить в больничной аптеке.

По дороге Кейт несколько раз представляла себе встречу с Бенни. Как она будет выглядеть, в каком будет состоянии. «А в каком состоянии была бы я сама, — думала Кейт, — если бы за месяц потеряла двух самых дорогих мне людей? Мужа и ребенка. Как бы я это вынесла? Хотела бы жить? Видела бы в этом смысл?»

Поэтому при виде Бенни она сначала испытала облегчение. Пожилая женщина выглядела как всегда — собранно и аккуратно, если не считать слегка помятой одежды. Она сидела у кровати, поставив ступни рядом и положив руки на колени, как ребенок, старающийся быть хорошим. Кейт увидела разницу только тогда, когда подошла ближе.

Щеки Бенни были белыми, губы — пепельными. Казалось, она как-то съежилась. Нет, не стала тоньше или ниже ростом. Просто уменьшилась. И парик сидел на ней криво.

— Привет, Бен. — Кейт опустилась на колени, взяла ее руку и слегка сжала. — Я приехала забрать тебя домой.

Бледные губы Бенни зашевелились. Она прошептала что-то неразборчивое и покорно поднялась. Казалось, Бенни тщательно собрала себя из кусочков и теперь боялась, что эти кусочки начнут рассыпаться.

Что делать с париком? Кейт не хотела вести бедняжку через всю больницу и автостоянку с париком, сбившимся на ухо; это могло вызвать недоброжелательные реплики и даже смех. С другой стороны, просто подойти и поправить его было бы верхом неуважения. В конце концов она обняла Бенни, пробормотала «извини» и сделала свое дело.

На обратном пути Кейт произнесла пару фраз. Бенни либо смотрела на нее пустыми глазами, либо бормотала что-то нечленораздельное. Этот взгляд, в котором не было и намека на понимание, огорчал Кейт.

Но самое худшее произошло, когда они подъехали к Эпплби-хаусу и Кейт попыталась помочь Бенни выйти из машины. Та старалась сделать это самостоятельно, но потом взяла Кейт за руку и улыбнулась. Улыбка была такой жалкой, такой душераздирающей, что Кейт начала плакать. Но Бенни не плакала. До этого было еще далеко. Очень далеко.

Днем пришли Парнеллы и выразили соседям сочувствие. Джудит принесла большой букет душистого горошка, а Эшли — миску сверкающей черной смородины. Они сидели на кухне и пили кофе. Эшли заговорил первым, неловко, но искренне.

— Мы очень расстроились, узнав о случившемся. Я знаю, он был вашим старым другом.

— Да, — сказал Мэллори. — Добрый был человек. И очень… достойный.

— Наверное, Бенни очень огорчилась.

— Но ведь вы останетесь с ней, правда? — быстро спросила Джудит. — Не вернетесь в Лондон?

— Нет. Во всяком случае, до конца следствия.

— Наверное, при вас она быстрее поправится, — предположил Эшли. — Но оставлять ее одну нельзя.

Джудит заерзала на стуле и посмотрела в окно, сквозь которое пробивались солнечные лучи.

— Кто-то из нас непременно останется, — ответила Кейт. Она не стала упоминать, что Бенни не замечает присутствия других людей. — Конечно, если не считать день переезда.

— А когда это случится? — спросил Эшли.

Беседа продолжалась. Мэллори был благодарен Эшли за тактичность. Он готовился к вопросам типа «что случилось, как его обнаружили, что сказала полиция и действительно ли это как-то связано с боевыми машинами».

Именно такие вопросы задавали Мэллори утром, когда он ходил покупать молоко. Человек, с которым он познакомился только во время похорон Кэри, остановил его на обратном пути в Эпплби-хаус.