Тигры Редфернов (СИ) - Танго Аргентина. Страница 49

- Уж не потому, что вы мне нравитесь. А потому, что Пегги выцарапает мне глаза, если обнаружит на вас еще хоть одну ссадину.

Энджел хмыкнул: ему явно было приятно это слышать, куда приятней, чем комиссару – произносить.

В одной руке у Бреннона был топор, другой он поддерживал пиромана, так что ухватиться за ящики было нечем, и от качки их обоих порядком шатало. Выбравшись из лабиринта ящиков, Натан с досадой обнаружил, что вывел Энджела к закутку, где тот уже оставил четыре трупа. Однако на этот раз там копошился кто-то живой. Корабль вдруг мотнуло в сторону, и комиссар не удержался на ногах. Выронив топор, он повалился на спину, Энджел рухнул сверху и безмолвно дернулся от боли.

- Простите, – прошептал Бреннон. – Как вы?

Пироман нецензурно зашипел, приподнялся, опираясь на здоровую руку, и вдруг замер. Натан тоже: корабль больше не вращался. Его слегка покачивало, но он никуда не двигался. Из каморки донеслась приглушенная доргернская ругань. Бреннон встретился взглядом с Энджелом – они оба узнали голос, и в глазах пиромана вспыхнуло зарево безудержной ярости.

Когда он вскочил, комиссар даже не успел его схватить. Редферн ринулся к каморке, как тигр к добыче, на ходу выдергивая из-за пояса брюк пистолет. Бреннон, подхватив топор, бросился следом, но слишком поздно – грохнул выстрел. Комиссар совершил отчаянный рывок, оказался наконец перед закутком с трупами, увидел Редферна – и вполне живого Ляйднера, который пятился от пиромана, прижимая к груди простреленную руку. Бреннон от удивления остановился. Он-то думал, что Энджел своего не упустит…

- Вы совсем не разбираетесь в том, что делаете, – вкрадчиво сказал пироман. – Но я вам объясню, чем профессионал отличается от любителя.

Ляйднер, облизнув губы, бочком-бочком двигался к столу. Около него в каменном шаре дремали на углях саламандры. Огонь бросал красные блики на стены и лица людей.

- Для начала, – мурлыкнул Редферн, – жертву надо надежно обездвижить, – и скользнул в сторону, освобождая дорогу к бегству. Ляйднер метнулся навстречу спасению, повернувшись спиной к пироману, и тот с улыбкой двумя выстрелами перебил ему хребет. Моряк с криком повалился на пол.

- Прекратите! – рявкнул Бреннон.

- Помоги! – взвыл Ляйднер, наконец увидев комиссара. Энджел бросил пистолет, подобрал совок и нагреб раскаленных углей из очага. Приблизился к Ляйднеру, пинком перевернул на спину и оповестил:

- А потом вы можете приступать к делу.

- Эй! – комиссар шагнул к Редферну; тот поднял на него горящий, полубезумный взгляд и холодно сказал:

- Он пытался изнасиловать ее.

- Я ее пальцем не тронул! – захрипел Ляйднер; глаза у него совсем побелели от страха. – Убери его! Убери!

Пироман прижал коленом его горло, и матрос широко раскрыл рот, хватая воздух. «Пегги!» – Бреннон стиснул рукоять топора – Пегги, вся в синяках и ссадинах, Пегги, окруженная этими скотами, хрупкая, беззащитная – и упустил момент, когда Редферн насыпал угли в рот моряку. Ляйднер глухо взвыл. Пироман пропихнул угли рукоятью совка ему в глотку и придавил челюсть коленом, стиснув жертве зубы. Моряк забился под ним, стуча головой об пол; Бреннон очнулся.

- Хватит! – он схватил Редферна за плечо и отшвырнул его от Ляйднера. Тот еще дышал и мелко трясся.

- Неужели вам жалко? – прошипел пироман. – Ему следовало довести дело до конца, чтобы вы...

- Дядя! Энджел! – раздался голос Маргарет. – Вы где? Мы тут...

- Пег, не подходи! – крикнул комиссар, но поздно: девушка вынырнула из темноты, увидела Ляйднера и отпрянула со сдавленным воплем, зажав рукой рот. Энджел переменился в лице и метнулся к ней.

- Маргарет! – он поймал ее за руку. – Это Ляйднер! Вы понимаете? Маргарет, вы же помните, я обещал!

Он он уставился на нее жадно и умоляюще одновременно. "Смотрите! – прочел Натан в его взгляде. – Смотрите, я сделал это для вас! Вы же довольны? Довольны, правда?"

- Маргарет, я ведь обещал вам, и он поплатился, вы же помните… вы же…

"Рады?" – с горечью подумал Натан. Маргарет, дрожа, вгляделась в моряка – и узнала его. Натан понял это по тому, как изменилось выражение ее лица. Отвращение и ужас исчезли, словно узнавание мигом их смыло; она чуть отстранила Энджела, чтобы окинуть Ляйднера долгим оценивающим взглядом – матрос уже не трясся, только издавал слабые клокочущие звуки.

- Маргарет… – прошелестел пироман. Она наконец отвела глаза от моряка и прижала ладонь к запавшей щеке Редферна.

- Ох, Энджел, – нежно сказала Маргарет, он слабо улыбнулся и привалился к стене: вспышка ярости угасла, отняв у него последние силы. – Вы совсем устали. Идемте, я нашла место, где вы сможете отдохнуть.

Она перекинула его здоровую руку через плечо. Энджел тяжело оперся на девушку. Он был весь в поту, как от лихорадки, и ребра ходили ходуном, натягивая обожженную кожу.

- Что наверху? – сухо спросил Бреннон.

- Рагнихотри сбежал, – ответила Маргарет. – Проблемы остались. Добей его и понимайся на палубу – тебя ждут мистер Лонгсдейл и ведьма.

- Добить? – холодно уточнил комиссар, хотя в сердце что-то сжалось. – Ты настаиваешь?

Маргарет насмешливо фыркнула:

- А ты что, думаешь, я прощу его во имя милосердия и сострадания?

- Нет, – сказал Бреннон, – не думаю.

***

Комиссар глубоко вдохнул сырой холодный воздух. После затхлого трюма он показался Натану опьяняюще свежим. Как будто он вырвался из удушающего сна – не кошмара, но липкого полубредового видения, после которого реальный мир при всей его неприглядности выглядит чертовски милым местом.

- Что здесь у нас? – спросил Бреннон. Над палубой свистел пронизывающий ветер, в небе сгустились тучи, вид которых Натану не нравился. Корабль натужно скрежетал, словно собирался вот-вот развалиться на части и выбирал подходящий момент.

- Рагнихотри сбежал, – сказал Лонгсдейл; пес с виноватым видом сидел у его ног. – Мы сцепились, и он попытался провернуть со мной какой-то брахманский трюк с подчиняющими чарами, но безуспешно.

- Так что ж, от расстройства он сиганул за борт? – хмуро осведомился комиссар. Джен нигде не было видно, и он встревожился: черт знает, кого ведьма испепеляет в эту минуту... и не утонула ли, надорвавшись после драки со змеем.

- Ну... да, – признал Лонгсдейл.

- Что да?

- Сиганул.

Бреннон поперхнулся. Море за бортом могло вызвать мысли о купании разве что у самоубийцы.

- Зачем? – въедливо спросил он и заметил краем глаза группку матросов, скучившихся вокруг седого мужика, который кинул ему топор. Бреннон все еще сжимал оружие в руке.

- Чтобы сбежать. Он оседлал змея, отсоединил корабль и...

- Даже не нагадил напоследок? Эта тварюга может одним ударом хвоста полкорабля разнести, а Рагнихотри просто взял и уплыл? Куда он, черт подери, вообще может плыть верхом на змее?

- Не знаю, – расстроенно сказал консультант. – Мне следовало отправиться за ним, но я не могу оставить вас на корабле посреди такого положения, – он выразительно взглянул на тучи. – Я послал в погоню Джен, но, боюсь, ей придется вернуться. Море – не слишком дружественная ей стихия, особенно в бурю.

- Как она? – буркнул Натан, сам не зная, о чем спрашивает: о ее здоровье или о том, сколько еще жертв она выкосила.

- Змей ей не навредил.

- А она ему?

Консультант неопределенно пожал плечами. К Бреннону решительно направился седой моряк, окруженный тесной толпой товарищей по несчастью.

- Клаус Гюнтер, – отрывисто назвался он и сунул Натану куртку, которую комиссар с благодарностью натянул. – Боцман "Кайзерштерн".

- Комиссар Бреннон, отдел особо тяжких преступлений, полиция Риады. Это наш консультант, мистер Лонгсдейл.

Гюнтер посверлил Лонгсдейла тяжелым подозрительным взглядом, и Бреннон не мог его осуждать. После всего пережитого – ничего удивительного.

- Эт у вас там в полиции терь такие есть? – недоверчиво спросил боцман. – Эт ваш собственный, что ли, zauberer[1]?