Скажи, что любишь меня (СИ) - Мелевич Яна. Страница 42
— Отдал, — буркнул недовольно, прислоняясь к косяку, оглядывая ее с ног до головы. В который раз отметил красоту девушки, приподнявшейся к нему на носочках и целующая Тасманова на прощание. Не выдержал, перехватив за талию, крепко прижимая к себе, слыша горловой стон, вырвавшийся вместе с остатками захваченного им дыхания.
Какого черта с ним происходило — не понимал. Ведь он не такой, откуда такое давящее чувство.
«Люблю тебя, солнышко. Очень люблю, знаешь ведь. Но маме надо уехать ненадолго, а ты пока поживешь с папой, хорошо?»
Нет, не хорошо. Ничего хорошего не вышло в тот день, когда Инга Сергеевна, как он про себя называл собственную мать, перешагнула порог их квартирки на окраине Хабаровска. Там, среди сталинских пятиэтажек женщина, клявшаяся ему в любви, собственноручно подписала приговор, оставив маленького ребенка на растерзание большому монстру.
В тот день отец сломал ему три ребра. А потом отвез в травпункт, заявив, что нерадивый шкодник свалился, играя, с лестницы. Пока суровая плотная дама врач ворчала, что ей приходится заниматься лишней нагрузкой за копейки, большая крепкая мозолистая ладонь отца поглаживала светлые пряди. Так, на случай если что-то ляпнет. Попытался сказать медсестре вечером, но та только отмахнулась, устало убирая волосы.
— Парень, у меня нет на тебя времени. Вы мальчишки такие неугомонные.
Затем, кажется, был психолог в школе. Ее помощь ограничивалась воспитательным разговором с Марселем Георгиевичем в приватной обстановке светлого кабинета, на стенах которого красовались березки. Мол, вам бы, не стоило применять физическое наказание к сыну, это тупиковый путь воспитания личности. В начале поговорите. А отец, злобно сверкая на него взглядом, с улыбкой заверял, что впредь будет осторожнее. Ведь побои всего лишь фантазия обиженного на папу мальчика за шлепок по заднице после драки с другими ребятами. Дети такие фантазеры.
«Твою мать — шлюха. Все бабы шлюхи, видишь? Никто из них тебе на помощь не придет, маленький гаденыш! Все они только о себе думают, им нравится заниматься лишь собой. Врут в глаза о любви, а потом бегут в чужую постель»
Вот сейчас прокручивая слова родителя, чувствовал, как яд распространяется по венам. Мотнул головой, хватая куртку. Действительно стоит сходить на работу, пока не сошел с ума от собственных мыслей. Раиса не его мать, не такая.
— Не такая же? — задал вопрос сам себе, выходя на площадку, захлопывая дверь за которой осталась недовольная невниманием Пуся, скребущая дверь. — Приду. Погуляю с тобой комок шерсти, — отозвался ей Ярослав, поворачивая ключ в замке.
В офисе редакции все готовились к Новому году. Туда-сюда сновали с подарками многочисленные сотрудники, шли последние утверждения первого январского номера журнала в новом году. Менеджеры обзванивали контрагентов, бухгалтерия обмахивалась стопками листов будущего годового отчета, а Поль стоящий посреди этого безобразия со стаканчиком кофе радостно всплеснул руками прямо перед лицом недовольного Влада, воскликнув:
— Яра!
Блондин закатил глаза, снимая с плеча сумку, окидывая стоящего рядом Кириченко насмешливым взором, вскинув брови.
— Что? — поинтересовался с ленцой, на глазах у задохнувшегося помощника фотографа принимая из рук Поля стаканчик, отпивая карамельный латте. И тут же поморщился от сладости, кривясь. — Господи, у тебя даже кофе гейский.
Не глядя, вручил кофе обратно Владу, который от возмущения чуть не подавился насмерть воздухом, возопив с визгом:
— Тасманов, совсем обнаглел?!
Ответом ему был лишь полный иронии взгляд да чуть приподнятая бровь. Повернулся к Полю, спрашивая:
— В вашей тусовке голубых самцов, его снова опустили до уровня нижнего безмолвного бревна?
Петр Жилин или Поль Жульен, как сейчас называл себя именитый фотограф, только глаза закатил, махнув худенькой ручкой, одергивая свитер с оленями и хватая Ярика за руку.
— Пошли, ты нужен мне для отбора снимков. А ты Владик, — оглядел застывшего помощника, затем покосился на белый с зеленым стаканчик Старбакс в руках парня, вздохнув:
— В общем, сходи еще за кофе. Один черный, без сахара для Ярослава, — пока Владик покрывался пятнами, Тасманов тихо хохотал, шагая прямо к студии. По дороге уже стягивал куртку, как неприятность выплыла сама в лице Ноны в обтягивающем стройную фигуру темно-коричневом платье из плотного шелка. Стук металлических набоек ее шпилек по мраморному полу офиса редакции разнесся, предрекая всем повинным головам несчастья. Замер каждый менеджер, тем не менее, продолжая говорить в трубку с партнерами, бледнея на глазах, стоило недовольной начальнице появиться в обзоре огромного офиса заставленного столами и разделенного лишь полупрозрачными перегородками. Там, где сотрудники прятались за закрытыми дверьми помещений, задрожали, ведь каждое пространство в огромной редакции просматривалось камерами, а Ноне могло взбрести в голову явиться даже в бухгалтерию с проверкой, особенно, если владельцам журнала вздумалось накрутить ей хвост.
— Тасманов, — голос женщины был полон едва сдерживаемой злости, а все вокруг замерли точно мышки, наблюдая, как главная кошка нетерпеливо постукивая носком дизайнерской туфельки, нетерпеливо смотрит на своего любовника. Ни дать, ни взять — Снежная королева дергала поводок своего Кая. Все прекрасно знали, какие их связывали отношения, в конце концов, никто не осуждал, хотя многие искренне не понимали Ярика и для чего он по-прежнему здесь делает.
— Нона Леопольдовна? — повернулся всем корпусом, натянув на лицо вежливую улыбку, а сам успел отметить увядающую красоту женщины. Она так старалась ее скрыть, хотя возраст выдавали и морщины в уголках глаз, уже не молодые руки, даже шея. Все кричало, что перед ним дама не первой свежести и почему-то раньше он этот факт игнорировал. Как вечно поджатые в недовольстве губы да взгляд загнанной усталой от жизни одинокой женщины. Той, что погрязла в интригах, играх гламурного общества совершенно потерявшись в нем. Взгляд, отличный от прямого синего взора, с которым на него смотрела Рая.
— Зайди ко мне, — приказала коротко, Ярик же вздохнул, передавая сумку Полю, сочувственно похлопавшего его по плечу.
— Держись, Тасманенок, она в последнее время рвет и мечет, — шепнул, пока сам блондин решительно двинулся следом за редактором журнала, пересекая офис под настороженные взгляды. Путь закончился у кабинета с красивой глянцевой табличкой. На черном фоне золотыми буквами с теснением имя и должность. С минуту любовался, пока не очнулся от окрика:
— Ярослав!
Выдохнул воздух из легких, заходя внутрь просторного светлого кабинета с панорамными окнами в пол, выходящими прямо на Останкинскую башню да многочисленные офисные здания большой столицы. На полу светлый ковролин, заглушающий шаги, непрозрачное стекло-стена с обратной стороны, зато позволяющее подглядывать за тем, что происходит за пределами редакторского кабинета. Большой крепкой стол из красного дерева с компьютером, сейчас заваленный многочисленными проектами будущего номера да контрактами, кожаный диван в углу. В углу самый настоящий сейф подле пары шкафов с документацией. Несколько картин с репродукцией художников на стенах и комната отдыха, где была парочка тренажеров, душ с туалетом даже спальное место. Все это Ярик знал наизусть, за много лет их связи выучил, вот только впервые хотел сбежать. Потому отшатнулся обратно к запертой двери, стоило Ноне кинуться ему на шею с объятиями.
— Не трогай меня!
Она удивленно замерла, непонимающе хлопая глазами, а после усмехнулась, опустив руки, пытаясь собрать остатки женской гордости после сокрушительного отказа.
— Это из-за той дурочки, с которой ты сейчас трахаешься? — хрипло рассмеялась, запрокидывая голову, складывая руки на груди. От упоминания Раисы из уст Ноны стало как-то неприятно. Будто что-то единственное светлое в его никчемной жизни пытаются извалять в грязи. Злость прокатилась по телу сокрушительной волной, сжал зубы так, что те едва не хрустнули.