Целуй меня (ЛП) - Ловелл Л. п.. Страница 3

Я смеюсь.

— Возможно, но, уходя, я непременно подкину тебе дерьма, — прихрамывая, я начинаю отходить от дверного проема.

— Мой офис неприступен …

Я пытаюсь бежать, превозмогая боль в ноге. В паре футов от двери я падаю на колени. Вытекающая из раны кровь помогает мне скользить по кафельному полу. Сделав два выстрела, я останавливаюсь по другую сторону дверного проема. Секунду спустя я слышу звук падающих на пол тел. Двух. Два трупа. Хотя, сколько их всего, я не знаю. Они вполне могут стоять за стеной, которая в данный момент служит мне укрытием.

— Это и есть твой хваленый неприступный офис? — спрашиваю я сквозь зубы. Опираясь спиной о стену, я сажусь на корточки и прижимаю ладонь к ране на ноге. Просунув руку под толстовку, я хватаюсь за нижний край майки, отрываю от нее довольно широкую полосу и максимально туго перетягиваю ногу выше места ранения. Закрыв глаза, прислоняюсь затылком к стене и делаю глубокий вдох. Знаю, что боеприпасы закончились, но на всякий случай проверяю обойму каждого пистолета: а вдруг ошиблась? Но я не ошиблась. Твою же мать.

Один пистолет отбрасываю в сторону, второй сжимаю в руке. Ну, и какая разница, что он пустой. Арнальдо ведь этого не знает. Вытаскиваю из ножен, закрепленных на ноге, нож, перемещаю его в ладонь свободной руки и поднимаюсь на ноги. Без малейших колебаний я вхожу в дверной проем кабинета, потому что самое главное — это произвести впечатление.

Я наблюдала за Неро: он входит в помещение, полное вооруженных людей, и одним своим видом заставляет всех нервничать. А все потому, что он уверен в своем абсолютном контроле над ситуацией. Я пытаюсь отыскать в себе подобное чувство вседозволенности и власти и продемонстрировать его.

Арнальдо сидит за столом. Он, по всей видимости, один, если не считать двух мертвых охранников на полу по обе стороны стола. Скривив лицо, он поднимает пистолет, но я бросаю в него свой — рукоять попадает ему прямо в лоб. Арнальдо опешил, не ожидая такого, поэтому я успеваю быстро преодолеть расстояние от двери до его стола и вонзаю нож ему в запястье, пригвоздив руку к столешнице. Он визжит от боли, как трусливая сучка — кем, в принципе, и является, из-за перерезанных сухожилий хватка его пальцев на пистолете ослабевает.

Я поднимаю пистолет. Арнальдо смотрит на меня: лицо искажено от боли, на лбу выступили капли пота. Усевшись перед ним на столе, я сгребаю в кулак его седеющие волосы и говорю:

— Ты заказал меня, Арни.

— Ты заодно с ним, — он словно выплевывает каждое слово. Кровавая лужа растекается по столу и с монотонным звуком капает на пол.

Я пожимаю плечами:

— Я работаю на того, кто больше платит. Он заплатил больше.

Он заплатил мне тем, чего не купишь за деньги. Моей сестрой.

— Ты умрешь. На этот раз твой русский папик тебе не поможет, — рычит он и обхватывает пальцами рукоять ножа. Я с удивлением наблюдаю, как Арнальдо выдергивает клинок из руки и бросает его в меня.

Схватив Арнальдо за запястье, я с силой упираю ладонь в его предплечье и наслаждаюсь треском ломающейся кости, сопровождаемый мучительным криком. Нож падает на стол, и Арни обхватывает свою руку, которая сейчас согнута под неестественным углом.

К таким людям, как Арнальдо, нельзя относиться легкомысленно, но факт остается фактом: это кукловоды, сидящие в кабинетах. В их руках власть. Они планируют убийства, не выходя из-за стола, но редко убивают сами. На курок они нажмут только при крайних обстоятельствах. Но мне Арнальдо не соперник, и он понимает это. В его глазах я вижу поражение. И призыв действовать.

Схватив Арнальдо за волосы, я вынуждаю его запрокинуть голову назад и взглянуть мне в глаза. С улыбкой я подношу нож к его шее, а потом, глядя прямо в глаза, перерезаю ему горло. Глаза Арнальдо расширяются, изо рта вырывается сдавленный булькающий звук. Водопад крови заливает его тело. Я обхватываю его подбородок и перехватываю тускнеющий взгляд.

— Мне не нужна помощь. Я — Поцелуй смерти, — мои губы прижимаются к его лбу. Когда я отстраняюсь, Арнальдо издает последний шипящий вздох, и жизнь покидает его тело.

Обычно, убивая свою очередную цель, я испытываю легкий трепет, но на этот раз я действительно ничего не чувствую. Арнальдо не был заказом. Это не было убийством за деньги. Он не был врагом какого-то безликого клиента. Он сам сделал себя моим врагом. Это стало моим личным делом. Вот что происходит, когда гоняешься за смертью. Она сама приходит за тобой.

А теперь мне пора уходить. Я только что убила главаря итальянской мафии, и это не останется без последствий. Даже смерть должна понимать, когда нужно бежать.

Глава 2

Неро

Ярость. Ставшая постоянной спутницей, она с каждым пройденным днем все больше лишает меня здравомыслия. А гребаная причина всему — Уна. Я знаю, она может за себя постоять и точно не нуждается в моей защите, но цена за ее голову высока. Высока настолько, что шансы резко уравнялись. А я вне игры: Арнальдо решил, что предатель Уна. Ему известно, что я работал вместе с ней, хотя, конечно, он не может этого доказать.

Мне просто нужно дождаться удобного момента, чтобы он проявил свой интерес. Только бы узнать хоть что-нибудь об Уне. Чем сильнее он загоняет ее в угол, тем хуже для него. Похоже, Арнальдо забыл, с кем имеет дело. И если она сама не напомнит ему об этом, то, черт возьми, это сделает Николай Иванов. Русскому отморозку не понравится, что на его любимицу объявлена охота, как на бешеную собаку.

Все идет не так, как я планировал. Совсем не так. Я совершенно не учел вероятность того, что Уна станет мне небезразлична. Она должна была быть пешкой в моей игре, а вместо этого стала королевой. Моей жестокой маленькой королевой … пока не сбежала от меня. С того самого момента, впервые увидев, я захотел ее, даже страстно желал, но это не все. И что получается? Мы не замечаем того, что имеем, пока оно не исчезнет?

Пока Уна не ушла, я даже не догадывался, как много она для меня значит. Я должен отпустить ее. Она делает меня уязвимым, а мне это совсем не нужно. Не говоря уже о том, сколько из-за нее ненужных проблем. Но… каждый раз, когда я представляю, что она ушла навсегда, или что, возможно, ее убили, или — что еще хуже — она жива, но живет своей жизнью и трахается с кем-то другим … это выше моих сил. Она не посмеет. Она моя, и никто, кроме меня, не имеет права к ней прикасаться.

— Неро.

Я отворачиваюсь от окна и вижу Джио. Он стоит в дверях моего временного офиса в лондонской квартире.

— Ты нашел ее?

Он скрещивает руки на груди.

— Не совсем.

***

Это больше похоже на сцену из фильма ужасов. Пять трупов, а крови… как будто с десяти. Ковер. Стены. Диван… Все залито красным. Я прохожу по квартире, скользя взглядом по немногочисленным вещам, оставленным Уной. Здесь нет ничего, что могло бы выдать или указать на ее присутствие — разве только кровавая баня в гостиной. В ванной комнате пара флаконов шампуня и бритва. Я беру в руку шампунь, снимаю колпачок и вдыхаю аромат. Ваниль. Запах мгновенно напоминает мне о ней, хотя в нем не хватает ноток оружейного масла, кажется, навсегда ставшего ее частью. Выхожу из ванной, останавливаюсь в дверях спальни и опускаю взгляд на тело, распростертое посередине комнаты. Изо лба торчит рукоять ножа, воткнутого так глубоко, что крови практически нет. Наклонившись, я выдергиваю его из головы покойника, и хруст костей черепа эхом отражается от стен. Рассматривая простой, но изящный клинок, я улыбаюсь, представляя, как команда наемников Арнальдо под покровом ночи проникает в квартиру Уны, но все оборачивается для них настоящим кошмаром.

— Служба зачистки сообщила, — говорит Джио, поморщившись. Мы заплатили всем, кому только возможно, и начать со службы зачистки оказалось хорошим решением. Они беспристрастны. Третья сторона. Люди, готовые прятать следы чего угодно, пока им платят. — Но вызывала их не она, — продолжает Джио. — Это сделали русские.

Я смотрю ему в глаза и хмурюсь.