Найди меня, если сможешь (СИ) - Зареченская Лиса. Страница 58
– На дне спрятаны шкатулки для каждого кера. Ваша задача достать, открыть и выполнить задание, которое указано в записке. Выполненную работу принимаю в круглосуточном режиме в своем кабинете, – Альман обвел своим довольным взглядом наши ошеломленные лица и добавил. – Напоминаю, это не обязательно. Можете немедленно развернуться и отправиться на ужин или по своим делам, наказания не будет.
Куратор улыбнулся, убрал руки за спину и, развернувшись, зашагал прочь, оставляя нас наедине с собственной совестью. Он действительно не собирался наблюдать за нашими тщетными попытками достать со дна шкатулки, но я-то знала, не так важен процесс, как результат. Это задание было сложным именно из-за свободы выбора действия. Легко выполнять приказы под угрозой расправы, но станешь ли ты, оставшись один на поле боя, воевать?!
Парни поежились от вида дурно пахнущей рясы, но практически сразу нырнули с берега, из девчонок в гущу кинулась только Жозефина. Я пока еще не была столь преданной боевой магии и императору, поэтому мялась рядом с кромкой воды. Амо, видимо, обдумывала, стоит ли это ночное купание встречей наедине с Альманом.
– Что, простушка, боишься? Мне казалось, грязь тебе по вкусу, – усмехнулась Амо, начиная стягивать с себя верхнюю куртку. Смотря на нее, еще пару керов набрались смелости. – Тебя хоть плавать научили?
Девушка нырнула, правда, через секунду уже всплыла с комом водорослей на голове и пиявкой на щеке. Кажется, она шептала «это ради Альмана», когда вновь ушла под воду. Вроде неглупая, а старается из-за невозможной любви. Я лишь вздохнула, понимая, что выполнение этого задания позволит сохранить свое место. Плевать мне на императора, на боевую магию, на недовольство Альмана, я делаю это ради собственной жизни. В отличие от других, исключение станет для меня приговором.
Через час мои пальцы разбухли, они принадлежали не восемнадцатилетней девушке, а старушке. Кожа похожа на разбухший хлебушек, который может только плавать в водичке, грозясь развалиться на кусочки. Меня уже рыбы глодать начали. К ощущению чьего-то посасывающего рта у своих ног я уже привыкла, а пиявка на шее стала родной, но с русалками, пытающимися снять штаны, смирится было сложно. С каждой попыткой нырнуть сил оставалось все меньше. Легкие хотели дышать нормально, голова нещадно кружилась, стоило уйти под воду с головой. Я только сильнее путалась в водорослях, руки не могли уже рвать растения от потери чувствительности, и, каждый раз, разрывая водную гладь, я кашляла, выплевывая воду изо рта.
На карачках выползла из болота на берег, кажется, отключаясь на несколько минут. Уже смеркалось, вода сливалась по цвету с землей, только желтый диск луны в отражении стал маяком для керов, не оставивших попытки достать проклятый ларец. Нас осталось, кажется, трое, если мне не изменяет зрение. Про судьбу остальных понятия не имела, возможно, они все легко справились и уже отчитывались в кабинете Альмана, а если нет – ели вкусный ужин в столовой. На факультет ведь самые крутые маги, наверное, все просто справились за полчала и поспешили начать отдыхать, а ты, Софи, барахтаешься, пытаясь достигнуть дна.
– Не хочешь быть никчемной для него, лезь обратно, – прошептала себе, хотя на глазах едва не проступали слезы от усталости. Это обман, Софи, тело обманывает тебя, пытаясь сломить дух своей слабостью. – Докажи ему и себе, ты сможешь это…
И я поползла, не верила, но ползла обратно в вонючую воду, чтобы снова ощутить водоросли в ногах, пиявку на шее, жабу, проплывшую перед лицом. Вверх. Вдох. Вниз. И так раз десять на автопилоте, практически бездумно, но с безумным желанием достать проклятый ларец. Я даже не сразу осознала, что в моих руках оказался этот сундучок, почти утопший в иле. Может, это русалки сжалились, не захотели еще одну соперницу в своем болоте?! Или это реально я смогла нырнуть так глубоко?!
На черном ларце с золотым ярлычком «кера Софи», восседала жирная жаба. Ее зоб призывно раздулся, издав «ква». Я очнулась, поняв, что лежала практически лицом в воде, стучась челюстью о камень, пока в волосах кто-то копошился, а под топом ползали насекомые. Я прокашлялась, вспоминая, как дышат млекопитающие на грешной земле. Скажу вам, это дело какое-то мучительное, вызывающее спазмы и дикую боль, а кислород так вообще действует как виски, вызывая звездопад перед глазами.
Очухавшись, схватилась за шкатулку в каком-то диком безумии. Пальцами минут пять скребла по черной коробочке в попытке открыть. Вот будет весело, если в ней написано: «Это первая коробка из десяти. Пробуй еще». Но нет, в ней было другое, но звучало, как издевательство:
«Удивлен, если вы читаете это. Вы хорошо потрудились, кера, жду на чай».
У меня не было слов, я засмеялась вслух, распугивая жабий квартет. Казалось, я схожу с ума. Рисковать собственной жизнью, судьбой в этом мире, ради чашечки чая в обществе Альмана?! Он считает достойным своего внимания того, кто рискнет собственной жопкой?! Это мечта Амо, но не моя! В расстроенных чувствах я пошла к Альману, как была, грязной, обвешанной ламинарией, или что тут растет, усеянная укусами комаров, как булочка маком, чтобы увидеть его бесстыдный взгляд! Тиран! Деспот! Бесчувственный тип! Ничуть не удивлюсь, если увижу в кабинете довольную Амо с Жозефиной, пьющих уже десятую чашку чая в обществе их любимого Альмана!
Было два часа ночи, когда я постучала в знакомую дубовую дверь. Никто не отвечал, пришлось пару раз пнуть ногой, чтобы потом едва удержать тело в вертикальном положении, когда дверь отворилась. Ба, да Альман один в окружении сотни бумаг и магических ламп, как и вчера. Я хочу все высказать, но ни одного слова не сорвалось с губ, в голове одна нецензурщина.
– Кера Софи, почему вы не в комнате? – спрашивает Альман, неотрывно смотря на меня. Он, кажется, удивлен гостье и отрицает возможность пришествия восставших из болот. А зря. – Нарушаете правила?
– Извините, – процедила я, скрепя песком на зубах, – выполняла одно издевательское задание. Знаю, что опоздала, но, может, примите.
– Вы достали шкатулку? – неверяще спросил Альман, впервые опуская взгляд и замечая лужу вокруг нас. Частичка болота пришла и к нему. Запашок, я вам скажу, еще тот. Я даже не дернулась под мужским изучающим, отчего-то темнеющим взглядом, когда он задержался на облепивших ноги штанах. Потом, видимо до Альмана дошло, и он практически закричал. – Кера Софи, вы с ума сошли?!
– Я?! – подняла свой горящий взгляд, с трудом счищая пальцами волосы с лица. – Вы дали такое задание, я его выполнила! Не верите?! В записке написано идти пить чай к вам в кабинет, неужели не ожидали увидеть?! Решила уточнить, кто должен вскипятить воду, вы или я?!
– Кера Софи, я вовсе не… – мужчина начал улыбаться какой-то странной улыбкой, такой довольной, как у кота. Не пойму, что его забавляло в этой ситуации?! То, что он все-таки не угробил меня?! – Вы могли бы не нырять, никаких нормативов не было, это лишь для тренировки.
– Вы сами в это верите, профессор Аальман?! – бросила ему в лицо, ища глазами чайник в кабинете. Как назло, ничего похожего не было. – Знаете, я пить почему-то не хочу… А вы шутник, могли бы попросить еще принести рыбку.
– Кера Софи, – снова со своей странной улыбкой продолжал Альман, стараясь смотреть мне в глаза, а не ниже, – я и подумать не мог, что вы станете с такой самоотверженностью выполнять задание. Честно говоря, оно было рассчитано на ребят с уровнем подготовки выше среднего, поэтому я не стал наблюдать и ушел.
– Чтобы никого не смущать?! – сердце бешено забилось. С Альманом, как на горках, то мертвая петля, то детский паровозик «Ромашка». – И как мне было понять, что это испытание на прочность не для всех?! Ваши слова никогда нельзя понимать буквально, за ними вечно кроется какая-то ловушка, хитрость! И скажите, зачем вы написали это? Просто не рассчитывали, что я справлюсь и поленились написать нормальное задание?! Я настолько жалкая и безнадежная?!