Поехавшие (СИ) - Мелевич Яна. Страница 69

- Нам может зайти? – голос сорвался на фальцет. Из кабинета Семенкова заставались крики, поросячьи визги и обвинения в убийственного ребенка. Паша задумчиво посмотрел на невозмутимого Ярослава, а Стас как-то сочувственно вздохнул. Впрочем, не только он. Остальные резко пожалели мужа этой женщины.

Побелевшая секретарша, вцепившись в свое кресло, пила вторую бутылочку успокоительных капель с пустырником.

- Милочка, вы на травы не налегайте. Так можно и сердце посадить, - посоветовал ей Ярослав, улыбнувшись очаровательной улыбкой, забрал из рук озадаченного Стаса пачку документов, похлопав главного прокурора по плечу.

- Спасибо, что дал поучаствовать, - мурлыкнул, направившись к жене.

- Владычица, Пресвятая моя Богородица. Твоими всесильными и святыми мольбами перед Господом нашим отведи от него, грешного и смиренного раба Твоего Ярослава, уныние, неразумие и все скверные, лукавые и богохульствующие помышления… - пробормотал Кенар, провожая друга взглядом. Задумался, воздев очи к потолку и проворчал. – Короче, дальше не помню. Аминь.

- Не то читаешь, - вздохнул Стас, косясь на запертые двери, в которых скрылся Тасманов минуту назад и все затихло.

- Да пофиг, ваще не представляю, как он с ней живет. Я свою боюсь, когда у нее цикл начинается, тут же прямо не женщина – терминатор в личине ангела.

- Тю, бесстрашный делец Павел Канарейкин боится своей крошечной супруги?

-Ты просто не видел этот ее «Пашатебепиздец» взгляд. Серьезно, прям за здоровье свое ментальное боюсь.

Виталий тихонько скулил, лежа на полу, пытаясь прийти в себя. Увидев склоняющегося над ним Ярослава, дернул ногой в попытке отползти, однако Тасманов только вскинул бровь, помахав перед его лицом бумагами.

- Знаешь, что это? – равнодушно поинтересовался, дав возможность мутным взором разглядеть надписи.

Проклятие, чертов Заборов все же сохранил документы! Все по незаконным сделкам в местах охраняемых объектов культурных памятников, где они успели наследить. Судя по тому, что Семенков успел разглядеть, там договора на подставных лиц и кое-какая финансовая отчетность, которую Марат должен был уничтожить.

- Знаешь, я вообще-то мирный человек, - задумчиво потянул Ярик, слыша тяжелое дыхание жены за спиной. – Прощаю людей, делаю добрые дела, люблю свою семью и друзей. Терпеливый человек, могу и вторую щеку подставить. Только вот, - взгляд голубых глаз испугал Виталия в разы сильнее, чем Раиса пару минут назад. Семенков вдруг решил, что тюрьма не так уж плохо. Даже совсем не плохо.

- Я… больше не буду, - пискнул сжимаясь. От былого величия ничего не осталось. Гордость гордостью, но сильным человеком Семенков не был никогда. И сейчас это было ясно видно.

- Тебе очень понравится в тюрьме, это могу гарантировать, - мрачно изрек Ярослав, поднимаясь. – двадцать лет безоблачной жизни в одиночной камере строгого режима заставят подумать о том, стоило ли тявкать в сторону моего сына.

- Вы не имеете права! Я буду жаловаться на вас, - пискнул, услышав у дверей смешок и заметил главного прокурора.

- Жалуйся. Но если помнишь, президент очень не любит воришек у кормушки, - подмигнул, усмехаясь, кивая своим сотрудникам. – Заходите, начинайте обыск. Капитан, покажите нашему другу постановление суда.

Уже немного позже, забравшись в просторную машину, услышав приветственный голос бортового компьютера, Раиса Тасманова вздохнула, поправляя выбившиеся из прически пряди. Она недовольно хмурилась, расстроенно убирая зеркало в небольшой клатч, поймав усмешку мужа.

- Ничего смешного. Поеду на бал, как чучело, - проворчала, на что Ярослав протянул руку, улыбаясь и потянул супругу на колени, сжав ее ладонь.

- Неправда, ты самая красивая женщина в мире. И прекрасно об этом знаешь, - только-только пробрался руками в вырез платье, как перегородка со стороны водительского кресла исчезла и любопытное лицо Марка показалось родителям. На губах расцвела ехидная улыбка, стоило приметить родительские объятия.

- Между прочим, тут ваш ребенок. Не травмируйте ему психику, - с насмешкой потянул, стоило машине тронуться с парковки следом за автомобилем Павла Канарейкина.

- Сейчас из этой машины пинком полетишь до Кремля, Хвостик, - попытался сделать строгое лицо Ярослав. На что Марк закатил глаза, вновь поднимая перегородку, крикнув родителям:

- Сильно там не шумите, я все же еще мал.

- Марк! – услышал голос матери, звенящий от возмущения. – Вот видишь, да? Это в тебя он такой!

- Почему в меня сразу? В отца твоего, точно говорю. Тот же гадкий характер!

Большой Кремлевский Дворец был со всех сторон окружен практически всей полицией города. Шутка ли, десятки и сотни важных государственных лиц, иностранных политиков, а также крупные бизнесмены России и Зарубежья собрались ради благотворительного бала, устраиваемого ради сбора средств нуждающимся. Здесь заключались крупные сделки, за дорогим искристым вином договаривались о снижении тарифов на перевозки через границу и снижении пошлин. Ради такого события даже заморозили несколько переездов, вызвав недовольство простых граждан.

В центральной части второго этажа по южному фасаду комплекса, находился Александровский зал соединенный с Георгиевским массивными посеребрёнными дверьми с золотыми орнаментами. В ярком свете ламп, виднелись розоватые мраморные стеновые плоскости, свод купола и примыкающие парусные своды, украшенные орденскими гербами и звездами. Всюду сияла позолота, отражаясь золотым отблеском на полотнах с изображением различных эпизодов жизни Александра Невского и зеркалах вокруг.

Вдоль стен сейчас были расставлены столы с напитками и закусками, а небольшой импровизированной сцены лилась классическая музыка, призванная не раздражать слух многочисленных гостей, ведущим за бокалом шампанского переговоры и парам, вздумавшим танцевать под массивными канделябрами. 

- Домой хочу, - вздохнул грустно Антон, покосившись на остатки шампанского в бокале, поставив его на поднос услужливо подошедшему официанту. Елисей неподалеку кружил в танце хихикающую дочь посла Швеции, что-то нашептывая ей на ухо, заставляя постоянно краснеть. – Вот же…

- О! Андрюшка! – от этого голоса парень вздрогнул, оторвал взор от брата, медленно повернувшись в сторону широко улыбающейся Миланы. У него одновременно задрожали руки, задергался глаз и резко сделалось дурно.

- Ты… - засипел, на что кукольная блондинка радостно закивала, хлопнув в ладоши. Великолепная ткань кремового платья сверкнула разноцветным блеском, отчего девица стала вовсе похоже на дорогую коллекционную игрушку Барби из ограниченной серии. Обычно таких отец покупал Насте, во всяком случае платье девушки отдаленно напоминало парню этих девиц в коробках. Идеальные локоны, ни одного выбившегося волоска, сверкающая улыбка – абсолютно пустая, будто перед ним марионетка. А не человек.

- Что с тобой? – взгляд голубых глаз Миланы стал подозрительным. Она спешно себя оглядела, поправляя на руках длинные перчатки. – У меня что-то на платье? Волосы? На лице? Смазалась тушь?

Антон непонимающе вскинул брови, потому что девушка так занервничала, будто от ее внешнего вида зависела целая жизнь на планете. Он усмехнулся про себя, невольно выдав:

- У тебя помада на губах и лист салата в зубах застрял, - издевательски произнес, а затем сам же пожалел. Девчонка так сильно побелела, что никакие румяна не спасли бы. Покачнувшись, бросилась из зала, спеша скорее покинуть его, пряча лицо, стараясь находится в тени.

- Ненормальная что ли? – пожал плечами, схватив очередной бокал и пробираясь к улыбающимся родителям. Точнее улыбалась мать, а вот Павел Канарейкин выглядел мрачнее. Судя по виду, домой он хотел не меньше своего второго сына, если не больше.

- Пошли домой, - наверное, в шестой раз заявил тихо Паша, краем глаза заметив Антона, кивая ему.

- Стой смирно, что ты дергаешься, как лиса в капкане, - шикнула на него Кира через зубы, продолжая удерживать на лице приветливую улыбку. Она пожала руку японскому министру, начисто забыв его имя, однако осталась совершенно невозмутима.