Училка и бандит (СИ) - Гауф Юлия. Страница 37

Ну, положим, это я бы и без него сделала. Если бы не встреча с Иваном – уже бы заявление подала, только недосуг из-за хлопот.

- Хорошо.

Мужчина бросает на меня удивленный взгляд. Не ожидал покладистости?

Я умею удивлять, Ванечка.

- Во-вторых, ты переезжаешь ко мне, - уже с опаской продолжает он, и я снова киваю.

Перееду, никуда не денусь. А то притащит еще какую-нибудь развратницу.

За тобой, милый, глаз да глаз нужен.

Разгильдяй ты у меня.

- Только у меня щенок появился, - с милой улыбочкой говорю я, и добавляю: - Бандит.

Отвечает мне кашель.

- Серьезно? Надеюсь, с моей Василисой он подружится, - смеется Ваня. – Ну ты и зараза, Васька.

Вот что за человек? Сколько можно меня обзывать?

Будто сам идеальный.

- Еще указания будут?

- Да, Василий, будут, - победным тоном, и довольно-таки громко заявляет Иван. – Ты выходишь за меня замуж. И это тоже не обсуждается.

- Но…

- Не обсуждается, - повторяет Ваня с нажимом. – Кажется, я сказал, что теперь все будет по-моему? И кстати, милая, никогда не думал, что стану такое требовать, но твою мать, - он замолкает, явно проглатывая ругательство, - я готов видеть лишь по большим праздникам. И к нашим детям она на пушечный выстрел не приблизится.

Проняла его маменька. Впечатлился. Вид такой же, как у меня, когда я, будучи ребенком, впервые фильм ужасов посмотрела – точь-в-точь.

Вот только мама – не вымышленный персонаж, а решительная женщина советского образца. И праздников ждать не будет.

Но почему бы не согласиться с мужчиной, и не сделать ему приятное? Все-равно ведь он опустится с небес на грешную землю.

- Хорошо, Ванечка. Я согласна. С тебя колечко, - откидываюсь на кресле, веселясь про себя: муж на час скоро станет всамделишным мужем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дедуля прав, тоньше надо действовать.

Пусть Ваня покомандует, пусть почувствует, что главный. А я уж найду способ, как им управлять.

Вот только почему он смотрит на меня так, будто знает, о чем я думаю?!

ГЛАВА 52

Как испортить мужику всю малину?

Нужно просто заполучить его в свое безраздельное пользование!

Вот и я заполучила и, как любая уважающая себя женщина, приступила к действиям.

- Петенька, присядь, - киваю наглому одиннадцатикласснику, свою наглость при мне растерявшему.

Мнется, краснеет, бледнеет… боится?

Скорее, разумно опасается. По всей школе гуляют сплетни о романе училки истории и физрука – ничего ведь не скроешь в том месте, где работает много одиноких женщин средних лет. Да и от шебутных, любопытных подростков тоже редко что можно скрыть.

Хотя мы с Ваней не особо и скрываемся, приезжая в школу вместе.

Целую неделю я была паинькой, рассеивая внимание Ивана, а теперь взялась за дело.

Если мужчина не хочет по-хорошему вставать на путь истинный, нужно дать ему хорошего пинка для ускорения.

- Что вы хотели, Василиса Федоровна?

- Скоро выпускной, - смотрю на Петра ласковым взглядом василиска, - а успеваемость у тебя отвратительная. Петруша, ты хочешь получить аттестат?

Парень расслабляется, и вальяжно мне улыбается… наивный. Думает, что нудная училка сейчас заведет речь, как важна учеба, и что нужно думать о будущем.

Право же, кто думает о будущем в таком возрасте?!

Это скучно и пресно. Гораздо интереснее думать о крутости, девчонках и легких деньгах.

- Конечно, хочу, Василиса Федоровна, - отвечает юноша.

- Тогда тебе придется поработать. Видишь ли, Петр, я поговорила с твоим отцом, - парень несколько бледнеет на этих словах, - и Владимир Павлович очень недоволен твоей успеваемостью. Говорит, что был уверен в том, что ты, Петруша, хорошист.

Здорово я подставила Ольгу – Петькину маму, скрывавшую от мужа художества этого юного дарования, успевающего везде, кроме учебы.

- Зачем вы это сделали? Вы не моя классуха, - напускается на меня мальчишка.

- Просто я близко к сердцу принимаю неудачи детей, - прижимаю руку к груди, дешевым театральным жестом подчеркивая издевку. – С отцом у тебя будет беседа этим вечером, но мы уже договорились кое о чем.

Мальчишка обиженно дуется.

Это он еще не знает, что от него потребуется. Петр, как и все дети уверен в своей безнаказанности, и думает, что максимум, который его ждет – реферат от меня и ругань от отца.

Увы и ах, Петруша.

Увы и ах.

- И о чем вы договорились?

- Как я уже сказала, - улыбаюсь мальчишке, - скоро выпускной. Видишь ли, многие мои коллеги просто отказываются рисовать тебе тройки, и если ты хочешь получить аттестат, - лицо Петра светлеет в предчувствии легкого решения проблемы, - тебе следует помочь школе. Будешь моим персональным помощником в организации праздника.

- Уфф, - шумно выдыхает балбес, - это я легко. Если нужно что-то купить – шторы там, или еще какую лабуду…

- Ты не понял, Петя. Утром и днем у тебя учеба, которую отныне нельзя прогуливать, - перечисляю с наслаждением, - а весь остаток дня ты будешь занят разработкой альбомов, мытьем школы, украшением актового зала и, разумеется, дополнительными занятиями. Всю субботу ты тоже будешь проводить в любимой школе, - подмигиваю покрасневшему от злости и обиды мальчишке, - а вечерами тебя будет забирать отец. И так все время, вплоть до получения аттестата.

Ух, как корежит от гнева этого юного бандита.

Пусть спасибо скажет, что не рассказала его отцу о заработке сыночка. По уму, надо бы рассказать, но Ивана я люблю больше, чем свое призвание.

- За что? Что я вам такого сделал? Ну Василиса Федоровна, - Петр сбрасывает маску плохого парня, и становится тем, кем по сути и является – не слишком умным ребенком, - ну будьте вы человеком! Что я как лох буду тут время тратить? Школе ведь невыгодно меня на второй год оставлять, а так я самое лучшее время упущу, если буду как раб трудиться.

- Иногда можно и потрудиться, - приподнимаю палец, и киваю на дверь, - а теперь иди на учебу.

Следующие три дня я наслаждаюсь убитым видом Петра, подозревая в себе дурные наклонности. Злая я, все же.

Но чего не сделаешь ради любви.

А в четверг, помимо долгожданного развода, который мы с Иваном договариваемся отметить с шиком и блеском, я понимаю – пора дожать Петра.

Сразу бы он или не согласился, или бы сдал меня Иванушке, решившему поиграть во властного патриарха, с потрохами.

- Ну как ты, дружочек? – захожу в актовый зал, где трудятся пара активисток, и недовольный, даже схуднувший с горя Петр. Мальчишка с такой ненавистью тыкает маркером по ватману, что того и гляди, проткнет.

Парочку уже проткнул, судя по скомканным бумагам, валяющимся у сцены.

- Позлорадствовать пришли?

Угу, догадливый мой.

- Вообще-то, я пришла предложить тебе индульгенцию, - подмигиваю Петру, который непонимающе хлопает глазами, и поправляюсь: - я готова выбить тебе послабление и перед школой, и перед отцом. Не полное, конечно, и от дополнительных занятий тебя не освободят. А от отработки в школе ты избавишься. Но это будет стоить тебе небольшой услуги, и клятвы о неразглашении. Согласен?

Паренек усиленно думает, и мыслительный процесс весь написан на его лице: чувствует подвох, что говорит о неплохой интуиции, и оскорблен тем, что под меня приходится прогибаться. Но побеждает эгоизм.

Как я и думала.

- Что нужно сделать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ГЛАВА 53

Мда.

У Вани в подчинении в большинстве своем не опасные и жестокие бандиты, а гопота в кожанках.

Стыд-позор! Тоже мне, криминальный авторитет местного сельского пошиба.

Даже обидно как-то.

Уж я бы на его месте развернулась так, как Майклу Корлеоне и не снилось. Все дурные наклонности для этого в наличии: властность, бескомпромиссность и эгоизм. Собрала бы опасных уголовников, белых воротничков, жаждущих денег и вот эту бывшую школоту. Нашла бы слабые места их всех, и командовала в свое удовольствие.