Драконья погибель (ЛП) - Хэмбли Барбара. Страница 57
Свернула медвежью шкуру, бросила перед огнем и отыскала алебарду в груде скарба, перенесенного сюда из лагеря на Холме. Что-то шевельнулось в темноте; Дженни услышала шорох пледа, и спустя мгновение голос Гарета окликнул:
— Дженни!
— Я здесь. — Она выпрямилась; отблеск тлеющих углей лег на ее бледное лицо и на металлические букли овечьей куртки. Кутающийся в потрепанный пятнистый плед Гарет выглядел заспанным и взъерошенным, ничуть не напоминая того юного придворного, что две недели назад ожидал королевского выхода, облаченный в изысканную мантию из лимонно-белого атласа. И уж совсем мало (отметила Дженни) осталось в нем от неуклюжего паренька, явившегося в Уинтерлэнд разыскивать своего героя.
— Мне пора идти, — негромко сказала она. — Скоро рассветет. Собери все, что может гореть, и, если вдруг люди короля вернутся, забаррикадируйся за внутренними вратами в Большом Туннеле. А будете отступать — подожги. Это их задержит.
Гарет передернул плечами и кивнул.
— Я расскажу Поликарпу, как обстоят дела. Он мог бы вас выручить, если, конечно, врата, ведущие в Бездну с той стороны, не взорваны. Если я не доберусь до Халната…
Юноша потрясенно смотрел на нее — и, судя по выражению его лица, добрая дюжина баллад роилась в мозгу принца.
Дженни улыбнулась; зов дракона в ее душе звучал все слабее и слабее. Она подошла к Гарету и огладила его колкую щеку.
— Ради меня… Позаботься о Джоне.
Опустилась на колени, поцеловала Джона в губы и в плотно прикрытые веки. Встала, подобрала плед, алебарду и двинулась в направлении понемногу светлеющего серого проема.
Когда она уже подходила к Вратам, тихий голос с ярко выраженным северным акцентом проворчал за спиной:
— Позаботься-ка ты, в самом деле, о Джоне!
15
Водянистый свет разбавил темноту, обратив воздух из бархата в шелк. Холод полоснул по лицу и рукам Дженни, и чувство странной взмывающей радости наполнило душу. Неровные грани Злого Хребта сверкали голубизной и лавандой на фоне пепельного неба. Туман пасмами лежал в руинах городка. На несколько мгновений Дженни была предоставлена самой себе: забыв о любви и магии, она просто вдыхала колючий утренний воздух.
Потом наконец заметила дракона, разлегшегося вдоль нижней ступени. Увидев Дженни, он приподнялся и потянулся, как кот, — от клюва до шипастого набалдашника хвоста и до кончиков затрепетавших крыльев. Каждый рог и каждая чешуйка тускло блеснули в утреннем полусвете.
«Закутайся потеплее, колдунья. Наверху холодно».
Он сел и, грациозно подавшись вниз, протянул к Дженни переднюю лапу, очень похожую на кисть человеческой руки. Довольно широкая, дюймов двенадцати в поперечнике, она все же поражала изяществом: ничего лишнего — удлиненные кости, оплетенные мышцами, да шипы на суставах. Когти мягко сомкнулись на талии Дженни. Страха не было. Дракон — коварное создание, но что-то, подсмотренное в лабиринте его разума, подсказывало Дженни, что Моркелеб не собирается убивать ее. И все же, когда он прижал Дженни к груди, чтобы защитить от встречного ветра, поджидающего их наверху, она невольно ощутила дрожь.
Огромные крылья распахнулись, заслоняя розово-лиловый сумрак нависающих утесов, и Дженни бросила быстрый взгляд на землю, лежащую в пятнадцати футах от нее. Еще она успела взглянуть на горы, обступившие Долину, и на уплывающую за кремнистый гребень белую луну — ясную, как глаз дракона.
Затем Моркелеб прянул ввысь и земля провалилась.
Лицо ожгло холодом, ветер запустил в волосы жесткие пальцы. Сквозь толстые пледы Дженни чувствовала жаркое биение крови под страшной чешуей. Вновь взглянула на землю и увидела, что Долина стала подобна омуту тени, а поросшие лесом горные склоны уже обрели от легкого касания солнца дневные цвета — ржавые и лиловые, заиграли всеми оттенками коричневого: от мышасто-белесого до глубоких кофейных тонов. Колодцы для дождевой воды, вырубленные в северных утесах Долины, отразили утро, как осколки зеркала, когда дракон взмыл над склоном, начиная кружащий подъем. Внизу среди сосен и белых скальных осыпей прыгали светлые родники.
Моркелеб накренился, поворачивая к северу; огромные крылья, казалось, обжигали воздух. Налетавший порывами ветер взвизгивал, разорванный шипами, защищавшими позвоночник дракона. Иные были не больше пальца, иные — в локоть, и все острые, как кинжалы. Моркелеб парил, легкий, словно сделанный из проволоки и черного шелка; эта легкость ошеломляла, вызывая мысль о том, что плоть его, подобно разуму, — совершенно иная, не имеющая ничего общего с плотью земных существ.
«Это царство драконов, — произнес в мозгу Дженни голос Моркелеба. — Воздушные тропы. Они станут твоими, стоит тебе лишь протянуть руку».
Солнце било вкось, и тень огромных крыльев не стелилась под ними по земле, и все же Дженни почти что зримо воспринимала след, который они оставляли за собой в воздухе. Разум дракона обнимал ее, делился с нею ощущениями, и ветер — то холодный, то теплый — — окрашивался в различные цвета. Драконьим зрением Дженни различала силовые линии, пронизывающие мир; мерцающие тропы от звезды к звезде складывались в узор, бесконечно повторяющийся во всем: в разрозненных магических рунах и в падении листьев на поверхность пруда. И везде была жизнь: сквозь летящие внизу обрывки облаков Дженни видела, как перелинявшие к зиме лисы и зайцы тропят свежие снега, как воины короля, расположившиеся лагерем близ тонкой, как ручеек, дороги, вскакивают на ноги, указывая с криком на проплывающий в вышине силуэт дракона.
Восходящий поток вознес Моркелеба над склоном, и Дженни увидела освещенную сторону горы. Вдали вздымались холмы и утесы, держащие на своих плечах Цитадель Халната — угловатое нагромождение серых крепостных стен, лепящихся на гранитных уступах подобно ласточкиным гнездам. Искромсанная лесистыми расселинами земля скатывалась от подножия твердыни к серебристой речной излучине; туман мешался с голубоватым древесным дымком, скрывая неровные ряды палаток, сторожевые посты, коновязи и траншеи, полные жидкой глины — лагерь осаждающих. Пространство между крепостными стенами и позициями королевских войск, опустошенное и истоптанное войной, скалилось пепелищами придорожных крестьянских хозяйств, что гнездятся обычно вокруг любого города. Дальше к северу, постепенно растворяясь в дымке, заплатами зеленели заливные луга — собственность правителя Халната, пастбища его бесчисленных табунов. За рекой ртутными лужицами мерцали болота, где стаи долгоногих цапель стояли по колено в тумане — изящные, как рисунок пером.
«Туда! — Дженни мысленно указала на зубчатые стены Цитадели. — Там двор правителя. Будет трудновато, но все же тебе придется сесть на стену».
Ветер швырнул ей волосы в лицо — дракон лег на крыло.
«Они вооружаются, — предупредил он. — Взгляни».
На крепостную стену выбегали люди. Дженни видела, как на высоких башнях начинают разворачиваться катапульты — метательные рычаги с подвешенными на крюках бадьями, вспыхнувшими вдруг алым коптящим пламенем,
— и массивные арбалеты, уставившие в небо тяжелые стрелы.
«Мы должны опуститься вон там, — сказала Дженни. — Я прикрою тебя».
«Собираешься ловить стрелы зубами, колдунья? — саркастически осведомился Моркелеб, уклоняясь от первого выстрела. У кого-то из защитников крепости не выдержали нервы, и он рванул веревку раньше времени. Пылающая бадья с нефтью описала неуклюжую кривую, трещащее пламя летело за снарядом, как вымпел. — Какую защиту можешь предложить мне ты, человеческое существо?»
Дженни улыбнулась, глядя, как разваливается в падении горящая бадья. Ни один пылающий обломок не упал на Нижний Город — — они хорошо знали математику, защитники Халната, и умело ею пользовались. Странно, что Дженни нисколько не боялась при этом за свою жизнь, хотя оборвись она с такой высоты — лететь пришлось бы долго. То ли она до такой степени была уверена в Моркелебе, то ли причиной было прикосновение разума существа, привыкшего парить в воздухе, но Дженни казалось, что ей достаточно самой раскинуть крылья — и падение обратится в полет.