Бисер (СИ) - Ройс Саша. Страница 20

Почти весь день Ёла провела в обществе менеджера «Венеры и Юпитера» Ярослава Демидова. Они оговаривали детали кастинга для моделей первого показа, искали площадку для второго, проверяли степень готовности ВИП-коллекции, попутно успели решить уйму нюансов.

Частенько на горизонте маячила секретарь Верочка. Дождавшись момента, когда дочка начальницы окажется одна, Покровская, словно в последний вагон, заскочила в её кабинет.

— За дверью что ли стояла? И минуты не прошло, как Ярик вышел, — озвучила свою догадку Хмелевская, — такое ощущение, что ты меня караулишь. Что случилось, Вера? За тобой кто-то гонится? — она вскинула на секретаря ожидающие ответа глаза.

— Ёла Владимировна, это правда? По документам выходит, что Александров инвестировал в модный дом астрономическую сумму денег! Он что нас решил купить?!

— Вера, а почему это тебя так сильно волнует? В прошлый раз у тебя коленки дрожали, когда Алексей Витальевич навестил нас, дабы подписать договор.

— Зачем он вложил такие деньги?

— Чтобы мы к звездам полетели! — многозначительно воскликнула Ёла. — К чему все эти вопросы?

— Я просто знаю, что Александров не тот человек, которому стоит доверять.

— Доказательства есть?

— Мне это доподлинно известно, но вот откуда рассказать не могу.

— Странная ты, Вера! На человека наговариваешь, а сама сказать толком ничего не можешь.

Хмелевская не могла себе позволить выдать хотя бы одному сотруднику тайну матери. Если Лилиана Львовна захочет, то сама объявит о своем старо-новом возлюбленном и о беременности, а пока это не её дело!

— Значит так, Вера. Если ты не перестанешь шарахаться от имени нашего инвестора, то я доложу начальству. Всё понятно? И мой тебе совет, следующий раз без убедительных доказательств не бросайся обвинениями в сторону серьезных людей.

— Да.

— И запомни, пожалуйста, модный дом принадлежит нам, и никому мы его продавать не собираемся. Не переживай уж так.

Сконфуженно кивнув, Покровская вышла.

— Твоего нытья мне только не хватало! — мазнув взглядом по закрытой двери, обронила дочка начальницы и вернулась к чтению отчёта.

Несмотря на летнее время, было заметно, что день подходил к концу. Сотрудники постепенно разъехались по домам, и в коридоре стало совсем тихо. В голову Хмелевской закралась вполне ожидаемая мысль — ночевать на работе.

Ехать домой Ёле не хотелось. Глубоко внутри возникло ощущение тупой ноющей боли при мысли, что мама больше никогда не будет встречать её и папу в их просторной светлой квартире. От чувства жгучей досады из груди девушки вырвался глухой рык и тут же сменился покаянным вздохом.

«Не ты ли, дорогая, поспособствовала этому? Одобрила союз собственной матери с малознакомым мужчиной? А что мне собственно оставалось делать, устроить истерику? И? Было бы то же самое, только прибавились бы плохие отношения с почти готовым отчимом, и я лишилась бы новых перспектив на работе. Так что всё ты правильно сделала, Ёлка!» — придя к верному заключению, пасмурные тучи в голове мгновенно растаяли под лучами железной логики.

Хмелевская выгнула спину, устало потянулась, сидя в офисном кресле. Нет, какие бы обстоятельства не складывались, не надо смешивать работу и дом.

Поработала, будь добра домой, чтобы завтра свежим ветром впорхнуть в стены модного дома «Венера и Юпитер». Девушка несколько минут потратила на сборы, попутно накидывая план на оставшийся вечер.

Это будет первый вечер самостоятельной жизни. Ой, нет! Второй. Первый ей устроил Матвей.

Ёла встряхнула головой, приводя мысли в порядок и прогоняя прочь размышления о несостоявшемся кавалере. Пусть себе гуляет с моделями, а нам и так не скучно! Вызвав такси, она пообещала себе в ближайшее время приобрести собственное транспортное средство, надоело кататься в разных машинах, с разными водителями.

Покинув такси, она остановилась на секундочку, чтобы просмотреть сообщения в телефоне. Поодаль хлопнула автомобильная дверца, а электронный писк осведомил о включении автосигнализации.

Фоном мелькнула мысль о жильце, который поздно вернулся домой, но он до сих пор не прошел мимо к подъезду, а шаги почему-то затихли за её спиной. Хмелевская интуитивно замерла и навострила уши. Однако всё же вздрогнула от неожиданно раздавшегося голоса:

— Девушка, вы так прекрасны! Вы похожи больше на маму или на папу?

В первую долю секунды напрашивался грубый ответ; во вторую долю секунды проснулась совесть и напомнила об имеющемся воспитании и весьма справедливо подметила, что мужчина ведет себя очень вежливо, обращаясь к молодой особе на «вы», значит, желательно ответить так же любезно; в третью долю секунды откликнулась память — а голос-то вроде бы знакомый! Неужели? Она медленно обернулась.

— На папу… Папа! — радостно вскрикнула Ёла и обезьянкой повисла на шее Владимира Владимировича Хмелевского.

Глава 23. Возвращение

Ёла первой переступила порог квартиры и с облегчением выдохнула, когда своими глазами убедилась, что мать заказала услуги клининговой компании после того, как забрала вещи.

Значит, у них с отцом не будет наглядного повода оплакивать прошлую жизнь. Цепким взглядом девушка заметила, что в прихожей не хватает некоторых вещей, но в целом изменения в квартире видны только тому, что в ней непосредственно проживает.

— Проходи, — Хмелевская распахнула перед родителем дверь.

Владимир Владимирович сделал широкий и уверенный шаг.

— Где твои вещи? — полюбопытствовала она, удивленно глядя на одинокий портфель в руках отца.

— Дочка, я вообще-то домой приехал.

— Ой! Прости, папа, — Ёла прижала ладонь к груди и виновато улыбнулась, — что это со мной?! — она растерянно пожала плечами.

Отец разулся и по-хозяйски прошел вглубь квартиры, оставляя портфель и пиджак там, где ему вздумается.

Хмелевский был красивый. По-мужски красивый. Рост выше среднего, крепкого телосложения. Шатен с карими глазами. Внешность его носила брутальный характер, однако знающие Владимира люди, при случае охотно пели дифирамбы его галантности и воспитанности. И это было не всё!

Отец Ёлы обладал спокойным, бархатным голосом с характерной глухотцой, которая невольно заставляла собеседников ловить каждое его слово. Мужчина-мечта, но, к сожалению, Лилиана Львовна встретила его после великой любви к Александрову. К тому же она относилась к тем женщинам, для которых внешность мужчины была отнюдь не на первом месте.

Неужели душа у Алексея Витальевича страшно красивая?

— Ты надолго?

— Навсегда, — ровно отчеканил отец.

— Правда?! — девушка радостно подалась вперед.

— На неделю.

Она закатила глаза.

— Дай угадаю: типа отпуск, но в действительности за эти дни нужно переделать немало дел по всем фронтам, да?

— Так точно!

— Можно спросить, почему ты сам один в квартиру не поднялся, ключи ведь на руках, или не стоит?

— Второе.

— Что делать будем? — Хмелевская всё ещё стояла в прихожей и топталась на месте.

— Как обычно. Иди, переодевайся, умывайся и будем пить чай.

Когда Ёла через пятнадцать минут застала отца в гостиной, челюсть её прилично отвисла. Журнальный столик временно превратился в застольный.

На стеклянной столешнице красовались нарезки сыра, форели и фруктов. С двух противоположных сторон стояло по два стакана, один низкий, пузатый и с толстым дном, второй классический, а также бутылка воды и бутылка с коричневой жидкостью, похожей на чай.

— Шустро ты намолотил. А как же чай? — скрестив руки на груди, поинтересовалась девушка у сидящего на диване родителя.

Владимир, взяв в руки бутылку, взглянул на этикетку и огласил:

— Это чай для взрослых. Будешь?

— Буду! — отрезала дочка и уселась на пуф.

«Чтобы тебе меньше досталось, а то дел ведь немало!» — ворчала про себя она.

Владимир Владимирович одни стаканы почти до краев наполнил водой, в другие плеснул небольшие порции шотландского виски. Девушка подняла стакан с толстым дном и, любуясь, поглядела на светло-коричневую жидкость.