Проклятый лес (СИ) - Зволинская Ирина. Страница 23

— Я не могла прийти раньше, к тебе не пускали, — вздохнула она.

И это было странно. Не считая парочки синяков и ушибов, не было у меня никаких серьезных повреждений.

Я вспомнила звон разбитого стекла, перепачканные красным осколки, разорванный мундир Юрия, белую пыль, мукой осевшую на кровь. Никки был там! Иначе вряд ли я бы отделалась парой царапин.

— Скажи, Никки в столице? — равнодушно спросила я, внутренне натягиваясь струной.

— Никки? — удивилась Элизабет. — Он уехал в Южный в день бала. Полагаю, сейчас он в поместье. А почему ты спрашиваешь?

— Просто вспомнила, — я пожала плечами.

Дверь в мою палату открылась. На пороге стоял улыбчивый медик, с ним был господин Холд, чему я несказанно обрадовалась. Есть шанс, что меня, наконец, отпустят.

Подтянула одеяло на грудь. Поздоровалась.

— А у меня для вас чудесный сюрприз, — сказал Холд, поздоровавшись в ответ, и отошел в сторону, пропуская вперед еще одного посетителя.

Это был молодой мужчина, судя по форме, курсант военной академии. Высокий, статный, светловолосый, очень красивый и такой синеглазый, что я невольно вспомнила о драгоценных сапфирах в колье Элизабет.

Он улыбнулся, на щеках его показались ямочки, и сердце моё заныло от радости узнавания и печали, что изменения в его облике прошли мимо меня.

— Ральф, — охнула я, откинула одеяло и босиком побежала к нему. Обхватила его руками, щекой прижалась к груди, не обращая внимания на царапающие кожу пуговицы серого кителя.

— Привет, сестренка, — поздоровался со мной брат и крепко обнял, нежно целуя в макушку.

— Я так скучала.

— И я. Очень скучал, — сказал Ральф, еще сильнее сжимая меня в объятиях.

— Как мама, папа, как Рэн? — зачастила я.

Ральф тяжело вздохнул, собираясь ответить. Меня затрясло от неконтролируемого страха перед его словами.

А что, если Рэна больше нет? Что, если мои видения не лгали?

— Мама всё так же. Болеет, — начал Ральф, но его прервали.

— Так-так-так, юная госпожа, что же это вы босиком? Простудитесь! Или вам так понравилось в нашей больнице, что вы решили задержаться еще? — пожурил меня доктор.

Ральф рассмеялся, отпустил меня, а потом нахмурился, заметив мой наряд. В несколько секунд расстегнул форменный пиджак, чтобы, по всей видимости, отдать его мне.

Элизабет подошла к нам и подала мне белые больничные тапки.

— Спасибо, — кивнула я, кинув их себе под ноги, радуясь этой отсрочке.

Всё хорошо. Наверняка Рэн остался в крепости. Кто-то ведь должен следить за Лесом! Да и служба в армии никогда не привлекала его, в отличие от брата.

Ральф укутал меня в свой мундир и точь в точь повторил наш детский ритуал, только с той разницей, что раньше эти действия выполняла я. Мученически вздохнул, покачал головой, заправил выбившуюся из общей картины прядь волос мне за ухо и сказал:

— Горе ты моё. Луковое.

— А у тебя теперь совсем короткая стрижка, — печально улыбнулась я, вспоминая его непослушные кудри.

У Рэна волосы были прямыми и не доставляли второму близнецу особых проблем.

— Я теперь военный, — равнодушно пожал он плечами.

— Ах, да, — опомнился Холд, всё это время с ленивым интересом наблюдающий за частичным воссоединением Бонков, — горничная собрала вам вещи. Элизабет, помоги Алиане одеться. А мы будем ждать вас в коридоре.

Господин Николас демонстративно приподнял пакет и поставил его на краешек кровати. Ральф подмигнул мне, развернулся, торопясь покинуть палату, и случайно толкнул плечом Элизабет.

— Прошу прощения, — вежливо сказал он подруге.

— Ничего страшного, — напряженно ответила Лиззи.

Ральф кивнул. Заминка эта, по его мнению, не стоила внимания. Как не стоила его внимания и Элизабет Холд. Таким равнодушным взглядом он на неё смотрел.

— Поторопись, — уже в дверях обратился он ко мне. — Меня отпустили всего на пару часов.

— Как тебе академия? — вернула пиджак. — Уже нашел друзей?

— Отлично, — сунул брат руки в рукава. — Друзей? — весело улыбнулся, вновь сверкнув ямочками на щеках. — Друзья пока в стадии приготовления, — он повел плечами, отработанным движением усаживая китель на широкие плечи, и так выразительно хрустнул костяшками пальцев, что и дурак бы догадался, о какой стадии приготовления он говорил.

— Понимаю, — хихикнула я, а потом испуганно ойкнула.

Он ведь пришел в конце курса, наверняка сдав экзамены экстерном. Протекция маршала, я помнила, скорее, мешала, чем помогала наладить отношения со сверстниками.

У меня была Лиззи, а кто есть у него?

Ральф обернулся в дверях. Солнце падало на его лицо, синие глаза потемнели, взгляд заледенел.

«Совсем уже мужчина», — с гордостью подумала я, любуясь им.

С самого детства он чувствовал меня и брата, как никто другой. Мы с Рэном даже подозревали его в чтении мыслей, поэтому я почти не удивилась, когда он, прежде чем закрыть за собой дверь, уверенно заявил:

— Не волнуйся, я умею за себя постоять.

— Мальчишка. Только бы подраться, — улыбнулась я и покачала головой, поворачиваясь к непривычно молчаливой Элизабет.

Она задумчиво смотрела на закрытую дверь, на лице её застыло выражение полнейшей растерянности.

— Лиззи? — хихикнула я. — Ты чего?

— Что? — недоуменно огляделась она. — Прости, задумалась.

— О чем, или о ком? — я открыла пакет и выудила оттуда аккуратно сложенное темно-синее платье. Мелкие пуговички наверху, а внизу плиссированная юбка. Очень симпатично.

Встряхнула его, достала туфли.

— Или тебе что, мой братец понравился? — вдруг догадалась я и хихикнула, с головой ныряя в платье. — Ах ты старая перечница! Мальчика ей подавай!

Высунула голову наружу, Лиззи почему-то не было весело. Она как будто не слышала моих шуток.

— Ну тебя, — наконец отмерла она. — Я просто завидую. Это наверное здорово, когда у тебя есть любящий брат.

— Никки тоже любит тебя, — вздохнула я. — Просто он …

— Да-да, я знаю. Другой, — Лиззи поправила воротничок на моем платье. — Вы очень похожи с братом. Это даже немного страшно.

— Вы с Николасом-младшим тоже на одно лицо, — вернула я ей комплимент, вспоминая точеное лицо подростка

— Да? — с сомнением спросила подруга. — Это ты его под волосами или под капюшоном разглядела?

Действительно. А видела ли я Никки?

Неприятно думать, что сходишь с ума. Страшно.

— Это я предположила. У вас ведь одни родители, логично, что что-то общее у вас быть должно?

— Ну, если так, то конечно, — улыбнулась она.

Кажется, игривое настроение снова вернулось к ней.

Я была полностью готова, чтобы покинуть порядком надоевшую за эти дни палату, и даже не стала напоследок подходить к окну, хотя, казалось, это уже успело войти у меня в привычку.

Лиззи окинула меня придирчивым взглядом и сказала:

— Какая-то ты мелкая, на фоне брата. Ты точно старшая в семье?

— Точно. На целый год, — подтвердила я и заметила, — вообще-то я выше тебя.

— Выше, — вздохнула Лиззи. — И худее.

Она, без сомнения, лукавила. Первая красавица колледжа не имела ни грамма лишнего жира, и была красива той же мягкой женственной красотой, что и её мать — госпожа Диана.

Выбор Холда-старшего был более чем понятен.

Госпожа Кэтрин казалась дешевой подделкой рядом с законной супругой маршала, как фабричная пластиковая кукла и изысканная статуэтка из фарфора.

Впрочем, какое мне дело до личной драмы маршала?

«Может быть, ты ревнуешь? — зашелестели голоса в голове. — Он ведь волнует тебя. Очень волнует».

Этот многоголосый шепот был мне знаком. Так говорило со мной безумие, это оно кричало «Сила!» в картинной галерее. И это оно заставило меня попробовать чужую кровь.

О, нет. Я не испытываю влечения к господину Холду. Если он и волнует меня, то не как мужчина. Он опасен. Слишком опасен, чтобы увлечься им.

Так чья же воля нашептывает мне эти мысли?

Голоса испуганно смолкли. Моя голова вновь принадлежала мне одной.