Пропавшие (ЛП) - Гибни Патришия. Страница 44

— По утрам, после мессы, мы ходили в школу. Осенью собирали урожай яблок.

— Яблоки? — Лотти опустила подбородок и подняла глаза.

— Монахини готовили варенье из яблок.

— Чтобы кушать?

— Чтобы продавать, — ответил О’Мелли. — Там был фруктовый сад. Мы собирали опавшие на землю яблоки. Если ты был за что-то наказан, то приходилось выдёргивать личинки и мух из обмякших плодов. Не повезло, если ты боялся личинок, — добавил О’Мелли, слегка посмеиваясь, но Лотти заметила, что взгляд его был невероятно серьёзен.

Яблочное желе, раздумывала Лотти, вспоминая стеклянные банки с тканевыми крышками, закрепленными резиновыми полосками, которые она видела на столике для завтрака у матери.

Да, инспектор, сказал О’Мелли. Я помню тот год, когда пришла Салли. Удачный был год для урожая яблок. Хоть и не для нас самих.

Август 1975 года

Отсортируйте эту корзину с яблоками, мастер [18] Браун, сказал высокий священник, указывая на кучу побитых фруктов.

Прошу Вас, отец, я не люблю червей. Не заставляйте меня делать это, просил Джеймс.

Священник выпрямился во весь рост, и мальчик ссутулился, словно ожидая оплеухи.

Оставьте его в покое, вступилась Салли.

Патрик стоял рядом с ней и ещё одним мальчиком по имени Брайан. В одной руке Салли держала яблоко. Плод был побитым и чёрным. Патрик подумал, что она собиралась бросить яблоком в священника. Ублюдок вот кем был этот отец Кон. Все это знали. И все его боялись.

Патрик настороженно наблюдал, как отец Кон подошел к Джеймсу и опустил руку в корзину. Он взял оттуда одно яблоко, изучил его и бросил обратно. Вынул другое. В этот раз плод представлял собой месиво, объедаемое личинками. Он бросил фрукт в мальчика. Джеймс стоял, крепко прижав к телу опущенные по бокам руки.

Ешь! закричал священник, подсунув яблоко мальчику под самый нос. Ешь!

Не заставляйте его делать это! прокричала Салли.

Ты, закрой свой рот, ответил ей священник.

Патрик сжал руку девочки. Не было смысла всем быть наказанными.

Я сказал, ешь!

Джеймс протянул руку, но едва был в состоянии удержать яблоко в ладони. Пальцы его были белы до костяшек. Мальчик уронил яблоко, повернулся и убежал.

Это твоя вина, сказал священник, хватая Салли за волосы.

Девочка завизжала. Патрик замер, словно вкопанный. Джеймс добежал до конца сада и прижался к кирпичной стене.

Священник схватил Брайана за руку.

Ты понесёшь наказание Брауна.

Затем толкнул к нему Салли.

Девочка, возьми яблоко и заставь его съесть всё до последнего кусочка, его голос звучал словно зловещий шепот. Я буду наблюдать.

Что бы ни выражали глаза священника, Патрик заметил, что это заставило Салли утихнуть от ужаса. Она поднесла яблоко ко рту Брайана. Мальчик пронзительно закричал.

Пожалуйста, сказала Салли, умоляя Брайана; слёзы текли по её щекам.

Нет! взвизгнул Брайан.

Тогда Салли сунула яблоко ему в открытый рот. Священник сильнее потянул её за волосы. Джеймс побежал обратно в их сторону. Патрик по-прежнему стоял неподвижно.

Ещё, сказал священник, ещё!

Салли запихнула яблоко мальчишке в рот; между его зубов извивался чёрный червь отчего глаза Брайана округлились в ужасе. Она опустила руку, а фрукт остался у мальчика во рту, подавляя его крики.

Патрик так и стоял, когда Салли к нему повернулась. Умоляя его. Но он не мог пошевелиться.

Глаза О’Мелли были закрыты; мужчина углубился в свои воспоминания.

Это ужасно, сказала Лотти. Волосы на руках встали дыбом, стоило ей представить картину, которую он описал. Сжав руки в кулаки, она спросила: Кем был этот отец Кон? Лотти смотрела на имя, написанное в её блокноте.

Полным ублюдком, вот кем он был, ответил О’Мелли, гнев пылал в его широко распахнутых глазах. Ходячее бедствие, чёртова чума. Он замолчал. Извините за выражения, инспектор.

Вам известно его полное имя?

Знал его только как отец Кон.

А этот мальчик, Брайан, и есть тот друг, которого вы упоминали?

О’Мелли рассмеялся:

Брайан не был нашим другом, инспектор.

И его полного имени вы тоже не знаете?

Нет, мадам. Какое-то время мужчина сидел молча. Когда он заговорил, голос его был до боли скрипучим и грустным.

«Господи Боже, подумала Лотти, неужели ему есть, что ещё рассказать?»

Салли и Джеймс, сказал О’Мелли, они не первые, кого убили, заметьте это.

Лотти встретилась с ним взглядом, пока он пытался вытянуть из глубин своего существа ещё одно воспоминание.

Август 1975 года

Патрик услышал крик сестры Терезы, затем услышал возню. Монахини бегали туда-сюда по коридорам, дети выбегали из своих комнат. Всем было любопытно, что же произошло. Из детской пропал ребёнок. Чей ребёнок?

Патрик ощутил, как жуткий страх нарастал в его груди, словно тяжёлый узел. Он надеялся, что это был не малыш Салли, восемь месяцев от роду. Не то чтобы Салли разрешали заходить в детскую и навещать его уж монахини за этим следили.

Все искали часами, и взрослые, и дети, пока наконец не обнаружили младенца, укрытого в корзине под яблоней, окружённой свежими яблоками. Шнур из пижамных штанишек малыша был плотно обёрнут вокруг крошечной шеи.

Дети стояли, сгрудившись, пока плачущая сестра Тереза прижимала к груди белое, похожее на куклу тельце. Она медленно пронеслась сквозь приглушённую толпу, которая расходилась перед ней, как Красное море перед Моисеем.

Наблюдая, как монахиня поднимается по ступенькам, Патрик держал Салли за одну руку, а Джеймс за другую.

Вот чёрт, сказал Джеймс.

Проклятье, поддержал Патрик.

Это мой малыш? спросила Салли.

Ей не позволили увидеть тело. Никто ничего не сказал ей.

Патрик сжал её ладонь, Салли сжала её в ответ, и двое мальчишек повели её в дом.

Полицейских вызвали? спросила Лотти.

Вы с ума сошли или что? ответил О’Мелли, то и дело облизывая губы, словно выискивая на ощупь открытые ранки. — Нас загнали в зал, словно животных. Сказали, что это была трагическая случайность, вот что они сделали. Лжецы. А мы были достаточно напуганы, чтобы хранить молчание.

Что произошло после? спросила Лотти слишком громко, не в силах скрыть недоверие.

Они похоронили ребёнка. Под одной из этих яблонь.

А Салли?

Она убедила себя, что её ребёнка к тому времени уже усыновили. Но никто так и не подтвердил или опроверг это. И мысли об этом помогали ей не сойти с ума в том месте.

Были у вас тогда предположения, кто мог сделать это?

Откуда же я мог знать, инспектор? сказал О’Мелли. Может, священник, а может, тот паренёк, Брайан. В конце концов, именно Салли запихнула яблоко ему в рот. В любом случае, не знаю я. Самое ужасное в том, что они обвинили в этом другого мальчика. Рыжеволосый малый сорванец, моложе нас, да.

Кто это?

Не помню. Понимаете, память уже не та из-за алкоголя, и всё такое. Он указал на участок кожи под глазом. Но помню, как он однажды пырнул мне в лицо вилкой. Мог оставить меня слепым, но по какой-то причине мы стали практически друзьями. Может, не самыми настоящими, но мы уважали друг друга. Сложно объяснить. О’Мелли уставился в одну точку на стене за спиной Лотти. Бедняга.

Мысли Лотти поплыли от всей полученной информации.

Его они тоже убили, голос О’Мелли прозвучал очень тихо и печально.

Что вы имеете в виду? Кто кого убил? Когда? спрашивала Лотти, замешательство затрудняло её мыслительный процесс.

А-а, это случилось месяцы спустя. Зимой. Жуткие были морозы. Он был забит до полусмерти. Его похоронили рядом с младенцем под яблоней в саду. Голова О’Мелли совсем поникла.