Целуй меня (ЛП) - Ловелл Л. п.. Страница 21

Вздохнув, я упираю кулаки в бедра.

— Саша хорош, но не лучше меня. Не говоря уже о том, что меня окружает не меньше половины твоих людей, — я закатываю глаза. — И Николай не желает моей смерти. Это последнее, чего он хочет.

— Уна…

— Пожалуйста, просто доверься мне. Возможно, у него есть какая-то информация. До сих пор он только помогал нам.

Темные брови Неро сходятся на переносице, и он скрещивает руки на широкой груди.

— Мне это не нравится.

— Кто бы сомневался.

— Ничего ему не говори. Как он вообще узнал, что ты здесь? Получается, Николаю известно твое местонахождение?

— Капо, — фыркаю я, — ты владелец двух квартир в Нью-Йорке. Вычислить меня совсем несложно, к тому же Саша способен взломать систему защиты и получить доступ к любой камере слежения, где бы она ни находилась. Если он захочет кого-то найти, то обязательно найдет, — я указываю кивком на камеру в углу комнаты. — Саша может взломать любую из ваших систем защиты. Он мастер в этом деле.

— Звучит обнадеживающе, — ворчит Неро. — Скажи им, пусть приведут его сюда, — обращается он к парню, все еще стоящему за моей спиной. Тот разворачивается и исчезает в районе лестницы. Я смотрю ему вслед и жду, когда лифт поднимется на верхний этаж. Спустя несколько секунд я чувствую, как со спины приближается Неро — мне даже не нужно смотреть. Он натягивает через голову футболку и выходит вперед, прикрывая меня, словно личный сторожевой пес. Чисто из принципа я выхожу из-за его спины и, скрестив руки на груди, встаю рядом.

Раздается звуковой сигнал, и двери лифта раздвигаются, открывая нашему взору стоящих стеной итальянцев в костюмах. Люди Неро по-прежнему недолюбливают меня, поэтому большинство из них либо едва удостаивает меня взглядом, либо вовсе игнорирует. Лично мне плевать, но я опасаюсь, что их преданность Неро может пошатнуться, раз он спит с врагом. И он, и я знаем, что это было возмездие, заслуженная расплата, но даже я готова признать, что трудно объяснить убийство более чем двадцати итальянцев. К тому же все итальянцы связаны друг с другом: можно не сомневаться, что у каждого убитого найдется брат, сват, племянник в составе бойцов Неро, что тоже является неутешительным фактом.

Парни в костюмах выходят из лифта и выстраиваются по сторонам двери, и мы, наконец, видим Сашу, как всегда, с непроницаемым выражением на скуластом лице. Между нахмуренными бровями появляется резкая складка при виде моего живота.

— Значит, это правда, — констатирует он.

Я киваю, и Саша окидывает взглядом помещение. Мне видно, как его мозг анализирует каждую деталь, пытаясь заметить малейшую угрозу. Саша подвергает анализу все: начиная с расстояния, разделяющего нас, и заканчивая тем, каким способом каждый из бойцов Неро держит пистолет. Он пытается оценить слабые места, составить план и выбрать способ действия. Мне это известно, потому что я сама делаю то же самое, оказываясь в опасной ситуации.

— Саша, почему ты здесь? — спрашиваю я.

Он смотрит сначала на Неро, потом на меня и сжимает губы.

— Дай нам минуту, — обращаюсь я к Неро.

— Нет.

Я поворачиваюсь к Неро лицом, но он, не отрывая взгляда, смотрит на Сашу, и лицо его совершенно непроницаемо.

— Неро… — повторяю я.

Его челюсти сжимаются, и становится видно, как желваки играют под смуглой кожей. Неро переводит взгляд на парней по обе стороны лифта.

— Свободны. Джио, останься.

Его люди подчиняются приказу и уходят в квартиру. Остаемся только я, Неро, Джио и Саша. Я поворачиваюсь, и Сашины глаза встречаются с моими. Мне известно, о чем он думает: я просто избавилась от ненужной толпы, чтобы уравнять шансы. Я делаю шаг в его сторону, и он, быстро преодолев расстояние между нами, притягивает меня в свои объятия, и это меня напрягает. Мы с Сашей никогда не обнимались, ведь это совершенно несвойственно людям, не терпящим прикосновений к себе.

— Прости, что помог им найти тебя. Нам нужно увезти тебя отсюда как можно дальше, — шепчет Саша по-русски так тихо, что слова едва различимы. Я чувствую, как что-то твердое упирается в мой живот. Медленно опускаю руку, и мои пальцы касаются холодного металла. — Ты готова? — спрашивает Саша, и его тело напрягается, готовясь к атаке.

— Саша, подожди, — я слегка отстраняюсь от него. — Я никуда не пойду.

— Какого хрена тут происходит? — резко спрашивает Неро.

Я слышу щелчок — это Джио снял пистолет с предохранителя. Агрессия, исходящая от Неро, ощущается физически, словно змея ползет по моей спине. Движением вытянутой руки я останавливаю Неро: несмотря на то, что Саша мне как брат, он по-прежнему смертельно опасен. Мне он вреда не причинит, однако Неро и Джио — всего лишь мишени, оцениваемые по их по степени угрозы. И мне это известно.

— Я не собираюсь бежать, — говорю я, на этот раз по-английски, вынимая обойму из пистолета, который Саша дал мне, и протягиваю ему.

Его нефритового цвета глаза встречаются с моими: в них беспокойство и растерянность.

— Уна, он знает.

— Я в курсе.

— Тогда тебе должно быть известно, что он хочет заполучить этого ребенка, — говорит Саша, повышая голос. Он взволнованно проводит рукой по волосам и опускается на одно колено — наша общая привычка. Во время полевых тренировок мы делали так, чтобы немного оттянуть время и спланировать дальнейшие действия.

— Куда мне идти, Саша? Нет такого места, где он не сможет меня достать.

— Тогда… — Саша вздыхает. — Тогда возвращайся домой и уговори его простить тебя. Ты же знаешь, он простит. Он любит тебя. А этими действиями… ты только сделаешь себе хуже, Уна.

За моей спиной раздается низкое рычание Неро, и я поворачиваюсь к нему.

— Ты издеваешься? Просто подожди на кухне, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

Неро приподнимает бровь, глядя на меня так, словно я одна из его пешек, обязанных беспрекословно подчиняться.

— Прости, если я не испытываю доверия к твоему другу-убийце.

— Неро, мать твою, клянусь Богом, это причиняет мне невероятные страдания.

— Я думал, что страдания и волнения для беременных вредны, — ровным голосом говорит Саша.

Я поворачиваюсь к нему и, невольно улыбнувшись, говорю:

— Значит, у бедняги нет ни единого шанса.

Саша поднимается на ноги и смотрит на Неро.

— Итальянец непредсказуем, ему нельзя доверять, — говорит он по-русски. — Из-за него ты погибнешь.

— В нашем мире именно непостоянные и непредсказуемые выигрывают войны, — опустив взгляд, я делаю глубокий вдох. — Он опасен и внушает страх, а это то, что мне сейчас нужно.

— Пожалуйста, возвращайся домой, — в голосе Саши звучит мольба. Я замечаю промелькнувший в его глазах страх и понимаю, что он боится не за ребенка, а за меня, ведь я единственный человек, к кому он искренне привязан.

Погладив его по волосам, я вздыхаю.

— Саша, я никогда не вернусь туда. Он сотворит с этим ребенком то же самое, что сделал с нами.

Выражение лица Саши становится непроницаемым, а поза — напряженной. Его обычное состояние готовности атаковать в любую минуту. Несмотря на все свои сильные стороны, Саша не может не понимать, что его жизнь — это унылое и жалкое существование. Когда мы познакомились, мне было тринадцать лет, а ему — четырнадцать, и он уже как пять лет был у Николая. Возможно, я оказалась там слишком поздно, потому что никогда по-настоящему не забывала ту жизнь, которой жила до попадания в «Элиту». Саша стал живым воплощением мечты Николая об идеальном бойце. Его жизнь — это выбор Николая. Ничего другого он не знает. Он лишен свободы, для него существуют только приказы и подчинение. Но самым печальным является то, что Саша этого не замечает. Он не видит того, что у него отняли. Он видит только силу, которой его наделили, но она обошлась ему непомерно высокой ценой.

— Мы были детьми, Саша.

— Он сделал нас сильными, Уна. Ты стала лучшей среди нас и вот какой монетой платишь ему! — говорит он, слегка повышая голос, но потом берет себя в руки.