Седьмая звезда (СИ) - Риз Лаванда. Страница 6

— Ты … считаешь это справедливо, так казнить пиратов? — осторожно спросила она, нарушив тишину.

— А как иначе? Они преступники. Пираты мародерствуют на наших подбитых кораблях, добивают раненых солдат или берут их в плен, продавая в рабство за пределами Империи. Это воры и разбойники, не признающие никаких рамок и законов! Это паразиты космоса! — небрежно проговорил в ответ Илай, расстегивая и стаскивая с себя верхнюю куртку.

— А … а если не все такие? Не все ведь убивают и топчут, а если … среди них есть и достойные люди? — Энн растерялась и испугалась оттого, что возможно она ошиблась и в самом Илае. Ей были неприятны его слова, ей стало больно за себя и за своих братьев, за всё то, во что они так верили.

— Послушай, ты вся дрожишь, перестань думать об этом, — его глубокий хрипловатый голос уже звучал спокойнее. Сам не зная почему, он положил руки ей на плечи, легонько потянув на себя. И Энн, словно завороженная, развернулась к нему лицом и горячо прошептала:

— Скажи мне, что среди пиратов, как и среди населения любых рас, могут быть как плохие так и хорошие! Согласись со мной!

— Ну, ладно, допустим, только пока я таких не встречал, — согласно кивнул Илай, не представляя какой смысл имели для неё его слова. Энн неожиданно улыбнулась. Улыбка делала её ещё очаровательней. Улыбка женщины всегда может обезоружить любого мужчину. Вот и сейчас в уголках синих глаз Илая скромно спряталась ответная улыбка. Непроизвольно рука Энн потянулась к его щеке.

— Как часто в жизни ты улыбаешься, Илай?

— Ты впервые назвала меня по имени, — околдованный глубиной её глаз, тихо произнес он, затягиваемый в этот чарующий сияющий водоворот распахнутого женского взгляда.

— Знаю, что редко, и ещё я знаю, что ты робеешь перед женщинами, солдат.

Энн вдруг обняла его за шею и поцеловала в губы, разоружив его тем самым полностью. Она и сама была ошарашена своей импульсивностью. Чем-то этот солдат непреодолимо притягивал её к себе. Как бы ни был он суров внешне, где-то в уголках его лучистых глаз скрывалась теплота. Её волновал его голос и исходящая спокойная сила от рельефа мышц его молодого мужского тела. То как он щурил свои глаза, как взлетали его ресницы, как мягко кривились губы в полуусмешке. Так же как она хотела услышать от Илая его согласие по поводу хороших пиратов, точно так же ей хотелось доказать себе, что и среди солдат могут оказаться хорошие парни. Единственным мужчиной до Илая у неё был …, но об этом Эннжи старалась не думать. Илай покорил её тем, что не был по-настоящему груб с ней, ведь без её согласия он так и не пересек границу кровати. Да, он мыслил иначе, но Энн ощущала, что это была всего лишь маска и отрепетированная игра слов. Он не меньше неё нуждался в любви, наверное, даже намного сильнее, чем она, потому что с детства Энн была окружена заботой и любовью своих названых братьев, ну, по крайней мере, той на которую они были способны, в силу их расовых отличий.

Илай целовался мягко и осторожно, словно прощупывая почву разведкой. Сильные руки уже крепко сжимали девушку, становясь смелее. Ласковая нежность — это источник, с которого желают напиться ищущие души, в чьи волны погружаются с замиранием и восторгом благодарности. Источник, который находит своё отражение в слезах счастья и перестуке тающих сердец.

А имперский солдат именно таял. От каждого поцелуя этой девушки его пронизывало сладким током, когда её губы касались его лица, шеи и плеч. Когда она скользила ладонями по его груди и животу. Такого с ним ещё не происходило, не происходило … именно так. Впервые он почувствовал себя одним целым с живым теплым трепещущим человеком, а не с холодным «томагавком», с которым он тоже время от времени сливался в единый монолит. Илай и не думал, что когда-нибудь ему захочется заплакать от переполняющего его блаженства… И этот секс был вовсе не данью репродуктивной программе, о ней они даже и не вспомнили, это была чистая вспыхнувшая страсть живых сердец, желание близости, проникающей ласки.

Он лежал, тяжело дыша, пытаясь поймать всё ещё плавающее сознание, прижимая к себе обнаженное горячее тело девушки. Взяв её ладонь в свою, он осыпал её благодарными поцелуями. Что-то изменилось, такое неуловимое, тонкое и ускользающее. Что-то отошло на второй план, а что-то срослось.

Илай уснул, а Энн всё ещё с нежностью глядя на него, играла с его русыми волосами, прядями укладывая их ему на лоб. Он был такой милый и … нежный. Вот так одним мгновеньем она изменила свою жизнь, взорвала её фонтаном феерических ощущений с малознакомым парнем, которого ей навязал нелепый случай. Но с первого поцелуя вдруг возникла такая уверенность, что они принадлежат друг другу, и только друг другу. С первого прикосновения она отозвалась на язык его тела, словно давно ждала его. И теперь такое необычное чувство охватило всё её существо.

Противный писк разбудил их обоих. Илая срочно вызывали на вылет. Перед тем как выйти из каюты он обернулся и улыбнулся ей. Призрачная связь изменила и соединила их, будоража воспоминанием.

Но Илай не вернулся с этого задания. Ни на следующий день, ни через два дня.

Для неё каждый час ожидания проходил в страшном напряжении. Как ни странно, вопреки всему, Энн ждала его возращения. Она хотела, чтобы он вернулся. Хотела увидеть его снова. Непривычные для неё новые переживания бередили сердце. … Хотела, но видно была не судьба. Особенно когда ей сообщили, что «офицер Илай Бош пропал без вести, поисковые устройства не могут выявить маяк его «томагавка», который был сбит над одной из планет системы Хатэ». Ей предоставляли возможность снова присоединиться к программе и что самое нелепое и ужасное — перед ней извинились за доставленные неудобства.

«Кретины! Что за люди?! Человек пропал, а они считают это неудобством!

Не стоило ввязываться в это. Так мне и надо! Нужно побыстрее сматываться отсюда», — размышляла Энн, патрулируя по отсеку связи, в надежде узнать или подслушать хоть какую-нибудь информацию о предстоящих вылетах.

Её слуха коснулись слова, обогнавших её солдат:

— Сегодня в полночь твой первый вылет, Сид. Говорят, в пятом квадрате заметили пиратов, покажи этим бродягам кто хозяин вселенной!

Им вслед печально усмехнулись большие серые глаза. И Энн вернулась в комнату проститься хотя бы не с Илаем, а с ощущениями и чувством, которое здесь возникло, с этим коротким мгновением необъяснимого влечения, с этой вспышкой счастья. Она прилегла на его подушку, все ещё ощущая его запах, её грустные глаза застлали две так и невыплаканные слезинки. Но через какое-то время, заглушив все печали, загоняя их поглубже в тайники души, в её глазах зажглись решимость и упрямство, мгновенно меняя выражение её лица. Грустная слабая девушка переформировалась в собранную и уверенную в своих силах молодую женщину. Когда за Энн закрылась дверь, она уже точно знала, что будет делать дальше.

Дорога в ангар была ей уже известна, правда на этот раз она воспользовалась другой вентиляционной шахтой. Замерев за одним из нерабочих кораблей, Энн наблюдала за солдатами, готовящимися к вылету. Как кошка, бесшумной тенью, она подкралась к последнему «томагавку», и, уловив момент, когда механик отвернётся, проскользнула внутрь, спрятавшись за кабиной пилота, свернувшись клубком под запасным парашютом.

Ей повезло, что пилотом как раз оказался тот самый неопытный новичок Сид, который даже не обратил внимания на то, что объёмы парашюта должны быть немного меньше.

Дождавшись, пока пилот взлетит, покинув пределы базы, Энн осторожно выбралась из своего укрытия без единого звука четко нанеся ему удар по затылку заранее подготовленной механической подпоркой, вырубила беднягу Сида.

— Прости, это жестоко, я знаю, и даже больно, но выбора вы мне не оставили. Зато, будет тебе что вспомнить, парень! — проговорила она, стаскивая его с кресла.

Благо, она умела управлять и «томагавками». Временно поставив корабль на автопилот, она уложила бессознательного пилота на пол лицом вниз, связала по рукам и ногам, предварительно заклеив рот. Энн действовала быстро и чётко, как по разыгранным нотам — пиратская школа выживания давала свои результаты. Затем усевшись в кресло пилота, в первую очередь она перешла на другую частоту связи. Частоту, которую прослушивали пираты. Если они были недалеко, кто-нибудь из них должен услышать её.