Дети Джедаев - Хэмбли Барбара. Страница 6

«Я знаю, что он, по крайней мере, временно потерял способность использовать Силу после того, как был… был трансформирован», — Край говорила быстро, с некоторой неуверенностью в голосе, как бы признавая, что возможен и элемент случайности. Она следила взглядом за идущими впереди мужчинами. Высокая серебристая фигура Никоса плавно двигалась рядом с Люком, казавшимся почти карликом, облачённым в чёрный плащ. На террасе за пределами Кварталов для гостей почти не слышно было музыки с площади. Шаги громко отдавались по тротуару, представлявшему собой лазурно-золотистую карту звёздного неба.

«Я знаю, что Люк, Кип Даррон и некоторые другие кто изучал Голокорн, считают, что Сила представляет собой исключительно функцию органической жизни, но я не понимаю этого. Никос не похож на искусственную конструкцию, как, скажем, Трипио или Арту. Он такой же живой, как вы или я». Она оживлённо говорила, высоко поднимая голову, но в лучах световых шаров, полускрытых ветвями деревьев, Лея заметила предательский блеск сдерживаемых слез в глазах молодой женщины.

«Как раз сейчас я работаю над получением и выращиванием микросом, чтобы дублировать то, что можно воспроизводить в рентгеновских лучах на основе мозга некоторых студентов Академии. В случае мозга Никоса мне удалось добиться того, что информацию можно передавать на более эффективные процессоры после усовершенствования и налаживания конструкции». Она вновь коснулась волос, как бы стараясь скрыть грусть, появлявшуюся в уголках её тонко окрашенных век. Крей хотела казаться совершенством, не ведающим ни сожаления, ни сомнения.

«Сколько он находится в этой оболочке, шесть месяцев? -спросила Лея, осуждая себя за мнимое спокойствие, с которым она это произнесла. Неожиданно она добавила: — Это лишь кажется, что он жив».

Крей коротко кивнула. Они шли по коридору, напоминавшему морскую пещеру, украшенную цветочными гирляндами; с кружевных сводов свешивались причудливые сталактиты. «И его бы не было, если бы это не совпадало с экспериментами, которые Стинна Дрезинг Ша проводила, основываясь на положениях Сси-руука о переносе… физического лица, а не просто распечаток данных… в искусственную конструкцию. Она с большим интересом отнеслась к работе с Никосом, оказывала мне большую помощь. Она считала, что открывшиеся возможности Сси-руук произведут впечатление на её учителя Магроди, и он сможет получить лучшие, чем она, результаты при исследовании связи между органическим и искусственным интеллектом. И вот её не стало».

Крей покачала головой. «Не могу себе представить, кому могло понадобиться убивать её».

Они вошли в похожее на грот красивое центральное помещение. Крей опять казалась спокойной. Никос сел за стол, напротив него устроился Люк. Несколько солнечных шаров, установленных в полупрозрачной сетке низкого потолка, создавали неяркое розоватое освещение. В нише стоял диван причудливой формы — его изгибы напоминали контур человеческого тела. Лея и Крей расположились на нём. Лея расстегнула футляр, закрывавший ещё один световой шар, и мягкие розоватые лучи свободно разлились вокруг.

Стараясь, чтобы мужчины, сидевшие за столом, не могли её услышать, Крей понизила голос. «Я была рада, когда Никос… когда они обследовали его и установили диагноз…» Её несколько смущали эти воспоминания. «Я была рада, что смогу сохранить его живым — ведь он достаточно научился управлять Силой, чтобы оторвать себя… от своего органического тела. Знание того, как передать умение владеть Силой форме с неорганической чувствительностью является лишь вопросом времени. Некоторые свои разработки Магроди проводил именно в этом направлении, до того, как он…»

Она не произнесла слово «исчез», и Лея поняла: Крей тоже слышала о том, что она — Лея Органа Соло — использовала «друзей-контрабандистов» для того, чтобы отомстить учителю Кви Ксакс, Орана Келдора, Бавела Лемелиска и других разработчиков Звезды Смерти.

Проникновение в мозг Никоса было одной из самых странных вещей, которые когда-либо делал Люк. Когда он использовал Силу для зондирования чужих мыслей и снов, они чаще всего приходили к нему в виде изображений, как если бы он вспоминал или мечтал о том, что сам видел много лет тому назад. Иногда изображения сменялись звуками, голосами; очень редко — ощущениями жары или холода. Теперь же, закрыв глаза, Люк погружался в лёгкий транс слушания и поиска. Он воспринимал мозг Никоса, согласно положениям учения Джедая… принимая во внимание личность молодого человека, обратившегося в своё время к нему с желанием научиться использовать Силу, которую ощущал в себе.

У Люка были и более одарённые ученики. К тому же Никос был старше других по возрасту. Однако мало кто был так легко обучаем, как он.

При рукопожатии Люка Никос ощущал тепло его кожи. Его собственные протезы тоже нагревались благодаря расположенной под кожей тонкой энергосистеме и имели нормальную температуру человеческого тела, так что те, кто касался его рук, ни о чём не догадывались. Люк чувствовал, что Крей и Лея умолкли. До него доносилось их дыхание, в ночном воздухе плыли мелодии песен — многие иторианцы собирались развлекаться до утра.

Проникая всё глубже в мозг Никоса, Люк ясно чувствовал, что Никос не дышит.

По дороге сюда Люк вообще сомневался, доступен ли для него мозг Никоса — был ли Никос в действительности тем человеком, которого он знал, человеком, который прибыл на Явин и представившись, заявил: «Думаю, я обладаю теми способностями, которые вас интересуют».

Крей Мингла, несмотря на её относительную молодость, была одним из ведущих экспертов по программированию искусственного интеллекта в галактике. Кроме того, она была ученицей Джедая. Она следовала учению Наздра Магроди, пытаясь свести к минимуму различие между искусственно созданным интеллектом и органическим мозгом. Она даже изучала то, что было известно как технология запрещённого учения Сси-руука, пытаясь узнать, что же в действительности представляет собой сущность личности и энергии человека.

Однако Люк так и не смог для себя определить, был ли перед ним Никос Марр или всего лишь робот, запрограммированный и обученный всему тому, что известно человеку.

Память у него была. Память ребёнка, как говорил Никос. Она воскрешала тёмные туннели, проделанные в горных породах, резкие колебания жары и холода. Снежные бури бушевали в пустых ледниках и пещерах, а под ними — чернели потоки ужасной дымящейся грязи. Кристаллоподобные вершины отливали голубым светом в призрачном полумраке не дающего жары солнца. Густые джунгли, заросли папоротника… Серебристые потоки и водоёмы, испаряющиеся в колдовском воздухе.

Какая-то женщина пела:

Дети играют в поле цветов, а королева идёт к трём королевским башням…

Он вспомнил эту песню, но всё это было так давно, что он не мог определить, чей же голос звучит в полумраке.

Но ему были близки эти воспоминания, словно он читал об этом когда-то. Снежные бури ревут над пустынями… Эта цепочка слов ничего не говорила ему, пока он не вспомнил иссушающий ледяной ветер планеты Хот. Там реки исчезали вблизи ледников, при этом не было видно ни воды, ни льда.

Он слышал слова старой песни, вспоминал знакомую мелодию, но не мог вспомнить, кто она — поющая во тьме.

Голос звучал в жуткой, невообразимой пустоте:

У королевы птицы для охоты, у королевы жаворонки есть…

Король сказал: «Повешу тебя в полночь, коль твои птицы не исполнят точно моих желаний трёх…»

И тут его осенила догадка. Перехватывающее дыхание, пугающее ощущение холодного ужаса и что-то жалящее, похожее на звук, пронзающий его мозг как осколок замороженной стали. На мгновение он увидел массивные пики льда, сверкавшие как вулканическое стекло в ржавом сумраке; ниже вздымалась заострённая поверхность пустого антигравитационного купола, нависавшего над долиной. Сквозь стелющийся туман призрачно светились огни, густо росли деревья, полные цветов и плодов, образуя сказочные сады, словно парящие в воздухе.

На фоне тёмного утёса выделялась разрушенная крепость.