Кровь брата твоего - Хэй Малколм. Страница 32

Доминиканец Бед Джаррет попытался успокоить современных читателей, которых сообщения об этих пытках могли привести в ужас; он утверждал, что в средние века люди были не так чувствительны к боли, как в последующие столетия. Это утверждение безосновательно; но даже если допустить, что это так, нет никаких моральных оправданий для людей, будь то священники, епископы или папа, ответственных за такие жестокости. Если бы евреи так мучили христиан, отец Джаррет вряд ли с такой легкостью утверждал бы, что допрос не был так мучителен, как кажется в наши дни. Тот факт, что многие тамплиеры *17 под пыткой признали свою вину, а затем отказались от своих признаний, прекрасно свидетельствует, что и в средние века люди боялись пытки и испытывали боль точно так же, как и мы. «Если бы меня вновь подвергли такой пытке, — говорил тамплиер Понсар де Гриси, — я бы отрицал все, что я говорю сейчас. Я готов испытывать мучения, если они кратковременны; пусть они отрубят мне голову или сварят живьем во славу ордена, но я не могу переносить такого длительного мучения, какому меня подвергали на протяжении моего двухлетнего заключения» (102, 382). Те, кто прощают подобные поступки или косвенно упоминают их, не осуждая при этом в самых резких выражениях, сопричастны вине и поддерживают в душах людей зло, которое сделало возможным такую ненависть и жестокость в прошлом, а в недавнее время привело к совершению в огромном масштабе еще худших зверств.

Еще в 19 веке многие австрийские католики почитали Симеона Трентского как святого. Каноник Иозеф Декерт, разжигатель расовой ненависти, осужденный австрийским судом за злонамеренную клевету, опубликовал в 1893 году брошюру «Ритуальное убийство Симеона Трентского». Ее бесплатно раздавали прихожанам венских церквей. Такие брошюры писали не по религиозным мотивам. За несколько лет до этого в Австрии была предпринята попытка разжечь ненависть к евреям путем возрождения веры в совершение ими ритуальных убийств. В нынешней исторической перспективе это событие лишено значимости, однако оно представляет собой часть древней истории политической и религиозной ненависти, которая во многих европейских странах превратилась в эпидемию. Проповедники, преследующие религиозные или политические цели, всегда могут пробудить ее и превратить в массовое безумие.

Некий каноник Ролинг, глава одной из религиозных общин в Австрии, заявил, что ему удалось обнаружить новое свидетельство истинности обвинений евреев в ритуальном убийстве. В этой истории, изложенной в «Словаре апологетики» каноником Верне, нет и намека на то, что Ролинг был виновен в чем-то большем, нежели в филологической ошибке:

«Профессор Пражского университета каноник А. Ролинг вообразил, что обнаружил в Талмуде текст, позволяющий заключить, что еврейского ребенка можно принести в пасхальную жертву, если его отец не возражает против этого; а так как евреи приносили в жертву своих собственных детей, они тем более могли приносить в жертву неевреев… Книга Ролинга „Талмудический еврей“ вызвала резкую критику… Главным критиком был Ф.Делич… на самом деле талмудический текст не имеет того смысла, который ему приписал Ролинг». Тот, кто читает эту краткую справку, может не понять ее истинного смысла. Читатель может предположить, что профессор проявил некоторую небрежность и сделал простительную ошибку, когда «вообразил, что обнаружил» в Талмуде нечто, что оправдывало его обвинения. Каноник Берне умолчал о самом важном: Ролинга обвинили не в ошибке, не в том, что он «вообразил», что открыл нечто, а в фальсификации талмудических текстов. Каноник Берне должен был знать и сказать своим читателям, что Ролинг и его сподвижник д-р Юстус были жуликами, зарабатывавшими на распространении клеветы на евреев. Трудно, пожалуй, найти более яркий пример умолчания истины, чем отсутствие в «Словаре апологетики» упоминания о знаменитом скандале, в центре которого стоял Ролинг.

Лживые измышления Ролинга, подкрепленные его собственными мошенническими сочинениями, стилизованными под цитаты из Талмуда, дали в руки французских и немецких юдофобов полезное оружие. Теперь они могли ссылаться на авторитет, который трудно было не признать католикам, — католического священника и профессора знаменитого университета. Однако австрийский раввин д-р Иосеф Блох публично объявил Ролинга «лжецом, клеветником и фальсификатором». Профессор подал на раввина в суд за оскорбление, но в последний момент отказался от своего иска и был присужден к уплате всех судебных издержек. Берлинский профессор Штрак выступил со следующим обвинением: «Я во всеуслышание обвиняю профессора и каноника А. Ролинга в фальсификации и крупном мошенничестве. Я готов доказать это обвинение перед любым судом». Автор книги «Шахматы лжецов Ролинга и Юстуса» Франц Делич знал, что его противником был не ученый, совершивший ошибку, а лживый мошенник, негодяй, знавший иврит достаточно хорошо, чтобы его подделка была принята за истину людьми, не знакомыми с этим языком. Делич был возмущен не только тем, что еврейский народ подвергся лживым нападкам со стороны человека, который был католическим священником, но и тем, что университетский профессор позорил свое звание и копрометировал науку. Написав «Шахматы лжецов Ролинга и Юстуса», Делич не «принял участие в споре», не выступил с «резкой критикой»; он вывел на всеобщее обозрение подлость двух известных мошенников.

Хотя клевета Ролинга была разоблачена учеными, которые снизошли до того, чтобы обратить на него внимание, тот разряд читателей, для которых писал Ролинг, вовсе не был смущен. Кажется, многие из них были действительно убеждены, что всякая гуманитарная наука, если она не воинственно антисемитская, оплачивается еврейскими деньгами. В начале христианской эры произошло событие, почти тождественное случаю с Ролингом. Если на место Ролинга поставить Апиона Грамматика, а на место Делича — еврейского историка Иосифа Флавия *18, древнее и новое события окажутся схожими почти во всех деталях.

Один из древнейших проповедников антисемитизма, Апион из Александрии (ум. в 45 г. н.э.), знал, как найти подход к воображению доверчивых людей, прельщенных его тщеславной и претенциозной ученостью. Его обвинение против евреев не отличалось от обвинений, которые повторяются из века в век и до сих пор используются антисемитами; они представляют собой набор клеветнических измышлений против еврейского народа, обвинение его в нелояльности и грубые извращения его религиозных обрядов и веры.

Историк и воин Иосиф Флавий в сочинении «Против Апиона» говорит о том, что тот обвинял евреев в обрядах, включающих ритуальное убийство. Нападки Апиона на евреев были полны самой нелепой лжи. Текст сочинения Апиона не сохранился, однако его содержание частично известно нам из ответа, который, к счастью, решил написать Иосиф. «Сознаюсь, — писал Иосиф, — что меня одолевали сомнения относительно Апиона Грамматика, следует ли мне трудиться опровергать его… ибо большая часть того, что он говорит, — совершенное непотребство и, сказать правду, показывает, что он — совершенный невежда».

Иосиф ответил Апиону главным образом из-за выдвинутых тем обвинений касательно «священных очистительных обрядов вместе с другими ритуальными законами храмового богослужения». В соответствии с восточной традицией, Апион опубликовал свои утверждения о преступных обрядах евреев в виде собрания историй. Некоего грека нашли лежащим на кровати в тайнике еврейского храма, рядом стоял стол со всевозможными лакомствами. Когда его нашли, этот человек рассказал, что его неожиданно схватили иноплеменные люди, спрятали в храме и «откармливали этими странными блюдами, стоящими перед ним». Постепенно им овладели подозрения, и он «стал расспрашивать приходивших к нему служителей; те сообщили ему, что его так откармливают… чтобы выполнить некий еврейский закон; что евреи имеют обыкновение каждый год ловить иноплеменника-грека и откармливать его, а затем отводят его к некому дереву, чтобы убить его и принести в жертву; там они совершают принятые у них торжества и вкушают от внутренностей жертвы…» Указав читателям на абсурдность этой истории, Иосиф заключает, что «позорно Апиону излагать лживую историю… Подобные наветы против нас уже принесли несказанные бедствия…»