Пророчество: Дитя Земли - Хэйдон Элизабет. Страница 99
Но тут внутри у Рапсодии все похолодело и сердце начали терзать сомнения, ведь она не могла знать наверняка, кому именно откроет двери. Она надеялась, что на истинное имя сможет откликнуться только Эши, но она видела Ракшаса и знала, на что он способен, и потому не хотела стать жертвой ошибочных надежд. Она спустилась вниз, чтобы встретить своего гостя.
Проходя мимо зеркала, она посмотрела на свое отражение, ожидая увидеть сильную и уверенную в себе женщину, и поморщилась, расстроенная. Сегодня она надела белую льняную блузку, отделанную голубым кантом под цвет шерстяной юбки. Лента точно такого цвета стягивала ее роскошные волосы. Она ужасно походила на ученицу, но переодеваться было уже поздно.
Рапсодия в нетерпении расхаживала перед камином в гостиной, тщетно пытаясь успокоиться. Она вспомнила все доводы, которые ей приводили Акмед и Грунтор, когда возражали против ее идеи позвать Эши.
«Вот-вот. Именно с этой проблемой я и столкнулся, имея дело с намерьенами, со всеми, включая Эши. Они лжецы. На Серендаире мы, по крайней мере, знали, кто поклоняется богам зла, поскольку они не скрывали своих взглядов. Здесь же, в этом новом, извращенном мире, даже те, кто стоят на стороне добра, являются расчетливыми хитреца ми, старающимися использовать других для достижения собственных целей. Вспомни, что устроили здесь „хорошие“ Король и Королева, Гвиллиам и Энвин. А ты хочешь преподнести себя на тарелке с голубой каемочкой величайшему из лжецов».
«Если и так, это мой выбор. Я все-таки рискну и умру или останусь жить, приняв решение добровольно и с открытыми глазами».
«Ошибаешься. Мы все можем погибнуть, не забывай, ты рискуешь не только собой, ты ставишь на кон наш нейтралитет, и если сделаешь неправильную ставку, проиграем мы все».
Рапсодия отчаянно сражалась с паникой, грозившей захватить все ее существо.
— Пожалуйста, пусть я буду права, — прошептала она. — Пожалуйста, я не имею права ошибиться.
Она ничего не должна Эши — ни верности, ни дружбы, она ничего ему не обещала. В отличие от Джо и двоих болгов.
«Ой говорит, давайте его прикончим. А если мы ошибемся и заявится другой, и его тоже».
«Нельзя же убивать людей только потому, что ты не знаешь, прав ты или нет».
«Это еще почему? Очень даже верный способ. Серьезно, мисси, если ты ни в чем не уверена, нам нельзя рисковать» .
В дверь Элизиума постучали.
37
Почти сразу же, как Эши ступил на земли болгов, он испытал благоговение. Его потрясение становилось все глубже по мере того, как он следовал за голосом, минуя темные горы и пустоши, в самое сердце Скрытого королевства. Он остановился только раз, чтобы спрятаться от патруля, а затем снова устремился вперед, влекомый любимым голосом.
Когда он вышел на поле в Кралдурже, голос зазвучал сильнее и четче. Эши оглядел окружавшие его со всех сторон скалы и сразу понял, что никогда сам не нашел бы этого места, не помогло бы даже чутье дракона. Эши вдруг почувствовал, как его охватывает ощущение мира и покоя.
«В моем доме ты тоже будешь в безопасности».
«В Котелке? Нет уж, спасибо».
«Мой дом находится в другом месте. И готова спорить, что найти его еще труднее, чем твою хижину».
Он спускался в пещеру, не переставая удивляться тому, что видит. Озеро с прозрачной, словно хрустальной, водой, весело резвящийся водопад, сверкающие сталактиты и сталагмиты — и ощущение какого-то особого волшебства.
Но больше всего его поразила исполненная радости песнь пещеры, которая не имела ничего общего с землями болгов. Она пронизывала все вокруг, касаясь сознания Эши гармоничной, тихой мелодией. Это может быть только Рапсодия, решил он. Если бы здесь еще до болгов жили Энвин с Гвиллиамом — хотя бы недолго, — то все вокруг было бы пропитано ненавистью и яростью, которые превратили в безжизненную пустыню старые земли намерьенов. На него снизошло умиротворение, значит, она здесь.
Когда показался маленький домик, Эши понял, что не ошибся. Он чувствовал: она внутри, переходит из комнаты в комнату, и ее сопровождает облако мягкого тепла. Огни домика весело сверкали в сгущающихся сумерках, из каменной трубы поднимался дым. Живущий в нем дракон успел заметить все детали окружающего пейзажа — начиная от мерцающей в полумраке беседки с золотой клеткой для птиц, где продолжало витать эхо его имени, и кончая садом с пышными ранними цветами. Здесь царила такая красота, что, казалось, она может победить боль, которую он постоянно носил с собой.
Эши сделал глубокий вдох. Он решил сказать ей о своих чувствах и положить конец намерьенской игре в молчанку. Здесь самое подходящее место, чтобы это сделать, и самое подходящее время — если оно вообще когда-нибудь наступит.
Рапсодия открыла дверь. Он стоял на пороге, перекинув через руку плащ, смущенно улыбаясь, как тогда, в лесу, когда он открыл ей свое лицо. Рапсодия посмотрела ему в глаза и увидела, что зрачки у него по-прежнему вертикальные. И вдруг она вскрикнула. Борода исчезла, лицо Эши было гладко выбрито, совсем как в Сепульварте. Он мгновенно перестал улыбаться.
— Что-нибудь случилось?
Рапсодия еще несколько секунд на него смотрела, а по том покачала головой:
— Нет, извини. Ничего не случилось. Входи, пожалуйста. Я вела себя непростительно грубо.
Эши вошел в гостиную и огляделся по сторонам. Неожиданно уютная обстановка комнаты пробудила в нем тоску, желание чего-то, а чего, он и сам не смог бы сказать.
Он сразу понял, что гостиная обставлена с любовью — цветной шерстяной ковер и два стула у камина в одном углу комнаты, маленький диванчик — напротив. Всюду, куда ни бросишь взгляд, вазы с цветами, простые, но очень красивые предметы украшают стены, аккуратно расставлены на столах. Музыкальные инструменты убраны в шкаф из вишневого дерева, отделанного изнутри пробкой. В воздухе витал аромат трав и мыла, к которому добавлялся запах ванили. Эши сделал глубокий вдох.
— Хорошо у тебя здесь.
— Спасибо.
Рапсодия автоматически потянулась, чтобы забрать у него плащ, но только когда он протянул его, сообразила, какую совершила ошибку. И не могла поверить что Эши его отдал. На ощупь он показался ей прохладным и словно источал туман, но в остальном ничем не отличался от самых обычных плащей. Повесив его на крючок около лестницы, Рапсодия повернулась к гостю:
— Что стряслось с твоей бородой?
Эши посмотрел в огонь и улыбнулся:
— Один человек, чьим мнением я очень дорожу, счел, что без нее я буду выглядеть лучше:
— А-а, — протянула Рапсодия и смущенно замолчала, не зная, с чего начать.
— Ну? Ты меня звала? — повернувшись к ней, спросил Эши.
— А-а, — снова начала Рапсодия, но заставила себя ус покоиться. — Да. Надеюсь, тебе не пришлось бросить из-за меня важные дела.
— Зачем я тебе понадобился?
Рапсодия оперлась о перила лестницы.
— По правде говоря, у меня к тебе два дела. Первое находится наверху, у меня в спальне. Ты не против подняться?
Эши с трудом сглотнул, стараясь справиться с возбуждением и желанием, которое охватило его в тот момент, когда она открыла ему дверь.
— Не против, — ответил он, и его голос прозвучал не естественно напряженно.
Рапсодия ему улыбнулась, и все его существо отозвалось на ее улыбку — как, впрочем, происходило с ним всегда. Он начал подниматься вслед за ней по лестнице, предварительно пристроив свой меч на стойке у двери.
Они вошли в очень красивую спальню, убранную с большим вкусом вещами, которые любила Рапсодия. За чуть приоткрытой дверцей шкафа Эши заметил аккуратно раз вешенные платья мягких цветов, ни одного из которых он ни разу на ней не видел. В дальнем углу устроилась ширма, расписанная теми же приглушенными тонами заката, что и кувшин с тазиком около умывальника. Возле камина устроилась медная подставка для дров. Рапсодия подошла к украшенной резьбой каминной полке, взяла два портрета и протянула их Эши.
На одном из портретов, написанных маслом, были изображены мальчик-подросток и маленькая девочка. Оба очень красивые, оба явно из аристократического рода, девочка светлокожая и светловолосая, мальчик немного потемнее. Словно в противовес первому портрету, со второго, нарисованного углем, весело ухмылялись грубые лохматые рожицы малышей-фирболгов. Эши вопросительно посмотрел на Рапсодию.