Драконья тень - Хэмбли Барбара. Страница 25

– И я это сделаю. – Джон вскочил на ноги и при этом постарался столкнуть с низкого каменного стола тарелку, чашу и три столовых прибора – не так уж плохо для одного удара. – Ого. Извините. – Он протянул руку, хватая по очереди крошечные твердые мускулистые ручки ошарашенных королей. – Вы можете на меня расчитывать. О, а согласно Принципам Сирдасиса Скринуса, с этим пятном справится содовая.

Джон ни на миг не поверил, что какой-то вор в здравом уме, будь то мужчина или женщина, попытается воровать в Безднах гномов. На самом деле он думал, что его цель – вождь сбежавших рабов. Но он почувствовал себя лучше, просто плотно поев, а кроме того, Мудрейший Гоффиер пришел в комнату для гостей и дал лекарства для полузаживших ран.

Несмотря на этот услужливый уход, когда Гоффиер скрылся из вида, Джон очень тщательно обошел комнату, отодвигая гобелены и подпирая мебелью каждую часть стены нежных оттенков, за которой мог скрываться дверной проем. Он заснул, оставив гореть все лампы зелено-золотого стекла и привязав сумку с ядами к запястью. Мудрейший предпринял две осторожные попытки добраться до нее и не спускал с сумки глаз в течение всего визита.

Утром, еще раз хорошо поев, Джон изложил свои требования: осколок звезды, или гром-камень, который, как он знал, полнился магией, которой гномы никогда не делились; несколько унций заколдованной ртути – ее гномы тоже настойчиво охраняли; ну и, между делом, хотвейз, наполненный теплом, чтобы удержать Молочай в воздухе. Короли-гномы сказали, что рассмотрят этот вопрос. Потом он сам вооружился – камзол из железа и потертой кожи, железный шлем, кинжал и боевой меч – его лук в чернильной темноте туннелей будет бесполезен – закинул на плечо сумку с ядами и отправился к Двенадцатой бездне, где «бандита» заметили в последний раз.

Он рассчитывал, что хотя на обеде прошлым вечером присутствовали только слуги-гномы, по крайней мере, часть кухонной прислуги была людьми-рабами, и они сообщат о его присутствии своим собратьям, прячущимся в самых глубоких тоннелях. Даже не покинув еще коридоров, где ярко горели лампы, он почувствовал, что за ним самим наблюдают, хотя, возможно, это был Гоффиер. Двенадцатая бездна находилась там, где начинались рабочие шахты – и действующие пласты серебра, и заброшенные, что были затоплены или кишели всякими весьма неприятными существами, обитавшими под землей.

Они дали ему фонарь, который горел на масле, а не от хотвейза, и его свет, казалось, увядал, когда он углублялся во все менее и менее посещаемые территории. Откуда-то из каменного пласта возник запашок грязи: сырой камень, потом вонь паленой крови и серы. Среди скал загорелись голубизной отдельные огоньки.

Пройдя их, он втащил фонарь подальше в пустую шахту, потом отложил оружие и стянул камзол и шлем. Как он планировал – и надеялся – когда он вошел во тьму с поднятыми руками, беглецы взяли его довольно быстро. Невидимые руки схватили его в темноте и повели к Брэку, который был совершенно счастлив договориться с ним насчет достаточного количества снотворного, чтобы одолеть стражу, которая мешала их побегу и хорошей карты территории, что лежит между полуостровом Тралчет и первым из новых гарнизонов Короля.

– Так это правда, что Король снова послал войска, – сказал Брэк. У него был низкий музыкальный голос, произношение образованного южанина и придворные обороты речи. – Хорошие новости для всех, кроме торговцев рабами, бандитов и этих свиней здесь. – Джон услышал, как тот сплюнул. – А как насчет тебя, мой четырехглазый друг? Это правда, что тут болтается безумный волшебник, который нападает на гарнизоны и крадет лошадей в магическом железном ночном горшке? Или это просто байка, чтобы старый Рагскар поделился гром-камнем? Он, знаешь ли, этого не сделает. Я слышал, их магия сильна; достаточно сильна, чтобы время от времени прорывать защитные кристаллы, которыми мы окружили наше убежище.

– О, да я знаю, – беззаботно сказал Джон. – Что мне нужно, так это мощный хотвейз, заряженный теплом, чтобы удержать горячий воздух в моем воздушном шаре. Пришлось им чего-то наговорить, чтобы они позволили мне тут поболтать.

Брэк хихикнул – низкий насыщенный звук в темноте. – У нас тут есть хотвейзы, которые удержат тепло в течение двух недель, пока мы не сможем добраться до кузницы и пополнить их силу. Если мы пробьемся на открытый воздух, то как только мы сможем убраться туда, где дым от костров на нас не укажет, они не так уж будут нам нужны. Так что добро пожаловать за ними, друг мой. Мы оставим их там же, где ты оставишь карты, на северном склоне Пика Горм, поблизости от задних ворот шахт.

Так что Джон вернулся к братьям – королям и отказался от дальнейших поисков их «бандита». – Из того, что я успел увидеть в туннелях – а я только мельком глянул – мне показалось, их там много, а я не занимаюсь убийством собственного народа, который всего лишь пытается выйти на свободу.

– Это не рабы, – твердо сказал Король Рагскар странным низким голосом.

– Этот бандит – злодей, который проник в наш мир со своими сторонниками.

– Может, и так, – сказал Джон. – Но я-таки не собираюсь работать ради выгоды торговцев рабами, и будь что будет.

Это был единственный раз в Бездне гномов, когда он всерьез подумал, что возможно, ему придется пробиваться к выходу, хотя знал, что физически не в состоянии это сделать. Он сомневался, что даже такие герои, как Алкмар Божественный, смогли бы пробиться сквозь коридоры и караулки, отделяющие его от главных ворот, – да и Брэк предупреждал его насчет Королей, особенно Гоффиера. – Рабство и предательство – меньшее из зол, с которыми здесь сражаются, друг мой, – сказал мягкий низкий голос. – Тут происходят вещи, которые мы с трудом можем представить. Лучше всего тебе уйти, и уйти быстро. И если ты увидишь, что Гоффиер идет к тебе с опалом или с хрустальным сосудом в руке, сражайся насмерть.

Но его представление прошлой ночью принесло свои плоды, он увидел это по презрению в глазах гномов-королей. Ни один не предложил продемонстрировать опал Гоффиера; они даже дали ему еды на дорогу. С сожалением Джон зарыл еду, не попробовав – Давай не будем вилкой копать себе могилу, Джонни – и потратил следующие несколько часов и остатки подъемной силы Молочая, снимая карту с окрестностей вокруг маленького заднего входа в Шахты Тралчета и долины у подножия Горма. Он оставил эти карты в расщелине огромной серой гранитной колонны. Когда он пешком вернулся на это место на следующий день, то обнаружил бледный камень размером с кулак и несколько камней поменьше, и воздух вокруг них дрожал от жара. А ниже на граните были написаны слова, Спасибо. Мы не забудем, – рукой и в стиле Двора юга.

Наверно, Алкмар Божественный сделал бы это иначе, подумал Джон со вздохом. Но все мы делаем то, что можем.

И вот на пятый день после отъезда из Алин Холда он поднялся с дальнего склона Пика Горм с тяжелым балластом и снова отправился на северо-запад. К полудню он прошел обрывы и ледники сурового и мрачного полуострова и увидел внизу зелено-черные воды, вздымающиеся сверкающими горами льда. Потом земля под ним пропала, и он оказался над открытым морем.

Темные волны были отделаны серебряным кружевом. Проносились белые птицы. Айсберги, изрезанные, выщербленные, выдолбленные водой – еще белее их и постоянный грохот ветра. Холод и запах океана. Усталость и тишина. Проверка компаса, и снова проверка, и упование на то, что с приспособлениями, которые сделали гномы, машины продержатся, пока он не доберется до места. Сейчас у него совсем не было сил, и он не знал, что делать, если что-то пойдет не так.

На закате волны разрезались темными спинами китов, которые выдували облака пара перед тем, как снова нырнуть. Тень от Молочая, лежащая на воде, становясь все длиннее и длиннее, а потом сумерки и сказочная луна.

Сны о Дженни. Сны о Яне.

Рассвет – безмолвие и птицы.

А когда в проверке компаса, регулировке машин и парусов, наблюдении за китами и птицами прошел еще один день и еще одна полная света ночь, восходящее солнце обозначило каменистые пальцы скал, протыкавших море впереди, на севере и юге, и тянущихся на запад, бесконечных, крохотных, темных с белой каймой. Свет нового дня ударил в них, словно вырывая серебряные вспышки с далеких, ясных и нетронутых скал. А над изогнутой грядой Шхер Света в воздухе зависли драконы, ослепительные осколки цвета, похожие на бабочек в великолепии утра.