Драконов больше нет. Дилогия (СИ) - Ветрова Ветка. Страница 26

Он так легко готов был пожертвовать нами всего лишь ради тени надежды. Казалось, кота интересует только одно: пресловутый план магов по возвращению их власти над миром. Разочарование накрыло меня волной, а когда волна отхлынула — внутри осталась пустота. Слов, чувств больше не было, только пустота и бесконечное одиночество. Теперь я знала, откуда берётся равнодушие. Показалось, что я стою на его пороге, оставалось лишь распахнуть дверь. Заклинатель не обратил внимания на холод, появившийся в моих глазах. Он явно увлёкся откровениями, которых я так ждала прежде.

— Да, я искал тебя, Верна. Думаю, весь мир тогда, готов был опекать тебя, только бы ты не отказала ему в спасении. Но когда я, наконец, встретил ту, которую должен был беречь больше собственной жизни, — не узнал. Если бы не успел заметить знак — платок вестницы, то пришлось бы начинать поиски сначала.

— Синилья дала мне тот платок, — невольно вспомнила я. — Но она не была связана с магией. Я бы знала об этом.

— Вестницы — не маги, — добродушно улыбнулся Лордин, словно учитель, вынужденный повторять нерадивой ученице прописные истины. — О возвращении прежних времён мечтают не только владеющие силой. Ты — далеко не первая попытка тех, кто хочет выиграть жизнь. Ведь все мы — не укладывающиеся в пресловутые законы науки, которым поклоняются наши мудрецы, — исчезаем. Но не думаешь ли ты, что мы согласимся уйти в небытие без сопротивления, как покорные овцы на заклание!

Сердце в груди заныло. Слишком много открытий навалилось на меня вдруг и сразу. Как выяснилось, я — всего лишь очередная попытка борцов за место под солнцем.

— Значит и нянька тоже не любила меня, а лишь приглядывала за, так называемой, избранной спасительницей мира. Магам необходима кровь драконов, мудрецам — кровь королей. Кому нужна я сама?!

Мой взрыв был внезапен даже для меня. Я вскочила на ноги и резко повернулась к Лордину, требовательно вглядываясь ему в лицо. Только благодаря этому смогла увидеть беззвучное шевеление его губ. Всего одно слово:

— Мне, — в первый миг показавшееся лишь игрой воображения.

Кот досадливо нахмурился и отвернулся, явно недовольный моей прыткостью и умением прочесть по губам, нечаянно сорвавшуюся с уст мысль. Тем самым он подтвердил моё безумное предположение — я не стала жертвой видения, рождённого неодолимым желанием увидеть воплощение в реальности своей собственной мечты. Да, я хотела принадлежать ему и только ему, я жаждала ежеминутно чувствовать эту его потребность во мне. Только вот знала, то слово — всего лишь минутный порыв, ложь, иллюзия, мираж. Кот по своей натуре неспособен принадлежать кому-то одному. А выделял меня лишь, как ценность, которая, возможно, пригодится в их праведной войне с мудрецами.

— Зачем я тебе? — Этот вопрос я однажды уже задавала, только другому, однако на этот раз, мне был известен ответ. — Чтобы исполнить свой обет — сохранить каплю крови драконов?

— Конечно. Для чего же ещё? — резко ответил любимый, взглянув мне в глаза с холодной усмешкой. Точно с таким же выражением он когда-то отверг мою любовь. Именно тогда я узнала, что способна его ненавидеть. Правда, на этот раз я ждала этих слов, знала, что он произнесёт их. Они будто поставили в сознании жирную точку. Горькая ирония исказила мои черты, перечёркивая лицо белой полоской плотно сжатых губ. Я была всего лишь предметом, которому не положено думать, чувствовать, мечтать. Его передавали из рук в руки, чтобы использовать по своему разумению, не спрашивая о собственных желаниях и потребностях. Мне следует быть довольной, и не роптать, ведь не всем удаётся оказаться настолько ценной безделушкой, по-настоящему дорогой, как сказал Смарт.

— Тебе следовало привязать меня к себе покрепче. Вскружить голову и переспать разок — недостаточно, чтобы я перестала взбрыкивать время от времени, мечтая заполучить твоё сердце вместо сувенира. — Именно в этот момент мне очень хотелось его ударить, но я понимала всю бессмысленность подобного поступка. — Ты такой же, как Конрад, даже хуже! Он хотя бы готов заплатить за меня звонкой монетой, не скупясь, если верить ищейке. Ты же надеешься пользоваться бесплатно. Но в том и в другом случае для вас я лишь — средство, орудие, вещь. Чем ваши маги отличаются от учёных? Разве что только наличием силы. А так всё то же равнодушие, вся та же жажда власти.

К сожалению, моё красноречие осталось незамеченным. Стоило мне упомянуть имя председателя Совета мудрецов, как кот оскалился и зарычал. Вряд ли он услышал ещё хоть что-то. Следовало остановиться, но мне так хотелось достучаться до него, добиться хоть каких-то возражений. Как же я могла забыть, что Конрад для Лордина — словно красная тряпка для быка. Никогда он так не ярился, даже когда убивал. Но имя моего жениха мгновенно обращало его в зверя, в хищника жаждущего добраться до такой желанной добычи. Причины этой всепоглощающей ненависти я не знала, а спрашивать было опасно — кот просто терял разум при даже мимолётном упоминании о моём несостоявшемся суженом.

— Конрад! — его рычание заглушило мои оставшиеся не услышанными слова. — Я убью эту тварь! Я приду за ним, даже если мне придётся поспорить с собственной смертью. Я всё равно достану упыря, чего бы мне это не стоило!

Я не пыталась докричаться до Лордина, зная насколько это бесполезно, когда его гнев поджигает душу пламенем нечеловеческой злобы. Мне оставалось лишь ждать пока приступ безумия пройдёт и его взгляд снова станет осмысленным. Упоминание о неминуемой скорой смерти напомнило мне: как мало времени осталось его ненавидеть. Боль терпким ядом разлилась в груди, немилосердно въедаясь во внутренности, медленно выжигая их. Мои обиды показались такими незначительными в сравнении с грядущей для него вечностью. Я так и не смогла открыть дверь, стучащему в душу равнодушию. Когда Лордин затих, немного расплескав свою звериную злобу, моё отчаяние прорвалось запоздалыми вопросами:

— Кто тебя проклял? За что? — спросила тихо, пытаясь справиться с саднящей болью. Несмело коснулась его плеча. Кот перехватил мою руку, отказываясь от сочувствия, робкой ласки. Сжал сильно, до боли, потом отбросил, отстранился. Криво ухмыльнулся:

— Ты же меня знаешь, Верна. Увлёкся девицей, а на утро выяснилось, что красотка оказалась не такой уж и беззащитной. Обиделась на мою неспособность любить ну и вспылила немного.

— Ты ей сказал то же, что и мне тогда под звёздами? — Этот вопрос уже задала моя ревность. На самом деле я не хотела знать никаких подробностей его очередной интрижки. Девицы в постели Лордина случались так часто, что уже можно было бы привыкнуть. Жаль вот только, привыкнуть я так и не смогла. Теперь же за свою неуёмную кошачью похоть ему придётся заплатить такой мелочью, как жизнь.

Заклинатель промолчал, понимая, насколько ранит меня эта исповедь. Но жарко вспыхнувшее во мне любопытство беспощадно толкнуло к добровольной пытке. Я настойчиво дёрнула его за край куртки:

— Что ты ей сказал?! За что так, не задумываясь и не колеблясь, она убила тебя?

— Ну, я, как и тебе, сказал ей правду о том, что коты не умеют любить, хотя и славятся, как знатные любовники. Мы всего лишь весело провели время, получили взаимное удовольствие, поэтому неплохо было бы разойтись без взаимных претензий. К сожалению, эта дурочка не поверила мне, потребовала какой-то там правды, которую якобы видит. Пришлось в экстренном порядке учиться убедительно врать.