ЛВ 2 (СИ) - Звездная Елена. Страница 33
Когда я вышла из избушки, на клюку опираясь, аспид странно на мои волосы посмотрел. А волосы как волосы, распущенные только, чего на них глядеть?
Вторым, кто поглядел странно, был Савран — достойный купец не в Нармин опосля разговора отправился, время бы потерял, а так в Весянки успел и русалки с кикиморами теперь разгружали телегу.
Вампиры, волкодлаки и моровики сидели в сумраке леса, да и тоже на меня глядели. И вот отдохнуть бы им, а нет — ждут. Интересно же всем, что ж я буду делать с ведуньей мертвой, что в октагоне бесновалась.
Но никакого представления я для них не устроила.
Прошла тишком к границе защитного восьмиугольника, присела, на клюку опираясь, ладонь к земле приложила и, вскинув голову, посмотрела прямо в мертвые глаза ведуньи.
Миг, и от ладони моей разрядом молнии по земле помчалась к ведунье изумрудно-зеленая сила Леса. Контур октагона был смят, оплавился горный хрусталь, пошатнулась мертвая ведунья…
Пошатнулась, да и опала черным пеплом.
Вот она была — а вот ее и нет.
Но я продолжаю держать ладонь на земле, и по проторенному силой Леса пути, течет уже моя, иная, ведьмовская магия. Она течет споро, да впитывается в черном пепле уничтоженной ведуньи.
Секунда, вторая, третья…
И среди черного пепла пробивается зеленый росток, рвется к свету, раскрывается изумрудными листочками…
Когда я поднялась и направилась к ростку, вокруг меня царила тишина. Молчали вампиры, волкодлаки, моровики, русалки, кикиморы, Савран и даже аспид. Все стояли в оцепенении, сопровождая взглядом каждый мой шаг.
А я чего? Я подошла, подхватила росток с горстью земли, да и пошла сажать его, болезного.
И тут позади раздалось нервное:
— А… а госпожа лесная ведунья так с каждым может? — спрашивал неожиданно Савран.
— А черт ее знает, — нервно ответил ему Гыркула, который обычно вообще с людьми не разговаривает, — но впечатляет.
И затем еще кто-то из русалок вдруг сказал тихохонько:
— А волосы то теперь совсем черные.
— Чернее ночи, — поддакнула ей одна из кикимор.
Я остановилась, развернулась и сообщила очевидное:
— Вообще-то я еще здесь и все слышу!
— И че? — меланхолично вопросил кот Ученый, проявившись у дерева.
А действительно…
Внимательно посмотрела на кота… кот понятливо исчез. Глянула на русалок — те принялись за работу с удвоенной скоростью. На кикимор… кикиморы на меня смотрели как-то… необычно.
— Дааа, — протянула одна из них, поправляя мухомор в волосах зеленых, — видать аспид как мужик того…
И все посмотрели на аспида. Даже я. Аспид не сплоховал и не смутился, все оказалось хуже — аспид оскалился в широкой и очень плотоядной улыбке, особенно ярко выделявшейся на фоне матового угольно-черного лица. И все как-то сразу решили, что пора бы и за работу, а не стоять тут, рот разинув.
И даже я была в числе решивших быстренько самоустраниться подальше от аспида.
С ростком в руке, сжимая клюку я быстро, хоть и гордо, отправилась к заводи.
***
И вот я иду, уверенная в том, что иду одна, тропу заповедную открыла, на нее вступила спокойственно, по ней, родимой, пошла да и вздрогнула, едва позади раздалось тихое:
— Не стоит этого делать.
Остановилась, повернулась, потрясенно на аспида воззрилась. Тот стоял на тропе заповедной, незнамо как на нее вступив, терялся даже в ярком свете дня, словно поглощал солнечный свет полностью, да на меня глядел взглядом пристальным, немигающим, змеиным.
Аспид подошел неторопливо, руки на груди сложены, взгляд напряженный, да нет-нет и поглядывает чудище неизведанное на росток, что в коме землицы черной, тянул листки не к солнцу — в сумраке земли спрятаться пытался. А это значит, я время теряю, а время дорого.
— Присмотрись к ростку, ведунья, ничего странного не замечаешь? — холодно спросил аспид.
— Замечаю, — я вот в этом вопросе про странность была с ним полностью согласна. — Тебя замечаю! На тропу мою встал, а я и не почувствовала… Странно это.
И развернувшись, путь продолжил.
Аспид, тоже продолжил вести себя странно, и зашагал рядом, под мой шаг пытаясь подстроиться.
А потом возьми да и спроси:
— Почему твои волосы опять потемнели, Веся?
— Госпожа лесная ведунья, — официально поправила я его.
Промолчал зверь легендарный, чудище огненное. Ну да ничего, потом перевоспитаю, и не таких перевоспитывала.
— То как уничтожила ведунью-умертвие… впечатлило, — произнес аспид.
— Это не я, это лес, — отмахнулась беззаботно.
Некоторое время шли молча, затем Аедан вновь разговор завел:
— Значит, на территории своего леса ведунья практически неуязвима?
— Ага, — отозвалась, поворачивая влево, чтобы выйти к воде.
Хм, — задумчиво хмыкнул аспид. — Почему же тогда погибло столько лесных ведуний?
Пожав плечами, молвила:
— По глупости.
И тут аспид возьми да и спроси удивленно:
— А ты как выжила?
Я и остановилась. Затем развернулась резко, на гада поглядела да и вопросила гласом негодующим:
— Это ты меня сейчас глупой назвал?
Пожал аспид плечами могучими, да и ответил спокойственно:
— А я в чем-то не прав?
И главное издевательский был вопрос! Вконец издевательский! И ответить у меня было желание, непреодолимое почти, да только… у меня на руке росток был дерева живого, живого но уже скверной пораженного, а аспид, он…
— Может я и глупая, но понять, что ты время тянешь — ума много не требуется! — выпалила гневно.
Ударила клюкой оземь, путь сокращая, и поспешила к заводи.
А сама нутром чуяла — аспид позади идет. Легко, неслышно, и даже почти неспешно. Видать ждал, что я с крутого берега вниз к заводи спускаться начну, да только ждал зря.
«Леся» — позвала мысленно.
И от обрыва потянулась сплетаясь мостом лоза-лиана, до одного из островков в заводи и потянулась. И ступая по мосту плетенному, я дошла до островка, на него сошла, клюку отложила, земли пропитанной водой коснулась, та, повинуясь, сдвинулась, образуя ямку, вот в нее я растеньице задрожавшее и уместила. А после поднялась и отошла, безмолвно наблюдая за тем, как потянулась живая вода к ростку чернотой покрывающемуся, как скверна с него сходит голубым сиянием, как наливается жизнью крохотное деревце, как замирает, в свете дневном, больше солнца не пугаясь.
Сзади неслышно подошел аспид.
— Вот оно как, — произнес задумчиво. — Я уж думал ты тут собираешься колдовской обряд проводить. Волосы вот распустила…
— Я уже провела! — ответила, вздохнув раздраженно.
Присутствие аспида напрягать стало, да сильно. Стоит рядом, вот не смотрю на него, а чувствую — и то, что разделяет нас всего шаг, не больше, и то, что смотрит на меня Аедан, взгляда не отводит. И взгляд тот… Неприятственный!
— Что дальше будет? — спросил вдруг. И уточнил даже: — С ростком этим. С ведьмою?
— А мне почем знать? — вопросила гневно. И добавила: — Я ж глупая!
И смерив аспида ледяным взглядом, направилась по мостку обратно к берегу. И главное дошла бы, спокойно дошла, да только тут позади раздалось:
— То есть ты просто обратила ведунью в дерево?!
Чуть не зарычала в ответ.
Развернулась — аспид за мной шел, так что вообще рядом был. Посмотрела гневно в глаза его змеиные, да и поправила:
— Я трансформировала душу в яблоню.
Глаза апида слегка подались в форму округлую, но лишь слегка, и спросила сволочь окаянная огненная:
— В яблоню? Ты трансформировала ведунью в яблоню и это называется «спасла»?!
Я лишь руками развела, одной свободной уже, да надо бы помыть, второй с клюкой, и вот хотелось мне сказать, многое хотелось — но мы посередь моста, а это не самое лучшее место для разговоров.
— Веся, — вдруг прошипел аспид, — пожалуйста, дай слово ведьминское, что НИКОГДА не будешь меня спасать.
Да запросто!
Плюнула ему под ноги и сказала:
— Держи!
Плевка то не было, я ведьма воспитанная, но аспид все равно сопроводил взглядом фантомный плевок, коей упал возле черных сапог чудища, опосля на меня глянул настороженно и вопросил: