Пророчество: Дитя Земли - Хэйдон Элизабет. Страница 123

Ненависть овладела ее сердцем, Рапсодия почувствовала, как пальцы обращаются в когти, когда она представила себе самодовольную ухмылку Ракшаса. Потребуется огромное усилие воли, чтобы при встрече не попытаться вырвать ему глаза. И Рапсодия не была уверена, что не кастрирует Ракшаса после того, как он будет повержен.

Она представила себе его мучительную смерть, но тут перед ее мысленным взором возникло лицо Эши; иногда она забывала, что они близнецы. Сердце у нее сжалось, когда она вспомнила, как он стремительно покинул ее, так и не дав обещания держаться подальше от врага. Рапсодии стало страшно. Быть может, он уже начал выслеживать Ракшаса, надеясь спасти ее от опасности. Поразмыслив еще немного, Рапсодия пришла к выводу, что она не ошиблась. Тогда она торопливо вернулась в свою комнату, на дела сапоги, набросила на плечи плащ и побежала к воротам Котелка.

Темнота окутала Зубы, густая, словно смола. Скалы, будто пытаясь защититься от любопытных глаз внешнего мира, стояли, закутав свои вершины туманом и мраком. Поднялся холодный ветер, даже чахлая растительность напряглась перед приближением осени, покорно склоняясь перед его неистовством. Начался ежегодный ритуал умирания. Ночь не оставляла места надежде, которую при дневном свете дарили разноцветные листья деревьев. Теперь складывалось ощущение, будто мир навсегда погрузился в холод и тьму.

Рапсодия прижималась к скалам, стараясь не клониться под порывами ревущего ветра. Она дрожала от холода — ветер норовил распахнуть плащ и задрать ночную рубашку, и ей вдруг показалось, что она привязана к мачте корабля, под полными парусами несущегося в самое сердце шторма. Только хорошее знание местности помогало ей избежать падения в пропасть.

Всякий раз, поднявшись на вершину, она выкрикивала имя Эши, но ветер проглатывал ее голос, а потом швырял ей в лицо, сопровождая собственным воем. Рапсодия знала, что туманный плащ скроет от нее Эши, и если она не услышит его голос, найти его не удастся. С каждым шагом все больнее сжималось сердце, ее преследовало ощущение холодного ужаса, которое не оставляло ее после того, как она заглянула в глаза Джо.

«Он скоро окажется в степи, и тогда я его уже точно не найду», — подумала она, обогнув высокую скалу и прикрывая глаза от пыли.

Ветер стал таким яростным, что плащ Рапсодии громко хлопнул, завязки лопнули, и его едва не сорвало с плеч. Она вскрикнула от боли и устремилась вперед, туда, где высокие валуны служили естественной защитой от урагана. Дальше был обрыв, за которым расстилалась бескрайняя степь. Здесь она могла немного передохнуть, но дальше идти было нельзя — ее ждала верная смерть, никто не су мел бы благополучно спуститься вниз при таком штормовом ветре.

Рапсодия ободрала пальцы, так сильно она вцепилась в камень, но она не видела своих окровавленных рук. Прижавшись к каменной стене, она старалась отдышаться. На конец она собралась с силами и в последний раз выкрикнула имя Эши, надеясь, что ветер отнесет его вниз. И тут рядом с ней возникла тень.

— В чем дело? Боги, что ты здесь делаешь? Ракшас может оказаться где угодно, поджидая… одного из нас.

Рапсодия подняла голову, она все еще задыхалась, и увидела, что в проходе стоит человек. В его голосе слышались панические нотки. Она с трудом ответила ему:

— Я… забыла… кое-что… сделать…

Он быстро подошел к ней и, оказавшись под защитой каменных стен, обнял за плечи.

— Что?

Рапсодия едва видела его в чернильной темноте, хотя он стоял совсем рядом. Она заглянула под капюшон, надеясь поймать его взгляд, а потом, сглотнув, с трудом выдавила из себя:

— Твое обещание.

Она почувствовала, как напряглись его руки, и он слегка ее встряхнул. Рапсодия понимала, что он сдерживается, чтобы от избытка чувств не сделать ей больно.

— Ты сошла с ума? — потрясенно спросил он. — Они даже тела твоего не нашли бы, один неверный шаг — и все. Боги, Рапсодия, какое обещание может быть важнее жизни?

Она закашлялась, и он взял ее тонкие пальцы в свои затянутые в перчатки руки и поднес к губам.

— Ты должен поклясться, что не станешь его выслеживать, — ответил она, и ее горло сжалось, а ворвавшийся в их укрытие ветер заревел с новой силой, пытаясь сорвать капюшон с головы Эши.

Он молчал, покрывая ее пальцы поцелуями, которые становились все нежнее. Руки Рапсодии задрожали, и она поняла, что не ошиблась, — он отправился на поиски извращенного сосуда, в котором хранилась часть его души. Какое же отчаяние должно было его охватить, если он отважился на такой риск, и поняла: тому может быть лишь одна причина — угроза ее душе.

— Ты должен держаться в стороне, — сказала она, с трудом выдавливая каждое слово. — Я же говорила тебе, мне по силам его прикончить, и я буду там не одна. Обещай мне, Эши. Поклянись, что ты не станешь выслеживать Ракшаса. Пожалуйста, верь мне.

Капюшон опустился, Рапсодия знала: обещание, которое она требует от него, невыносимой тяжестью пригибает его к земле.

— Я не могу тебе позволить это сделать. — Его голос был полон неизбывной тоски. — Я не вынесу, если…

Она резко толкнула его к стене, и он вскинул голову. Рапсодия успела заглянуть под капюшон — голубые глаза широко раскрылись от неожиданной боли. Она схватила его за ворот плаща.

— Послушай меня, — прорычала Рапсодия, и ее обычно тихий голос легко перекрыл вой ветра. — Ты этого не сделаешь! Ты обязан верить, что я способна справиться с Ракшасом, и не имеешь права сомневаться в моем превосходстве над ним! Но даже если ты не можешь мне поверить, тебе придется согласиться со мной и убраться подальше. Я уже позволила этому чудовищу причинить вред моей единственной сестре. Он нанес ей страшную рану, а виновата во всем я. Эши, я не могу допустить, чтобы ты стал его добычей. — Она задрожала, он прижал ее к себе, и Рапсодия безудержно разрыдалась.

Его губы коснулись ее заледеневшего уха.

— То, что произошло с Джо, не твоя вина, — с болью произнес он. — Мне следовало искать получше, — я ведь даже не ходил на пустошь.

— Потому что я так сказала, — прошептала сквозь рыдания Рапсодия. — Я попросила тебя не преследовать ее слишком настойчиво, поскольку думала, она сидит в своей комнате и плачет. Я и представить себе не могла, как сильно мы обидели ее, и не предполагала, что она может в одиночку отправиться на пустошь. Боги, что я наделала?

Она разрыдалась, и Эши ощутил соленую влагу на своих губах. Он прислонился спиной к скале и двумя руками прижал Рапсодию к груди, надеясь, что ей удастся выплакать свою боль.

Ветер создавал жуткий аккомпанемент ее рыданиям, а когда Рапсодия на мгновение замолчала, чтобы перевести дыхание, Эши повернул ее лицо к себе и крепко поцеловал в губы. Она страстно ответила ему и обняла за шею. Он провел рукой по ее волосам, затем сорвал перчатки и бросил на землю. Потом его руки скользнули под ее плащ, и он еще сильнее прижал Рапсодию к себе.

— Ты пришла сюда в одном плаще и ночной рубашке? А где доспехи? Боги, что с тобой случилось?

— Обещай мне, что не станешь охотиться на Ракшаса, — прошептала она. — Пожалуйста. Пожалуйста, я люблю тебя. Я люблю тебя. Ради меня. Пожалуйста.

Она почувствовала, как вздрогнул Эши. Через несколько мгновений он кивнул.

— Хорошо, — дрогнувшим голосом сказал он. — Хорошо, Рапсодия, я согласен. Я не стану за ним охотиться. Но если он заберет тебя, я…

Она снова поцеловала его, заставив замолчать.

— Он не сможет, — сказала она, и ее руки скользнули ему на грудь. — Верь мне.

Он еще сильнее сжал ее талию.

— Моя вера в тебя безгранична, Рапсодия, но ты забыла, что я сражался с демоном. Он добрался до моей груди, словно перед ним был мешок с зерном, и забрал частицу души — и даже не запыхался. Так он поставил печать на нашем кровавом контракте. И если бы мне не удалось вырваться, он бы полностью мной владел.

Мне казалось, что из спины у меня вырос стебель, обернулся вокруг моей сущности и, став частью тела, проник в грудную клетку. Как ты думаешь, откуда появились мои раны? Я сам нанес их себе, вырвав стебель прежде, чем он полностью поработил меня. Частицу моей души, которую он забрал с собой, мне пришлось принести в жертву, так животное отгрызает себе лапу, чтобы выбраться из ловушки. Мне потребовалось всего мгновение, но я сомневаюсь, что сумею проделать это во второй раз. И не уверен, справишься ли ты.