Возвращение домой (СИ) - Легер Дмитрий Витальевич. Страница 17

Пройдя несколько оживленных улиц, они попали на городской рынок, где купили маленький бочонок темного пива, чтобы отпраздновать встречу с подругой, и большой печатный пряник для ребенка Искры. Затем друзья неспешна прошествовали через городской парк, любуясь струями фонтанов и статуями давно забытых героев и прекрасных обнаженных дев. Трица уверенна шла по знакомым улицам, улыбаясь приятным воспоминаниям.

— Искра вам обязательно понравится. — категорически заверила наёмница своих спутников. — Я никогда не встречала более жизнерадостного и веселого человека, чем она.

— Наверное вы неплохо дополняли друг друга. — поддел Лаи, намекая на угрюмость своей наставницы. — Огонь и лед.

— Искра и Фея. — поправила Трица, пребывая в слишком хорошем расположении духа, чтобы обижаться на шуточки юноши.

Городской парк закончился, теперь путь лежал через уютный жилой район с двухэтажными домиками. Каждое строение пряталось за невысоким резным заборчиком и имело небольшой ухоженный дворик, засаженный цветами или зеленым газоном. Учитывая заоблачные цены на недвижимость в Грейсване — подобные дворики казались чрезмерным излишеством для богатых. Ведь можно было сделать пристройку и сдавать ее нуждающимся, а не поливать на газоне цветочки.

Возле двухэтажного домика с башенкой, друзья остановились. Трицитиана костяшками пальцев постучала в деревянную дверь, украшенную лиственным узором. Лиса тем временем с любопытством потрогал каменную стену, покрытую побелкой.

— Теплая! — с довольным видом сообщила варварка.

— Конечно, — улыбнулась Трица. — Это дорогой район с теплыми домами.

Дверь никто не открыл.

Арт-три вновь постучала, уже громче. Затем толкнула дверь. Заперто.

— Может в гости ушли? — предположил Лаи. — Искра не могла переехать?

Женщина спрыгнула с порога и проверила ставни на окнах. Те оказались надежно заперты.

— Очень сомневаюсь. — с беспокойством ответила Трица. — Искра на этот дом с трудом денег накопила.

Арт-три вернулась к двери и опять постучала.

— Надо соседей спросить. — предложил Аргилай и повернулся, чтобы выбрать в какой из соседних домов постучать первым. Да так и застыл. Из-за резного забора на юношу смотрела страшная всклокоченная бабка со сморщенным, как сухофрукты, лицом, и колючими злыми глазами.

— Пошли вон! — закричала незнакомка хриплым пронзительным голосом. — А как стражу кликну, бродяги вы эдакие!

— Я подруга Искры. — успокаивающе промолвила Трицитиана. — Не знаете где она?

— Не знаю… — ворчливо ответила бабка, слегка успокоившись, и повернулась, чтобы уйти. — Никто не знает. — буркнула она себе под нос.

— Что вы сказали? — насторожилась арт-три. — Почему никто не знает где Искра?

Бабка остановилась. Медленно повернула свое старое пожелтевшее лицо с крючковатым носом к наемнице и улыбнулась беззубым ртом.

— А пропала. — наконец ответила незнакомка. — Ушла и не вернулась. Был человек и нету.

Глава 5. Следствие вели

Невзрачный, дешевый кабак притулился на первом этаже большого трехэтажного здания. Вывеска давно облупилась, а краска выцвела, отметая любую возможность прочитать название заведения. Чтобы попасть внутрь необходимо было пройти через узкий переулок с грязными стенами, и не поскользнуться на нечистотах, устилавших землю. Это был какой-то совсем иной Грейсван, ничем не похожий на тот, что встречал гостей у ворот белоснежными домами и широкими улицами. Этот Грейсван был сер, вонюч и холоден.

Лиса приложила свою маленькую ручку к стене.

— Не теплая. — разочарованно сообщила варварка.

— Промышленное здание. — пояснила Трица и толкнула деревянную дверь, замызганную сотнями грязных рук. — А кабак — редкостная дыра.

Со слов всклокоченной бабки, которая смело, бросилась на защиту соседского дома, муж Искры — Пьер Мольберт, после пропажи супруги, отвез дочь к теще, а сам безвылазно пропивал семейные сбережения в кабаке.

Пол дешевого заведения покрывала изрядно подгнившая солома. На стенах висели свечные фонари, слабо освещая несколько длинных столов и лавок. Посетителей в кабаке было мало и арт-три без труда приметила Пьера, сидящего в дальнем углу.

Когда-то длинные, светлые и вьющиеся волосы художника теперь висели грязными сальными патлами. Худое лицо с правильными, благородными чертами осунулось и распухло от дешевого пойла. Тонкие и изящные, словно у женщины, кисти рук, обнимали большую кружку с отколотой ручкой. Когда-то красивый с статный Пьер Мольберт сейчас напоминал сильно помятого, постаревшего эльфа, который в детстве очень много болел.

— Пьер. — позвала Трицитиана, подсаживаясь рядом на лавку.

Зеленые глаза, с воспаленными красными сосудиками, совершенно пустым взглядом посмотрели на наемницу. Художник икнул и вновь уткнулся взглядом в свою кружку.

Решив не тратить время на лишние разговоры, Трица, подхватила подмышки легкого Пьера Мольберта и бесцеремонно поволокла к двери.

— Стоять! — выход на улицу преградил хозяин кабака. — Не пущу! Он третий день в долг бухает.

К ногам кабатчика упала горсть мелких монет.

— Пошел прочь! — прорычала наемница, сверкая глазами цвета весеннего льда.

Несмотря на вступившую в свои права осень, на улице все еще было тепло. В лучах солнца, мириадами брильянтов сверкала вода, вылетающая из пасти неведомой каменной рыбы. Как раз в чашу этого диковинного фонтана Трицитиана с размаху макнула Пьера. Несколько мгновений зеленый змей, затуманивший мозг художника, не позволял тому понять, что произошло и куда делся воздух. Но затем мужчина начал отчаянно сопротивляться. Арт-три отпустила свою жертву и отступила назад, чтобы не быть забрызганной. Пьер вынырнул, глотнул драгоценного воздуха, запутался в собственных ногах, споткнулся и растянулся на мостовой.

— Эээ… Ааа… Мяя… — невнятно забубнил он, возвращаясь в объятия дешевой выпивки.

— Значит мало. — сделала вывод рыжая женщина и, пожав плечами, вновь подхватила пьянчугу и окунула головой в фонтан.

Вторая порция водных процедур проходила дольше. Трица не отпустила Пьера Мольберта после его первых попыток сопротивления, а держала столько сколько сочла достаточным. Затем освободила.

— Фея! — отплевываясь и тяжело дыша, удивился художник. Он озирался по сторонам и пытался понять, как он тут очутился. — Откуда ты?

— Проездом. — мрачно ответила женщина. — Где Искра?

— Искра? — переспросил Пьер и, непонимающе, уставился на собеседницу. По его мокрому лицу пробежала тень воспоминаний. — Искра… Искра? А Искра!

— Где, твоя, жена? — словно молотком вдалбливая каждое слово, громко спросила Трицитиана.

— Создатель всемогущий! За что мне это? — худой мужчина закрыл свое лицо изящными ладонями и зарыдал в голос, причитая. — Что я сделал?! Искорка, радость моя ненаглядная, да что же это такое?!

Трица схватила художника за руки и рывком отвела их от его лица. Отвела и тут же вмазала Пьеру Мольберту звонкую пощечину. От мокрых волос во все стороны полетели брызги. Женоподобный мужчина пошатнулся и упал на мостовую.

— Где она? — повторила наемница.

— Я не знаю. — простонал мужчина и подтянул колени к подбородку. Тонкие изящные пальцы размазывали по лицу слезы и слюни.

Лиса вытянула вперед свою ладошку и, внимательно присмотревшись, критически сравнила свою руку с рукой мужа Искры. По всему выходила, что ей соврали. Рука маленькой варварки была слегка крепче и мускулистее рук художника.

— Я был дома. — наконец заговорил Пьер Мольберт — Вечером жена ушла и не вернулась. Не знаю… Не знаю куда она пошла. Она не сказала. Не вернулась. Не знаю… А! — его осенило. — Знаю! Это Маркграф! Этот козлина! Да, это он! — Пьер быстро закивал. — Он всегда хотел мою жену! Он похитил её! Да, он! Мою Искорку, мое сердечко…

Мужчина вновь зарыдал, теперь с подвываниями.

Трицитиана подняла глаза к небу и тяжело вздохнула.