Пророчество: Дитя Земли - Хэйдон Элизабет. Страница 136

— СКЛЕРИВ! — прорычал Эши, меняя оттенки голоса. Рапсодия еще никогда не слышала, чтобы он так говорил; слово прошло сквозь нее, точно нож.

Рапсодия скорее почувствовала, чем поняла, что оно означает: «Замолкни!» — и на этом языке близко к серьезному оскорблению. Речь, естественно, шла о языке драконов.

Эши покраснел. Рапсодия увидела, как начала пульсировать вена у него на лбу.

— Больше ни слова, безумица со змеиным языком! — закричал он.

Рапсодия ощутила, как холодеет ее кожа, дракон, сидящий внутри Эши, сворачивался в кольцо. В нем было устрашающее спокойствие и невиданная энергия, одно присутствие которой обратило руки и ноги Рапсодии в лед. Она вспомнила, что Мэнвин — дочь дракона, и ее сердце мучительно сжалось. Она взяла Эши за руку.

— Пойдем, — решительно прошептала она и потянула его за собой.

Он сопротивлялся, выведенный из себя словами Мэнвин. Рапсодия почувствовала, как ее охватывает паника. Мэнвин встала на колени и начала голосить, изо рта у нее вырывался модулированный вой, от которого задрожал фундамент ротонды, с потолка посыпалась пыль и куски камня.

Рука Эши крепко сжала ладонь Рапсодии, глаза остановились на визжащей прорицательнице. Рапсодия чувство вала, что он ускользает от нее, полностью сосредоточившись на своей сидящей на помосте противнице, раскачивающейся над бездонным колодцем. Стало трудно дышать, воздух был полон пыли и напряжения. Земля дрожала у них под ногами, и Рапсодии показалось, что купол сейчас вспыхнет.

Она еще сильнее дернула Эши, но он даже не заметил этого. Тогда Рапсодия сделала глубокий вдох и пропела его имя низко и негромко, добавив свою ноту к пронзительному воплю Мэнвин. Новый звук прокатился по ротонде, разбив вопль Мэнвин, и на несколько мгновений наступила тишина. Эши заморгал, Рапсодия воспользовалась его замешательством и потащила прочь, а им вслед летел истерический хохот Мэнвин.

Только преодолев половину пути до городских ворот, они перестали бежать. Эши ругался себе под нос, проклиная всех и вся на множестве самых разных языков и диалектов. Рапсодия пыталась не обращать внимания, но его брань завораживала.

Наконец они оказались у большого высохшего колодца и присели перевести дух в жарком воздухе умирающего лета. Рапсодия дрожала от усталости. Немного придя в себя, она бросила на Эши сердитый взгляд.

— Неужели это было так необходимо?

— Она первая начала. Я не выказывал вражды к ней.

— Верно, — признала Рапсодия, — ты ничего плохого ей не делал. Почему же она тебя атаковала?

— Не знаю, — ответил Эши, доставая фляжку с водой и протягивая ее Рапсодии. — Может быть, Мэнвин показалось, что ей угрожают, драконы бывают непредсказуемы.

— Я заметила, — проворчала Рапсодия, делая большой глоток из фляги. — Должна признаться, что чем больше я узнаю твою семью, тем меньше она мне нравится.

— Ты еще не встречалась с моей бабушкой, — заметил Эши, улыбнувшись в первый раз после того, как они выскочили из храма. — Это ни с чем не сравнимое удовольствие. Будем надеяться, что ее не будет на Совете намерьенов.

Рапсодия содрогнулась.

— Да уж. Ну, что будем делать дальше?

Эши наклонился и поцеловал Рапсодию и был награжден удивленными взглядами проходивших мимо нищих.

— Пройдемся по лавкам.

— Ты шутишь?

— Нет. Ярим славится своими рынками, и тебе наверняка захочется побывать у продавца специй. А я хочу купить кое-что из одежды для нашего прощального ужина, а еще неплохо было бы прихватить каких-нибудь деликатесов. Кроме того, я ни разу не слышал, чтобы ты отказывалась прогуляться по рынку.

Рапсодия рассмеялась.

— Это правда, — призналась она. — Я рассчитывала купить подарки для своих внуков и Грунтору на день рождения. Как ты думаешь, что ему может понравиться?

Эши встал и протянул руку, чтобы помочь подняться Рапсодии.

— Я полагаю, ему понравилась бы ты в красном платье с глубоким вырезом. — Рапсодия с сомнением посмотрела на него. — Ну, ладно, извини, это мое желание. Грунтор… хм-м-м… А он собирает трофеи?

Рапсодия содрогнулась. Она всегда считала отвратительной привычку сохранять части тела поверженных врагов.

— Иногда.

— Тогда подари ему хранилище для его трофеев.

— Нет, мне такая идея не нравится.

— Перестань, прояви фантазию. Какого размера шкаф ему понадобится? Если он коллекционирует головы, ему подойдет большой шкаф с вешалкой для шляп.

Рапсодия задумалась.

— Нет, он не собирает такие крупные предметы, слишком долго их отрезать. Пожалуй, коробка для сигар подойдет лучше всего. — Она с интересом наблюдала за гримасой отвращения, которая появилась на лице Эши. — Но это же твоя идея.

— Ты права. — Эши зашагал в сторону оживленных кварталов, куда направлялось большинство других пешеходов. — Рапсодия, я хочу попросить тебя об одолжении.

— Проси чего хочешь.

— Никогда больше не говори так, — серьезно сказал Эши. — Боюсь, тебе не слишком понравится моя просьба.

Она вздохнула:

— Не сомневаюсь. Так о чем речь?

Он остановился и посмотрел на нее:

— Тебе покажется, что это не имеет смысла. Мэнвин произнесла слова, которые тебе не следовало слышать. Дело не в том, что я хочу от тебя что-то скрыть, просто это знание опасно для тебя и других людей. — Он взял ее за руки. — Позволь мне забрать у тебя воспоминания об этом разговоре, хотя бы на некоторое время? Пока угроза не исчезнет.

— Ты несешь чепуху, — недовольно ответила Рапсодия. — Опять намерьенские глупости?

— Боюсь, что в некотором смысле да. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Ты мне веришь?

Она вздохнула:

— Наверное.

Эши резко рассмеялся:

— Подозреваю, ты сильно преувеличиваешь.

— Ну а чего ты хотел, Эши? — с растущим раздражением спросила Рапсодия. — Сначала мне пришлось встретиться с безумной прорицательницей, которая говорит загадками, а теперь я должна слушать твои бредни. Что ты имеешь в виду, когда просишь забрать мои воспоминания?

— Ты права, — сказал он, смягчившимся голосом. — Я знаю, это было очень тяжело для тебя, Рапсодия. Твоя память представляет собой самое настоящее сокровище. Я бы хотел им владеть, но только с твоего разрешения. Воспоминания можно запечатать в сосуде, пока не минует опасность, и тогда ты получишь их обратно.

— Помнишь, ты предлагал спрятать мои кошмары в жемчужине?

— Да. Именно так. Ты назовешь сосуд, скажешь ему, чтобы он хранил внутри себя твое воспоминание о каком-то определенном событии, и оно останется там до тех пор, пока ты не заберешь его обратно.

Рапсодия потерла виски.

— А как я узнаю, что нужно забрать его обратно, если забуду о его существовании?

— Я тебе напомню. А еще я оставлю тебе знак на случай, если со мной что-нибудь случится. Вот что я предлагаю: в ночь нашего расставания я объясню тебе все, чего ты сейчас не понимаешь, и ничего не скрою от тебя. Мы будем сидеть в беседке — в Элизиуме мы можем говорить свободно, и мы поместим твои воспоминания об этой ночи, а также о твоем разговоре с Мэнвин в какой-нибудь сосуд.

— Я не могу этого сделать, — ответила она. — Мне очень жаль. Мне нужна информация, которую она сообщила.

— Я говорю о том, что она сказала после того, как дала тебе ответ на твой вопрос, — уточнил Эши. — Остальное можешь сохранить. Пожалуйста, Рапсодия, пойми, я не стал бы тебя просить о таком одолжении, если бы это не было необходимо. Выслушай внимательно то, что я тебе расскажу, когда мы вернемся в Элизиум. Затем, если ты посчитаешь нужным отказаться, я подчинюсь твоему решению. Но, пожалуйста, подумай о моих словах.

— Хорошо, — неохотно согласилась она. — А теперь пойдем за покупками. — Рапсодия глубоко вздохнула, увидев, что Эши улыбнулся.

Она не знала, что хуже — перспектива их расставания после возвращения домой или необходимость жить в мире обмана, характерном для намерьенов. В любом случае, это не имело значения. Скоро обе ситуации как-то разрешатся.