Гроза школьной столовки (СИ) - Мелевич Яна. Страница 4

- Стерва ты, Грознова, - делает шаг к выходу, но я ловко вынимаю ключ от подсобки, необычайно быстро для такого костюма перемещаясь за дверь, быстро ее захлопывая и вставив ключ, поворачиваю под вопль Еремина.

- Грознова блин, че за шутки!

- Костюмчик твой где, самый классный овощ на грядке школьной? – ехидно интересуюсь через дверь, слыша грохот. Пытается плечом дверь вынести, она даже ощутимо дрожит. Но куда ему, алоэ комнатному в мужика играть. Хихикаю, пока гул в зале становится громче. Уже заиграли первые школьные песенки. По традиции начали с «Белокрылые качели». Колонки скрипят, народ суетится. Еще немного и нас начнут искать.

- Не буду я надевать этот убогий косплей сока «Фруктовый сад», - огрызнулся Макс, вновь врезав по двери. – И лучше выпусти, иначе я тебя на кашу пущу, тыква пустоголовая!

- Но, но, из нас двоих, я больше тяну на аттестат с четверками, - усмехаюсь, доставая с трудом из кармана жуткого костюма свой смартфон, смотря на время. – Надевай костюм или папа опять лишит тебя плюшек счастливой жизни бесполезного идиота.

- Выпусти немедля!

- Будешь орать, мы не придем к решению проблемы, - скучающе тяну, опираясь спиной о дверь, слыша ругательства в свой адрес и грохот. – И не надо такими словами кидаться, сам виноват. Знаешь ведь, что не наденешь костюм, с нам классная снимет три шкуры. Точнее с тебя.

Чего я собственно парюсь? Ну получит он заслуженный нагоняй, мне же лучше. Хотя ладно, увидеть его в позорном костюмчике мне бы понравилось больше. Именно поэтому стоило Максу затихнуть на некоторое время, настораживаюсь. Мы уже безбожно опаздываем на собственный бенефис, потому стучу по двери, кликнув парня:

- Алло, овощебаза прием! Ты жив там?

Шуршание одежды, затем дерганье ручки и хриплое:

- Открывай, чудовище женского пола.

Вскидываю брови, смотрю на время и вздыхая, поворачиваю ключ, обернувшись ко входу. Стоило Максу выйти наружу, как меня уносит от смеха на долгие минуты, поскольку не могу остановиться. Стоящий передо мной парень в коротких зеленых шелковых панталонах с кофтой явно на пару размеров меньше. На плечах пришиты листья, на груди белой тканью нашита аппликация ввиду кабачка. На голове шапочка с хвостиком, как у меня, а на ногах его собственные кроссовки. Школьная сумка с набиты в нее вещами парня уже не застегивается, только висит на плече, пока он меня недовольным взглядом сверлит.

- Ща, погоди… - давясь смехом, с трудом фокусирую камеру смартфона нем, трясясь от хохота. – Это надо запечатлеть для истории!

На моё замечание этот припадочный принимается позировать. То ножки о косяк задерет, то кокетливо шапку сдвинет на макушку. Слышим голоса Галины Владимировны и Эльвиры Павловны, вынуждая нас прервать занимательный фотоссет. Убираю телефон, завязываю обратно шапку, пристроив ее на голове. Макс бросает свою сумку к кучке сброшенных на один из столов вещей выступающих, положив руку мне на плечо, окидывая нашу парочку взглядом.

- А мы ничего, - потянул, улыбаясь во все тридцать два.

- Пошли уже, а то я сейчас запрею в этом костюме и стану удобрением, - бурчу, сбрасывая его руку, топая к сцене.

Мне кажется, что в тот момент, когда вышли, нас вообще никто не слушал. Серьезно. Народ так гоготал – никакие стихи по листочку не помогли привлечь внимание людей. Они тыкали пальцами, смеялись, снова тыкали и опять смеялись. Стояли, улыбались точно два дурака, держа в руках микрофоны и листочки с написанными приветственными речами, изображая настоящее радушие.

Макс наклонился к моему уху, обжигая своим дыханием, проговорив:

- Знаешь, Гроза, мне начинает нравиться эта идея с совместным сотрудничеством.

Закатываю глаза, поправляя немного съехавшую шапку, недовольно отвечая:

- Всегда знала, что глупые шутки уровня детсад «Ромашка» - твой предел. Ничего, Максик, мальчику совсем не обязательно быть очень умным. Всегда можно научиться крутить баранку и стать таксистом. Или дворником. Уборщик еще – зря что ли засасывать все подряд вместе с Ладужкиным научился, - беспечно похлопываю его по спине, не замечая, что микрофоны наши включены, а мой голос разносится по залу. Люди замолкают, уставившись на нас. Пока директриса в первом рядом покрывается пятнами, а Галина Владимировна закрывает глаза ладонью. Вот черт, даже завуч зол, а вот Катька совсем белая. Язык мой – враг мой.

- Ха, молодец Грознова, - хмыкает засранец, злорадно хихикая. – Пять минут моего позора, а ты уже в черном списке у половины школы. Огонь!

Глава 3

Дожилась, убегаю из школы огородами, спешно засунув жуткий костюм тыквы обратно в подсобное помещение попросту бросив на пыльную кучу разного рода мусора. Вряд ли он нам еще понадобится, уж точно не собираюсь ходить в подобном на другие праздники и даже в Хэллоуин. Проще настоящий овощ на голову нацепить.

Как и ожидалось – анафеме взглядами меня предали практически все, кто находился в тот момент в зале. Одна Аринка, несмотря на всю любовь к главной звезде школы, постаралась поддержать, спасая любимую подругу от людского гнева. Подскочила к краю сцены, с которой я поспешно слезла, шепнув на ухо:

- Давай, сматывай удочки, я буду грудью держать оборону и не давать им добраться до тебя. Беги, Надежда, спасайся!

Под глупый гогот Еремина с дружками неуклюже переваливаясь, поспешила убраться с глаз, преподавателей, одноклассниц, влюбленных поклонниц и прочих социально-опасных личностей. Потому быстро переодевшись, убедилась, что остальные еще слушают стишки да песенки юных талантов, позорно сбежав домой. Десять минут ходу, пересечь соседний дом - вот родная девятиэтажка в форме буквы «П». Поздоровалась с парочкой знакомых бабушкиных подружек, с коими она любила болтать на лавочке, пока те собак выгуливали и шмыгнула в новенький, совсем недавно отремонтированный подъезд. Внутри еще пахло немного голубой краской, которой были окрашены стены, новенькие почтовые ящички покоились теперь там, где стена отгораживала лестницу, а чуть дальше – возле лифта.

Только когда закрыла за собой входную дверь, смогла вздохнуть полной грудью. Отличное окончание тяжелого учебного дня, освободилась даже раньше, чем планировала. Приоткрыла глаза, сбрасывая сумку и кожаную куртку, повесив ту на крючок, прислушиваясь к тишине в трехкомнатной квартире. Ничего. Как обычно: на зеркале в прихожей записка, что бабушка ушла по делам, будет только вечером. Родителей можно не ждать, они у меня люди вольные – палеонтологи. Им мамонты в Карелии да останки динозавров интереснее собственной дочери, хотя я конечно сильно преувеличиваю, однако иногда очень обидно. Чем я хуже мертвого мамонта?

От мыслей о родителях просыпается голод. В холодильнике сплошь смертельный яд для фигуры подобной моей – пирожки, пирог с капустой, голубцы да котлетки с толченной картошкой, любовно прикрытых полотенцем вафельным. Бабуль за что? Вздыхаю, потянувшись к голубцам. Там хотя бы капуста и мясо точно пареное. Всего один, нет, два. Ставлю на разогрев на кухне, возвращаюсь к холодильнику, занимающему значительное пространство возле стола, открываю, достаю пирог с капустой и медленно втягиваю аромат свежей выпечки. Всего лишь пара вздохов, от этого не толстеют.

С сожалением отставляю обратно вредную пищу богов, выходя в коридор. Родительская квартира, куда бабушка переехала несколько лет назад из своей двухкомнатной на Таганке, сдав в аренду – по квадратным метрам небольшая. Зал или гостиная – одна из самых больших комнат. Здесь стоит огромный плазменный телевизор, стол, несколько шкафов с хрусталем да книгами и прочими принадлежностями. Раскладной диван, на котором обычно спят родители по приезду. Бабушка живет в их спальне, что аккурат напротив моей комнаты. У нее там собственный небольшой телевизор для просмотра любимых сериалов. Слава Богу, обе кладовые по обеим сторонам коридора переделали под гардеробные – есть куда прятать многочисленные вещи. Мама очень любит привозить кучу шмотья из путешествий или высылать почтой, хотя мне за всю жизнь не сносить многочисленные юбки, джинсы, платья, что она накупает партиями.