Токсичная Любовь (ЛП) - Триана Кристофер. Страница 25

Удивительно, но ее анилингус снова заставил мой член напрячься. Сэйдж теперь рычала мне в задницу, ее дыхание трепало мои ягодицы, как пердеж. Мои ноги стали малиновыми, а нижнее белье Сэйдж истекало кровью и спермой, ее шляпа Санта-Клауса съехала набок, белый шар теперь был испещрен красными пятнами. Ее язык покинул мой анус, и она откатилась назад и потянула девушку, наполовину погребенную под другими, вытаскивая ее для игры. Это тело было еще красивее, чем две другие, розововолосая девочка с рукавами из цветочных татуировок. Она немного походила на мою первую подружку, ту самую, с которой я пробовал позу "шестьдесят девять", но не дошел до конца – зеленые глаза, небольшая грудь, длинные ноги и бритый лобок. Все, кроме лица, было забрызгано кровью, вытекшей из глубокого пореза на шее. На ней по-прежнему были чулки в сеточку – единственная из трупов, оставшаяся c хoть кaкoй-тo одеждoй. Сэйдж скользнула под нее и прижала ее к своей груди, толкнув бедра вперед, и две "киски", сложенные друг на друга, ждали меня.

ГЛАВА 14

Как она смогла сделать это?

Как Сэйдж может каждый раз полностью изменять мою моральную позицию? Она была похожа на ведьму, промывающую мозги. С каждым новым злодеянием я выдвигал все новые и новые возражения, но она всегда добивалась своего, и, что хуже всего, я всегда получал от этого удовольствие. Мне не нравилось то, что она говорила обо мне, особенно после того, что мы сделали на Рождество, самую святую ночь в году. Если моя бедная мать действительно наблюдала за нами сверху…

Во-первых, я сношал розововолосую девушку, чередуя трах с ней и с Сэйдж. Прежде чем я смог кончить, я немного переключился на пышную девушку, трахая задницу трупа, а Сэйдж подбадривала меня мягкими, грязными словами. Рыжая была самой тугой из всех. Интересно, она еще была девственница и закончила ли вообще школу? Я кончил в нее, и Сэйдж высосала сперму из мертвой маленькой "киски" рыжеволосой.

У меня была тайная мечта об оргии, фантазия, которую я всегда хотел осуществить. Я говорил себе, что именно поэтому так увлекся, но больше не мог отрицать правду. Мне нравилось трахать мертвых. Они были настоящими секс-куклами, абсолютно покорными, никогда не говорящими «нет». Секс в потоках крови никогда не привлекал меня, но иметь гарем, пусть даже безжизненный, было приятно. Наличие грудастой женщины, симпатичной девушки-панка и юной девочки вдобавок к постоянному сексуальному партнеру – это вдохновляющий опыт, который я предлагаю попробовать каждому натуралу и лесбиянке.

Никогда прежде я не наслаждался более чем одной женщиной одновременно. В свое время у меня было несколько непослушных девочек – даже у Рейчел были слегка извращенные желания попробовать наручники, горячий воск и повязки на глазах – но ни одна из них никогда не была готова для привлечения другой девушки. Большинство из них я никогда не осмеливался даже спросить, особенно мою жену. Я бы, конечно, не хотел, чтобы она привела с собой в нашу постель еще одного мужчину. Разве было бы справедливо ожидать, что моя супруга разделит меня с другой женщиной?

Сколько парней могут сказать, что они набросились сразу на четырех девушек? Это какое-то дерьмо в стиле Рона Джереми^[21]. Может быть, это и не так по-мужски, учитывая, что мне не нужно было соблазнять или принуждать этих женщин, но я искал не поднятие самооценки, а просто сокрушительные оргазмы. У меня было отвратительное сексуальное свидание с несколькими любовницами, и я вернулся домой с чеком на десять тысяч долларов в бумажнике. Это давало мне естественный кайф и наверняка компенсировало кошмары, которые начали меня мучить.

В нем все еще чувствовалось какое-то остаточное отвращение к себе. Ужас любил подкрадываться ко мне, когда я был совершенно один, что случалось чаще всего. В моей квартире стены будто смыкались иногда вокруг меня, как тюремная камера, и мне было трудно дышать. Когда я закрывал глаза во время этих приступов паники, передо мной мелькали окровавленные тела, как быстро редактируемый фильм ужасов: серая плоть влагалищ, вялые рты и забрызганные спермой торсы, извивающиеся в моем воображении. Моя развращенность была гремлином, грызущим мой рассудок, мучающим меня чувством вины, как у Достоевского. Поэтому я оттолкнул ее, придумывая оправдания, убеждая себя, что то, что я сделал, было нормально.

Они уже были мертвы. Это не изнасилование, если это труп. И это не значит, что я их убил. Мне очень нужны были эти деньги. Я должен был сделать это, так что я мог бы также наслаждаться этим. Они были такие красивые. Я ничего не мог с собой поделать. Может быть, если бы Рейчел трахалась со мной последние несколько лет, я бы не испытывал такого сексуального разочарования, чтобы заниматься всем этим. Это не моя вина.

Иногда эти объяснения звучали для меня довольно убедительно. В других случаях – вызывали тошноту. Иногда воспоминания заставляли меня плакать и сильно пить. В других случаях они заставляли меня мастурбировать и надеяться, что у меня будет еще один шанс сделать это снова. Моя личность разрывалась надвое. Теперь у меня были деньги. Я мог бы разорвать отношения с Сэйдж и партнерство с Лестером, найти постоянную работу где-нибудь в кабинете, перекладывать бумажки, возвращаясь к своей прежней, нормальной, скучной жизни, жизни, больше подходящей для банки чернил, чем для человека. Но был ли на самом деле какой-то путь назад теперь, когда я пересек черту? После того, как ты занимался сексом с трупами, ничто уже не станет прежним.

* * *

- Привет, Эшбрук.

Я остановился, ведра с обезжиревателем и растворителем слегка покачивались в каждой руке. Голос раздался у меня за спиной. Я узнал его. Он был последним человеком, которого я ожидал встретить в скобяной лавке.

Я медленно обернулся.

- Здравствуйте, лейтенант.

Вот оно, - подумал я. - С тобой покончено. Он все знает, и снаружи его ждет патрульная машина. Я ожидал, что он одной рукой сверкнет своим значком, а другой достанет пару наручников. Но детектив Джордж Галлахан был одет не в свой обычный костюм и плащ, а в брюки цвета хаки и свитер. Его улыбка была теплой, приветливой, а не гримасой, выдавленной в вежливую ухмылку, которую он натягивал, когда занимался делом. Он был похож на чьего-то дедушку, и я уверен, что так оно и было.

- Странно видеть тебя здесь, - сказал Галлахан. - В последнее время я не видел тебя на месте преступления. Взял отпуск на праздники?

- Нет, - ответил я и тут же пожалел об этом. Слишком поздно, тормоз. - Я... э-э... просто решил уйти из этого бизнеса.

- Ох, - Галлахан посмотрел на ведра в моих руках, а затем на тележку рядом со мной. Она была заполнена щелоком, керосином, хлоркой и целым набором брезента и клейкой ленты. - Что-то не похоже.

У меня пересохло во рту.

- О, я имею в виду, что ушел из компании, в которой работал. Я все еще занимаюсь уборкой мест преступления. Я просто начал свой собственный бизнес.

Я снова проклял себя. Почему, черт возьми, я признаюсь, что убираю места преступлений теперь, когда я делаю это незаконно? Моя досада на собственные глупые промахи слилась с паранойей, сделав разговор с лейтенантом совершенно невыносимым.

- Ну, - сказал Галлахан, и его улыбка вернулась. - Тогда тебе повезло. Мне всегда нравилось наблюдать, как человек создает свой собственный бизнес.

- Надо поддерживать бактерии. Это единственная культура, которая есть у некоторых людей, - моя шутка не пришлась ему по душе, поэтому я сменил тему. - А как насчет вас? Зачем вы здесь?

- Мне просто нужны кровельные гвозди. Ну, думаю, что на самом деле они мне не нужны, но это дало мне повод уйти из дома, пока моя теща околачивается там.

Он усмехнулся, и я сделал то же самое – попугай. Затем наступило неловкое молчание, в течение которого я гадал, сколько же лет его теще. Из динамиков над нами негромко звучала зловещая песня "Прошлое Рождество", хотя праздник уже прошел.