Загадочное ночное убийство собаки - Хэддон Марк. Страница 37

— Сейчас не время!

Отец кричал:

— А ты вообще заткни пасть, или я!..

И мать кричала:

— Эд, ради Бога!..

А отец сказал:

— Я хочу его видеть. И если вы попробуете меня остановить…

И потом он вошел ко мне в комнату. Но я уже держал свой армейский нож с обнаженным лезвием-пилой — на случай, если он попытается меня схватить.

Мать тоже вошла в комнату и сказала:

— Все в порядке, Кристофер. Я не позволю ему ничего сделать. Все будет хорошо.

А отец опустился, на колени около кровати и сказал:

— Кристофер?

Но я не ответил.

Тогда он сказал:

— Кристофер, пожалуйста… пожалуйста, прости меня. За все. За Веллингтона. За письма. За то, что вынудил тебя сбежать. Я не хотел… Я обещаю, что больше никогда ничего такого не сделаю. Эй! Ну давай же, малыш!

И он поднял правую руку и растопырил пальцы так, что я мог коснуться подушечек. Но я этого не сделал, потому что мне было страшно.

И отец сказал:

— Черт… Кристофер, пожалуйста.

И я увидел, что у него по лицу текут слезы.

Некоторое время все молчали, а затем мать сказала:

— Я думаю, тебе лучше уйти.

Но она это сказала отцу, а не мне.

И потом пришел полисмен, поскольку мистер Ширз позвонил в полицейский участок. Полицейский велел отцу успокоиться и увел его из квартиры.

А мать сказала:

— Спи. Все будет хорошо, я обещаю. И тогда я снова уснул.

229

Когда я спал, мне приснился один из моих любимых снов. Иногда я вижу его днем, но тогда это называется не сон, а грёзы. Но и по ночам он мне тоже часто снится.

И в этом сне почти все на земле мертвы, потому что заразились вирусом. Но это похоже не на обычную болезнь, а скорее на компьютерный вирус. Люди заражаются, если слышат, что говорят заболевшие, и видят выражение их лиц. Таким образом человек может заразиться, даже если просто увидит носителя болезни по телевизору, а это значит, что вирус распространяется очень быстро и охватывает весь мир.

И если человек подхватил вирус, то он просто сидит на диване и ничего не делает. Он перестает есть и пить и в конце концов умирает. У этого сна бывают разные вариации, как бывает, когда смотришь две разные версии фильма, как, например, «Бегущий по лезвию бритвы». И в некоторых версиях сна вирус заставляет людей разбиваться на машинах, или входить в море и тонуть, или прыгать в реку. Я думаю, что эти версии даже лучше, поскольку тогда нигде не остается мертвых человеческих тел.

И в мире выживают только те люди, которые никогда не смотрят в человеческие лица и не знают, что обозначают эти картинки:

И это всякие особенные люди, вроде меня. Они живут сами по себе, и я никогда не смогу их увидеть, потому что они ведут себя как окапи в джунглях Конго. Окапи — это такая разновидность антилопы. Она очень пугливая и очень редкая.

Теперь я могу идти куда угодно и знаю, что никто не придет поговорить со мной, или притронуться ко мне, или задать мне вопрос. А если я не хочу никуда идти, то могу остаться дома и есть брокколи, апельсины и лакричные палочки. Или неделями играть в компьютерные игры. Или просто сидеть в углу комнаты и тереть фунтовой монетой по волнистому радиатору. И не нужно ехать ни в какую Францию.

Я выхожу из дома отца и иду по улице. Везде очень тихо, даже в самый разгар дня, и нет никаких звуков, кроме пения птиц и шума ветра. Лишь иногда в отдалении я слышу грохот рушащихся зданий. Или, если я стою рядом со светофором, то до меня доносятся тихие щелчки — когда переключается цвет.

Я вхожу в чужие дома и играю там в детектива. А если дверь заперта, то разбиваю окно, чтобы попасть внутрь. И поскольку люди мертвы, для них это уже не имеет значения. Я захожу в магазины и беру то, что мне нравится, — розовые бисквиты, малину и манговые конфеты. Или компьютерные игры, книги и видеокассеты.

Потом я вынимаю из отцовского фургона лестницу и забираюсь на крышу. А оказавшись на ее краю, перекидываю лестницу через щель и перебираюсь на соседнюю крышу, поскольку во сне можно делать все, что угодно.

А затем я нахожу чьи-то ключи от машины. Я сажусь в машину и еду. И если я даже во что-нибудь врежусь — это не имеет значения. Потом я подъезжаю к морю, останавливаю машину и вылезаю, и там идет дождь. И я беру в магазине мороженое и ем его, а потом гуляю по пляжу. Пляж покрыт песком, а рядом находятся высокие скалы. На вершине одной из них стоит маяк, но свет в нем не горит, поскольку смотритель маяка тоже мертв.

Я стою у линии прибоя, а волны накатывают на мои ботинки. Я не купаюсь, потому что в море водятся акулы. Стою и смотрю на горизонт. Потом вынимаю длинную металлическую линейку и держу ее напротив линии между морем и небом. И тогда я вижу, что линия эта изогнута, а значит, Земля круглая. А прибой накатывается на мои ноги и откатывает назад ритмично, как музыка или бой барабана.

Я захожу в дом каких-то людей, которые тоже мертвы, и беру там сухую одежду, а потом возвращаюсь в дом отца. Только теперь это уже не дом отца, он мой. Я готовлю себе «Гоби алу» с красным пищевым красителем и смешиваю клубничный коктейль. Потом смотрю видеофильм про Солнечную систему, играю в компьютерные игры и отправляюсь в постель.

А потом сон кончается, и я чувствую себя счастливым.

233

На следующее утро мать приготовила мне на завтрак жареные помидоры, открыла банку зеленых бобов и разогрела их в кастрюле.

Во время завтрака мистер Ширз сказал:

— Ну, ладно, он может остаться на несколько дней.

А мать ответила:

— Он может оставаться столько, сколько потребуется.

Мистер Ширз сказал:

— В этой квартире и двоим-то тесно, не говоря уже о троих.

А мать ответила:

— Вообще-то, он понимает то, что ты говоришь. Ты в курсе?

Тогда мистер Ширз сказал:

— И что теперь делать? Здесь нет подходящей школы. Мы оба целыми днями на работе. Это просто смешно.

А мать ответила:

— Роджер, хватит.

И она налила мне красного травяного чая с сахаром, но мне он не понравился.

А потом мать сказала:

— Ты можешь оставаться тут сколько захочешь.

И мистер Ширз ушел на работу, а мать позвонила в свой офис и взяла то, что называется отгул по семейным обстоятельствам, как бывает, когда в семье кто-нибудь болен или умер.

Потом она сказала, что мы должны пойти купить мне какую-нибудь одежду, пижаму, зубную щетку и белье. Так что мы вышли из квартиры и пошли по главной дороге, которая называлась Хилл-лейн А4088, и там было очень много народу. Мы сели на автобус № 266 до торгового центра Брент-кросс. Там тоже оказалось много людей, и мне стало страшно. Так что я лег на пол возле отдела ручных часов и стал кричать. И тогда мать отвезла меня домой на такси.

Потом она поехала обратно в торговый центр, чтобы купить мне одежду, пижаму, зубную щетку и белье, а я оставался в свободной комнате. Мне не хотелось находиться в одной комнате с мистером Ширзом, потому что я боялся его.

Потом мать вернулась домой. Она принесла мне клубничный коктейль и показала новую пижаму, которую она купила, — с узором из синих пятиконечных звезд на сиреневом фоне, вот таким:

Я сказал:

— Мне нужно вернуться в Суиндон.

А мать ответила:

— Кристофер, но ты ведь только что приехал.

Я сказал:

— Мне нужно вернуться, поскольку я должен сдать экзамен по математике на уровень А.

Мать спросила:

— Ты сдаешь на уровень А?

И я ответил:

— Да. Экзамен будет на следующей неделе — в среду, в четверг и в пятницу.

И мать сказала:

— Боже!..

Я сказал:

— Преподобный Питерс будет меня курировать.

А мать ответила:

— Да, это было бы здорово.

Я сказал:

— Я хочу получить степень А, и поэтому мне нужно обратно в Суиндон. Только я не хочу видеть отца, так что я должен поехать в Суиндон с тобой.