Теория несоответствия (СИ) - Еленина Юлия. Страница 28
Увы, позволить я себе этого не могла.
Ему просто интересно. Ничего большего.
Ему просто интересно...
- Скоро вернусь, - сказал Калинин, когда пауза затянулась.
Не оставляй меня со всеми этими мыслями в голове! Не уходи!
Я не говорила, но так сильно вцепилась в лацканы пиджака, что этот гениальный психолог все понял. Начав расцеплять мои пальцы, он сказал:
- Карина, я скоро вернусь. Не могу же я в таком виде по лесу ходить.
Он поедет со мной! Он готов по лесу ночью идти, потому что... ему интересно. А я здесь совершенно ни при чем.
- Я с тобой!
- Волгин знает, где я живу, так что...
- Дима никого не тронет, пока не найдет то, что ему нужно.
- Но и о нашем союзе ему пока знать не стоит.
На слове «союз» Калинин немного запнулся. А у нас именно союз? Больше ничего? Мы провели вместе пару дней всего-то, но этого мне хватило. Мы стояли рядом с кроватью, и я, поставив Калинину подножку, быстро повалила его на себя. Еще хотя бы раз, всего один... Наверное, именно так твердят все наркоманы...
Андрей оперся на руки по обе стороны от моих плеч и приподнялся. Отжиматься собрался, что ли?
- Карина, ты обалдела? - спросил он, правда, без капли возмущения. - Секс - не способ удержать меня от поездки домой.
Нет, ну иногда рядом с ним мои желания противоречат друг другу. Сейчас я захотела послать его к черту.
- У меня есть другое предложение, - невинно посмотрела я на Калинина. - Мы же найдем где-нибудь магазин? Или тебе денег одолжить?
Зря я это ляпнула! Опять... Иногда подобные фразы вырываются у меня сами по себе. Андрей еще немного посверлил меня взглядом и поднялся. Сбросив с себя пиджак, он не занял так полюбившееся ему кресло, а остановился напротив меня. Я продолжала лежать на кровати, только теперь положив руки за голову. Интересно, какую умную фразу он вспомнит сейчас?
Но Калинин ничего не сказал, только закатал рукава рубашки, пока я бессовестно пялилась на него. И как я могла рассмотреть за этим напыщенным, жутко занудным, да еще и старым, ладно, не таким уж и старым, но все равно... Все равно я рассмотрела в нем мужчину, сексуального, чертовски привлекательного и невыносимого. Но невыносимым он был только в силу его недосягаемости. Я не понимала, что чувствую, но каждый раз убеждала себя, что это игра.
Только я ошиблась, хоть и не хотела признавать. Я слишком прикипела к нему, слишком доверилась, открыла для себя что-то как будто. Но я не влюбилась. Еще раз нет! Так почему я не могу с ним расстаться?
- Андрей, извини, - сказала наконец-то я.
Наше молчание затянулось, и кто-то должен был его нарушить. Это сделала я, а Калинин все так же смотрел, как будто оценивая, и молчал. Да что же он за человек, в конце-то концов?! Я почему-то провела аналогию с императором Нероном. Ну, римского в нем было много в плане рельефа, когда я вспоминала Андрея голым. Но скорее моя ассоциация была связана с жесткостью. Жесткая красота, черствость с нежностью, сила мышц в теле обычного психолога - все это было таким правильным для меня, таким притягательным.
- Перестань меня рассматривать как сочный стейк, - усмехнулся Калинин. - Увы, моя прожарка слишком сильная. Зубы сломаешь.
Сволочь ты, Андрей Григорьевич! Отталкиваешь меня всеми возможными способами.
Глава 12 Андрей
Красивая, молодая, импульсивная - я видел в ней эту привлекательность, граничившую с безумием. Хочешь привязать меня сексом, девочка - не получится. А чувствами тем более.
Я это уже проходил - мне не понравилось. Это даже больно было, хоть я об этом никому и не рассказывал, больше пятнадцати лет носил в себе.
Карина так и лежала на кровати, даже задранную футболку не опустила, а я смотрел на ее живот, плоский, но упругий. Смотрел на шею, такую пульсирующую. Смотрел на выступающие ключицы... Я смотрел и оценивал все. И это мне нравилось. Вернее, она мне нравилась. Эта невыносимая девчонка, свалившаяся как снег на голову.
Бля, Андрей, куда тебя несет?
А я хочу ее снова.
Утром зарекался, а теперь...
Я точно полный идиот.
Несмотря на все, что я говорил, Карина потянула вверх свою футболку, а потом начала стягивать шорты. И теперь она лежала передо мной в одном нижнем белье, такая идеальная, такая зовущая.
Уйти?
Да какой нормальный мужик уйдет...
Карина расценила этот ступор по-своему: опять начала расстегивать мой ремень одной рукой, а второй - снова злополучные пуговицы, которые и так не поддались ей. Наверное, ничего для себя нового я не увижу больше.
Стоял, стараясь дышать ровно, но это плохо удавалось.
Ее пальцы уже коснулись головки напряженного члена, и я не смог сдержаться - запустил пальцы в светлые волосы. Если сейчас она меня обломает, то это будет жестко. Я на пределе. Я хочу ее.
Карина вдруг прижалась к моей ноге щекой. Блядь! А вот это вообще не надо. Все эти нежности, ласки... Я не знал, что с этим делать, не понимал.
И пока я снова думал, как то ни прискорбно, физиология взяла свое от пары движений рукой. А потом... Блядь, это был ее язык. Черт возьми, ее язык проходился по моему члену, ее ногти впивались в мои ягодицы...
А я отдался. Я играл с ее волосами, отдавшись этому моменту.
- Я никогда раньше не делала, - сказала Карина, подняв на меня глаза.
Она все так же сидела, а я все так же стоял, не сразу поняв, что произошло.
- Ты?..
Я не мог поверить. Если это инстинкты, то они у этой девочки животные.
Впервые? И так?
Как же я ненавидел в этот момент себя. Нам все равно придется расстаться... Рано или поздно это произойдет - мы не пара.
Карина потянула мои брюки вниз, а я, как действительно старый идиот, навалился на нее сверху.
Я запомнил цвет ее трусов... Они были черными и шелковыми, так легко скользившими вниз. Я запомнил этот момент - черная ткань по светлой коже. Я помнил, как она скользила, очерчивая каждый контур, как при моем нажатии эта ткань впивалась, оставляя красные полоски на идеальной коже.
И я, черт возьми, притянул Карину к краю кровати, забросив ее ступни себе на плечи. А она все смотрела мне в глаза. Понимала, что мой член упирается в нее, но все равно смотрела прямо в глаза.
А взгляд ее все равно как будто умолял: «Трахни меня, Андрей Григорьевич».
Я, положив колени себе на плечи и начав стягивать черное и кружевное, сказал:
- Ты же сама просила. Главное - не пожалеть потом.
Судя по всему, Карина жалеть не собиралась, по крайней мере, пока. И когда я уже собирался сделать то, от чего нас все время отвлекали, она толкнула меня ступней в плечо и поднялась.
Черт возьми, и чем ее так привлекает моя рубашка? Если пиджак быстро полетел на пол, то на рубашке Карина зациклилась. Снова пуговица за пуговицей, медленно, как будто пробуя. А это чертовски сложно терпеть со стояком. Причем Карина явно должна была ощущать его животом.
И каждая расстегнутая пуговица сопровождалась поцелуем в грудь, как раз на том месте, где и была.
Я снова запустил ладонь в светлые волосы, пока Карина сексуально проводила языком и губами по моей груди. Но стоило этой несносной девочке коснуться моего живота, как я потянул ее за плечи вверх.
Хотела? Получи!
Развернув Карину к себе спиной, намотал ее волосы на кулак и сжал упругую ягодицу. А потом резко вошел, без всяких нежностей и прелюдий. Лучше жестко отыметь сразу в нашем случае, чем упиваться всей этой ванильной ересью.
Я увидел, как Карина смяла покрывало после моего первого толчка, после второго - выгнула спину. Хотелось бы видеть ее лицо...
Но я продолжил пока так. Мне нравилась ее спина, нравились выступающие позвонки, ямочки на пояснице, светлые волосы между моими пальцами, ну, конечно, и упругая задница мне тоже нравилась.
А каким бы ни было сильным желание - сейчас это лишнее, ненужное, личное. Чем меньше между нами всего этого, тем проще. Но сейчас меня предавал не член, не физиология, а здравый смысл. Я никогда не понимал, что это значит - когда от самого себя предательства не ожидаешь.