Пылающие души - Хэган Патриция. Страница 48

— Значит, миссис и вправду совсем плоха? — в страхе спросила она. — Она умирает?.. Так я и знала!

У Джулии перехватило горло.

— Да, Сара, она умирает, но мы должны сделать так, чтобы смерть стала менее мучительной. Пусть ее последние дни будут радостными и безмятежными…

Сара подозрительно огляделась, словно ожидая увидеть притаившегося поблизости Вирджила, и заговорила так тихо, что Джулии пришлось напрячь слух:

— Он даже не пытается облегчить ее муки, поверьте мне. Я слышала, как он ссорился с ней. Похоже, он ждет не дождется, когда она умрет. Как жаль, что здесь нет мистера Майлса! Он разделался бы с этим негодяем и не позволил бы ему приставать к вам. — Шоколадные глаза негритянки гневно вспыхнули.

— После первой ночи он не подходил к моей спальне, Сара, — разве что оскорблял меня при каждом удобном случае. Не тревожься за меня, лучше позаботься о маме.

Сара удрученно покачала головой:

— Так просто он не отступится. Я знаю это, да и вы тоже. Он до сих пор злится на то, что вы ранили его. Такое оскорбление он не забудет.

— Я буду начеку. — И Джулия ободряюще обняла Сару.

В эту ночь ее матери стало хуже, и Джулия засиделась у нее допоздна. Наконец, когда мать крепко уснула, Джулия вернулась в свою спальню, валясь с ног от усталости.

Как обычно, она придвинула кресло к двери, но не удосужилась зажечь лампу у кровати. Торопливо сбросив платье, Джулия переоделась в рубашку и легла, радуясь тому, что усталость поможет ей мгновенно заснуть.

Однако не успела она сомкнуть глаз, как странный шорох насторожил ее. Джулия села на постели и испуганно вгляделась в темноту, затем сунула руку под подушку, где хранила нож. Ножа не было! Она лихорадочно пошарила под наволочкой и простыней, но спасительное оружие как сквозь землю провалилось.

В комнате раздался негромкий, злобный смешок, от которого кровь застыла в жилах Джулии. Не успела она издать ни звука, как чужая рука зажала ей рот, заглушив крик, который наверняка разбудил бы весь дом. Джулию опрокинули на постель, бросив на лицо большую подушку.

— Сегодня тебя ничто не спасет, дорогая, — бормотал Вирджил, одной рукой срывая с Джулии рубашку, а другой удерживая подушку на ее лице. — А я наконец-то получу то, о чем так долго мечтал…

Джулия попыталась оттолкнуть его, но он уселся сверху, придавив ее ноги к постели. Набухшее орудие Вирджила ткнулось в ее промежность, проникло в лоно, и Джулия вскрикнула от жгучей боли.

— Я же предупреждал: ты еще пожалеешь о том, что оттолкнула меня, — издевательски произнес Вирджил, овладевая ею. — Но на вкус ты недурна, Джулия. Ради этого стоило ждать…

Он замедлил ритм, и боль приутихла. Джулия старалась сдержать крики, чувствуя, как с приступом удушья от нее быстро ускользает сознание. Почувствовав, что жертва сдалась, Вирджил убрал подушку, позволив ей глотнуть упоительно сладкого воздуха.

— Попробуй только открыть рот, и я задушу тебя, похотливая тварь. — Он наклонил голову, укусил Джулию за сосок, и ей пришлось сжать зубы, сдерживая крик. Внезапно он напрягся и отвратительно захрипел. Затем быстро задвигался в ней, и неожиданно обмяк и повалился на Джулию, тяжело дыша.

Долгое время он лежал неподвижно, шепча, какое наслаждение он испытал, обещая, что в следующий раз все будет еще лучше, потому что ему не придется сдерживаться.

— Ты ведь усвоила урок, правда? Теперь ты знаешь, что я могу овладеть тобой, когда пожелаю. Если бы не черномазая ведьма, это случилось бы давно. Но сегодня, как только она ушла, я решил, что не стоит медлить — тебе давно пора понять, кто здесь хозяин. Ты принадлежишь мне. — Приподняв подушку с лица Джулии, он хмыкнул: — И не вздумай кричать, иначе я заткну тебе рот и изобью так, что на тебе живого места не останется. Когда-нибудь ты поплатишься за то, что бросилась на меня с ножом. Так что не испытывай мое терпение. Не могу дождаться, когда твоя мать испустит дух! Джулия лежала неподвижно, задыхаясь от боли и унижения. Еще никогда в жизни она не испытывала такой ненависти, никогда не мечтала о жестокой мести. Но она была бессильна, ей оставалось лишь покорно лежать перед Вирджилом.

В конце концов, он встал с постели, и Джулия догадалась, что на его лице играет торжествующая улыбка.

— Завтра, послезавтра и впредь не смей ставить кресло перед дверью — я вернусь, Джулия, чтобы утолить свою жажду. И помни: одно слово, один протестующий жест — и твоя мать обо всем узнает. Чем раньше я увижу ее в гробу, тем лучше.

Не выдержав, Джулия злобно выпалила:

— Когда-нибудь ты ответишь за это, грязный дикарь! Вирджил ушел с пренебрежительным смешком.

Джулия расплакалась от боли и обиды. Но тяжелее всего было сознавать, что, пока мать жива, отомстить Вирджилу не удастся. Джулия не могла даже сбежать и оставить мать на милость этого негодяя. Она понимала: стоит ей каким-нибудь поступком приблизить кончину матери, и угрызения совести будут терзать ее до смертного часа. Значит, придется терпеливо сносить домогательства Вирджила, пока мать не отойдет в мир иной. А уж тогда она не пощадит Вирджила!

Сара увидела синяки на теле Джулии на следующее утро, помогая ей принять ванну. Зажав рот рукой, старая негритянка разрыдалась:

— О Господи! Я знала, что это случится, знала с самого начала! Каждую ночь он подкрадывался к двери спальни, а однажды, заметив меня, чуть не убил, но я сбежала. Напрасно я не подняла крик…

Джулия поморщилась от боли, погружаясь в горячую пену. Длинными ногтями Вирджил исцарапал все ее тело, царапины немилосердно ныли.

— Сара, мне жаль, что ты обо всем узнала. Мне не следовало звать тебя сюда, однако я слишком слаба, чтобы вымыться самостоятельно. Не говори никому ни слова, понятно? Я сама отомщу ему.

— Я буду молчать как рыба, мисс. Что же вам теперь делать? Если обо всем узнает хозяйка, она не вынесет удара.

— Значит, она ни о чем не должна знать, — рассудила Джулия. Сара осторожно терла ей спину мягкой губкой.

— Как же вам спастись от этого негодяя? Он наверняка явится сюда и сегодня ночью.

— Я могла бы перебраться в мамину спальню, но он прикажет мне выйти, а если я откажусь, устроит сцену. Он с нетерпением ждет ее смерти, поэтому постарается приблизить ее последний вздох. Нет, должно быть, тут уж ничего не поделаешь…

— А когда она умрет? — всхлипнула Сара. — Что будет с вами?

— Сразу же после похорон я уйду отсюда, — решительно прошептала Джулия. — Пусть Роуз-Хилл достанется Вирджилу. Если бы мама знала правду, она одобрила бы мое решение.

— А мистер Майлс?

Джулия крепко зажмурилась от боли, вызванной воспоминанием о брате.

— Не знаю, Сара. Об этом я еще не думала.

Некоторое время Сара молчала, но когда Джулия вышла из ванной и стала вытираться, вдруг произнесла:

— Мисс Джулия, неужели вы оставите этому человеку все вещи?

— Какие вещи? — рассеянно переспросила Джулия, вся во власти дурных предчувствий. Сколько страданий ей предстоит вынести, пока мать жива?

— У нее осталось немало серебра. А драгоценности, золото и бриллианты? За них дадут большие деньги. Неужто вы оставите все здесь? Вы думаете, хозяйка была бы рада этому?

Джулия вздохнула, думая еще об одном ударе — необходимости отдать Вирджилу все фамильные реликвии и многочисленные драгоценности матери. Он получит все, а она останется бездомной нищенкой.

— Полагаю, у меня нет выбора. Я уйду отсюда быстро и без шума. Укладывать сундуки мне ни к чему, Сара. Заметив это, Вирджил попытается остановить меня, а может, даже убить.

Сара вздрогнула:

— Но почему бы не припрятать кое-что заранее?

— О чем ты говоришь?

— Не обязательно прятать все сразу. Мы будем передавать вещи Лайонелу, а он — уносить их из дома и закапывать где-нибудь в лесу. Так поступают все жители Саванны — прячут ценности от янки. Мы сбережем имущество вашей, матери, а когда ее не станет, вы улизнете, прихватив его с собой. Мистер Оутс не узнает даже, что вещи пропали.