Его невинная заложница (СИ) - Лавли Рос. Страница 20
Чтобы не сойти с ума, я встаю с кровати и начинаю перебирать одежду. Развешиваю рубашки Армана и жалею, что в номере нет отпаривателя. Я могла бы убить пару часов, занявшись глажкой. Так или иначе я отвлекаю себя обычными делами, а потом иду в душ. Открываю краны на максимум и обессиленно оседаю на пол.
Этот ужасный день, наконец, закончился. Меня не отдали Стасу и я пока что в безопасности. Я едва не засыпаю, устав от дел и нервотрепки, смотрю на запотевшую стеклянную стенку и начинаю клевать носом. Но меня отвлекает шорох, я нервно выпрямляюсь и провожу рукой по дверце кабинки, чтобы разобрать хоть что-то.
— Это я, — низкий голос Армана успокаивает.
Он отодвигает дверцу и смотрит на меня сверху вниз. Взгляд черный, неспокойный… Словно он еще не вернулся мыслями из другого места, не успел переключиться. Но он глядит на меня и тоже постепенно выдыхает.
— Все хорошо? — спрашиваю с надеждой и бросаю короткий взгляд на его ладони, не сбиты ли костяшки или еще что.
Арман лишь кивает, он молчит несколько мгновений, а потом перешагивает порог и заходит ко мне в кабинку. Его одежда вмиг промокает, но Армана это нисколько не заботит. Тогда я выбрасываю ладонь наверх, чтобы он помог мне встать, и снимаю с его широких плеч пиджак.
— Ты, может быть, не знал, но это делают до, — произношу, заставляя себя улыбнуться. — Сперва раздеваются, а потом заходят в душ.
Я отбрасываю его пиджак и принимаюсь за рубашку. Ткань липнет к его мощному телу и прорисовывает каждый налитый мускул, я снова и снова думаю, что Арман зверски сильный и выносливый. Люди не становятся такими от хорошей жизни, даже мужчины. На каждом уголке тела Армана следы мясорубки, через которую он прошел, он явно многое пережил, но вряд ли когда-нибудь мне расскажет. Такие мужчины молчат о прошлом, особенно о тех минутах, когда они едва остались в живых.
— Иди сюда.
Арман берет инициативу в свои руки и подталкивает меня вперед. Он разворачивает меня лицом к кафельной стенке и нажимает сзади, так что я теперь кожей чувствую каждый мускул, которым только что любовалась. Я с тихим стоном прогибаюсь под него, держусь за кафель подрагивающими пальцами и совершенно теряюсь в моменте. Я дрожу, слишком остро реагируя на мужчину, и чувствую, как его сильные ладони ложатся на мои бедра.
Теплые ручьи бьют сверху, но я почти не чувствую их, мои мысли и осязание занято движениями Армана. Он водит по моему телу пальцами и иногда нажимает так сильно, что я шумно выдыхаю сквозь зубы.
— Тебе больно?
— Нет, — мотаю головой и на лицо падают мокрые прядки волос.
— Хорошо?
— Да, Арман, мне хорошо с тобой.
Он проталкивает ладонь мне между ног, я расставляю ноги и раскрываюсь перед ним. Уже не выдыхаю, а стону, когда его пальцы входят в меня. Всего мгновение, но душное и сумасшедшее, и я начинаю оседать вниз. Только он так крепко держит меня, что я сдвигаюсь всего на сантиметр.
Всего сантиметр свободы.
Рядом с Арманом не может быть по-другому.
Я и сама уже не хочу по-другому.
— Арман, — зову его тихим голосом.
— Что, Катя?
— Я могу попросить? — я сглатываю, мне трудно дышать от его близости и от того, что я впервые хочу о чем-то попросить его в сексе. — Нам обязательно делать это так?
— “Так”?
— Я хочу видеть тебя.
Я утыкаюсь лбом в кафель и закрываю глаза. Жду, считая лихорадочные толчки собственного сердца. Оно то бьется, заставляя пульс захлебываться, то замирает. Я понимаю, что нашла не лучший момент, но я не хочу как прежде. Как было всегда, когда я чувствовала себя вещью и игрушкой, даже если он был не груб со мной. Я видела его лицо в моменты близости, только когда он расстегивал ширинку и тянул меня вниз на колени. Только когда обхватывал мои скулы и хотел видеть мои глаза, пока я ласкала его ртом.
Мне этого мало.
Вдруг стало мало.
Арман кладет ладонь на мое плечо и разворачивает к себе. Наши взгляды пересекаются и мы больше не произносим ни слова. Он подсаживает меня, вдавливая в стенку до болезненных покалываний, и вбивается корпусом в мое тело. Я развожу ноги и цепляюсь за него, когда Арман отрывает меня от пола и одним жестким толчком заполняет меня.
Я напрягаю руки, чтобы заставить мужчину чуть отстраниться, и запрокидываю голову. Смотрю в его бездонные сумрачные глаза, чувствую его член внутри себя, его опаляющее кожу рычащие дыхание.
— Боже, — шепчу как в бреду и тянусь к его жестким губам.
Он отвечает. Врывается в меня, проталкивая язык между губ и хищно обводит каждый мой уголок. Приручает меня и пробует на вкус, собирая с моего лица капельки пота и воды. Я почти кусаю его в ответ, ощущая его ласки как безумие, мне хочется стонать в голос и наталкиваться самой, чувствовать его глубже и быть с ним единым целым.
Быть его.
По-настоящему.
Без ролей и правил.
Я теряю его лицо, когда меня насквозь пронзают вспышки удовольствия. Дикого и совершенно необузданного. Я сжимаюсь и Арман стонет с вибрирующим рыком, загоняя в меня член глубже. Я ничего не вижу перед собой, но чувствую, как он жестко надавливает губами на венку на моей шее. Он что-то шепчет, пьяно и рвано. Я не могу разобрать и только крепче обнимаю его за плечи.
— Да, да, — шепчу зачем-то.
Арман дергается, делая смазанный толчок, и изливается в меня. Он наваливается на мое тело и я помогаю ему устоять.
— Так, — я запоздало отвечаю на его вопрос. — Теперь так.
Глава 27
В номере не горит свет, только желтоватые тени от ночника расходятся по комнате. Арман лежит на кровати, а я сижу на нем, оседлав. Смотрю на свои ладони, которые замерли на мускулистой груди. Они кажутся такими хрупкими на сильном как будто каменном теле Армана. Я легонько вожу подушечками пальцев по его коже и привыкаю к тому, что все это не сон. Все, что произошло между нами на очной ставке, потом в душе и сейчас.
Мы оба уставшие и расслабленные после секса. Шторы захлопнуты, а дверь закрыта на ключ. Мы одни.
— Ты больше не разговаривал с барменом? — я не хочу портить момент, но мне нужно знать.
Я не понимаю, почему тот сказал о моих шрамах. Бармен мог спутать меня с Яной, мы похожи друг на друга как точные идеальные копии, но шрамы… Нет, он сказал это специально. Но для чего? Это как-то связано с моей сестрой? Я гнала все подозрения прочь, чтобы не свихнуться в одиночку в номере, но невозможно постоянно отмахиваться от правды. Мы с Арманом дорого заплатим, если не сможем найти ответы на все вопросы.
— С ним сейчас трудно разговаривать. Один из парней переусердствовал и сломал ему челюсть.
Я шумно выдыхаю, а в сердце острой иголкой вонзается тревога.
— Тебе не кажется это странным?
— Кажется, — Арман кивает. — Я с Ровным ездил к нему домой. Нашел там двух детей и перепуганную жену. К ним явно приезжали до нас. Угрожали.
— Его заставили говорить?
— Да, я уверен в этом. Его подготовили ко встрече со мной, он знал, что должен сказать о шрамах и остальном.
— Но кто? Боже, Арман, я ничего не понимаю…
— Тише, тише.
— А ты уверен в Ровном? Вообще в своих людях?
— В Ровном — да, — Арман нажимает стальным голосом. — Твою сестру либо использовали вслепую, и тогда ее вряд ли оставили в живых, либо она работала на кого-то, чтобы втереться в круг Дитмара.
Я закрываю глаза, потому что не знаю, что хуже. Я больше всего на свете хочу, чтобы она была жива и невредима, но если она помогла убить брата Армана… Даже мои мольбы не спасут ее.
— Все сделано с умом, — добавляет Арман. — И с большими деньгами. Подделали документы, убрали все следы и убрали профессионально, что не подкопаешься.
Арман замолкает и, кажется, прикидывает варианты, кто это мог быть.
— Ты проверил свидетельство о смерти?
— Я нашел человека, который сейчас ищет, через кого его внесли в базы задним числом. Это может помочь. Но мне до сих пор ни хера не ясно, зачем подставлять тебя. Зачем такая сложная схема? Прятать Яну и выдавать тебя за нее. Они могли провернуть дело намного проще — избавиться от Яны и все, концы в воду.