Заговорщик (СИ) - Рымин Андрей Олегович. Страница 3

Нет, девочка. Вчера на стене арены моими губами говорили эмоции. Хоть ты в меня и втюрилась по уши, но никаких «нас» не будет. При людях я с тобой зажиматься не стану. Прости.

Внизу картина изменилась не сильно. На выходе из корпуса меня так же встречала толпа. Сотни две человек — явно больше, чем нас было на ветви. Понимают, однако, кто вчера спас их задницы. Правильно, правильно — любите меня, носите на руках, называйте детей в мою честь. Зря я что ли глистом внутри сколопендры ползал?

Поорали немного, поскандировали стандартное: «Рэ! Рэ! Рэ!», посмотрели на мой театральный поклон героя, выслушали супер-короткую речь из нескольких пафосных слов и дружно согласились проводить меня в столовку. Война-войной, а завтрак сегодня по расписанию, и это не менее приятно, чем оказываемые «спасителю академии» почести. Вру — почести, конечно, приятнее.

Зал уже был полон народом. И преподские, и ученические столы ломились не только от тарелок с закусками, но и от облепивших их силаров. На первый взгляд и не скажешь, что здесь людей меньше, чем было вчера. Но потери есть, и сейчас Черхан нам расскажет о них и обо всём остальном. Вон осматривает столовку уже, ждёт, когда все усядутся.

— Все на месте? — вопросительно гаркнул генерал-комендант, вставая из-за стола.

И тут же, обрывая шепотки и переглядывания в попытках пересчитать соседей, сам же ответил:

— Не все. Ох, не все… Мне больно произносить вслух такие цифры, но от правды не убежишь. С прискорбием сообщаю, что вчера при отражении атаки роя на форт мы понесли наибольшие за всю многовековую историю академии потери. В бою с сектами пали: сто восемнадцать солдат и офицеров…

Охренеть! Сделанную Черханом трагическую паузу немедля заполнили тихие но многочисленные звуки страха и удивления — в основном протяжные гласные, вроде «ооо», «ааа», или «ляяя». Последнее относилось ко мне. Больше сотни… Да мы на арене тупо не видели битвы, что не ограничилась ближним к нам участком стены. Армейские же по всему периметру с сектами дрались. И погибали там незаметно для нас.

— … четырнадцать беженцев-ополченцев, двенадцать служащих форта — продолжал комендант, — Три наставника…

Перечисленные далее имена мне ничего не сказали, и я облегчённо выдохнул. Никого из наших преподов среди погибших не было. Уже хорошо.

— И девятнадцать… Да, вы не ослышались. Девятнадцать учеников.

По залу снова пронёсся коллективный разноголосый стон.

— Мы живём в жестоком мире, и смертью никого из вас не испугать и не удивить, — продолжал Черхан Гра, сдвинув седые брови. — Погибнуть в бою — достойная смерть. Души павших поднялись на небеса, а не ушли под корни. Здесь нет сомнений. Но наша утрата…

Дальше комендант минут пять рассуждал о трагедии, какой академия прежде не знала. При всём моём уважении к памяти погибших и сопричастности к произошедшему, я пропустил большую часть общих слов мимо ушей. Терпеть не могу такое. Похороните обоих родителей, постойте на кладбище, сколько я постоял, послушайте траурные речи и плач, порыдайте сами с моё. Нет — я не из чёрствых и равнодушных. Я просто смаковать состояние грусти и боли отказываюсь. Даже драмы по телеку не смотрю.

Наконец, Черхан Гра замолчал. Ненадолго, естественно. Вчерашний наш разговор как бы недвусмысленно намекал на официальную похвалюшку. Интересно, сам будет награждать, или переложит это дело на Дзон Гона? Но я ошибся. Следующая часть выступления коменданта относилось совсем к другой области. В моём случае, к ещё более грустной.

— В силу произошедшего, руководством академии принято решение приостановить занятия в нашем форте. Надеюсь временно. Отправлен запрос наверх. Ждём ответа. Скорее всего к нам прибудет инспекция, опираясь на заключение которой совет кураторов в правительстве и сформирует прошение императору. Мне бы не хотелось терять целый оборот, но, если поступит приказ, нам придётся отправить вас по домам. На данный момент мы не можем обеспечить вашу безопасность. Увы.

Вот это была шляпа, так шляпа! Отправляться домой, где я по идее знаю каждый угол и каждого встречного — очень плохой вариант. Я и здесь-то хожу с постоянным страхом спалиться, а уж там, в присутствии «нежно любимых» папочки с мамочкой — те ещё небось твари — мои шансы встрять устремятся к заветной сотне процентов.

— Но, что мы всё о грустном! — неожиданно выдал Черхан поменявшимся голосом. — Мы живы, мы победили, мы возвысились! Рой снова разбит! Слава империи!

— Слава, величие, мощь! — грянуло дружным ответом.

— Вы воины! — отсалютовал нам сжатым кулаком генерал. — И вчера вы это доказали! Каждый из вас доказал! Я горд вами, силары. Ни один из вас не дал повод обвинить его в трусости.

Взгляд Черхана отыскал мои глаза, и теперь он обращался только ко мне.

— Но есть среди нас… Да-да, даже не среди вас, а именно нас. Нас всех. Пара силаров, которых следует отметить отдельно. Ибо, они герои. Настоящие герои! Эти парни, без всякого преувеличения, спасли сотни жизней. Если бы не их выдумка, арена — наша, казалось бы неприступная цитадель могла и не устоять. Мэл Крас, мэл Рэ, прошу вас выйти на центр зала.

Черхан Гра сам первым поднялся со своего места и, пока он обходил преподавательский стол, мы с Фалко под гвалт приветственных выкриков успели выйти ему навстречу.

— Ну что, силары? Дайте пожать ваши руки.

Комендант протянул свою лапищу. Широченная ладонь. Кожа грубая, пальцы толстые и невероятно сильные. Словно в какой-то заводской станок руку суёшь — аж косточки затрещали. Приобнял нас за плечи, развернул лицом к залу и встал посредине. Пока перестраивались, успел шепнуть:

— Я бы вас обоих отчислил.

Но в голос, обращаясь уже ко всем, сказал совершенно другое:

— Эти парни, рискуя жизнями, увели сколопендру от арены. Вы всё видели сами. Отчаянный и смелый поступок, который изменил весь ход битвы. Настоящий подвиг! И он требует награды.

Столовка встречала каждую фразу Черхана новой волной аплодисментов и одобрительных выкриков. Куда только подевались: соперничество и зависть? Общий враг и общая победа сплочают не хуже идей Маркса с Энгельсом.

— Руководством форта принято решение поднять обоим силарам ступени. Вне рейтингового зачёта естественно. То есть без начисления баллов.

И, когда зал отгремел очередной, в этот раз особенно бурной, волной оваций, добавил:

— Все же ваши ступени, полученные во время вчерашнего боя, учтены как раз будут. Всех возвысившихся прошу подойти после завтрака к Гайде Моху. К завтрашнему утру люди мастера-счетовода обновят рейтинги на информационных досках. Хочется верить, что занятия всё же будут продолжены, и ваши достижения не утратят свою ценность.

Баллы-шмаллы… Идут они в пень. Вот халявная ступень — это круто! На моём — спасибо боженьке — уже весьма недурственном уровне каждая новая даётся просто с ипучим трудом. Только на сколопендрах и поднимать репу. Кстати, а как бы узнать, сколько мне до следующего возвышенческого оргазма? Может, там кот наплакал, и награда окажется фикцией? Дольют пару капель — и вуаля, получите тринадцатую. Нафиг, нафиг. Если не прямо сейчас поить силой будут, дома первым же делом «сожру» жёлтую гальку из сундука. Хватит жопиться. Вдруг, дотяну до отсечки?

— И это ещё не всё, — поднял руку с вытянутым вверх пальцем Черхан. — Вчера мы с вами увидели настоящее чудо. Естественно я говорю про прыжок мэла Рэ секту в пасть. Апогей смелости! Храбрость достойная неба! Это первый известный мне случай, когда силар осознанно дал себя сожрать, чтобы поразить врага изнутри. Хитроумный, но невероятно опасный приём. Мы стали свидетелями невероятного подвига, который войдёт в историю. Слава Рейсану Рэ! Слава победителю сколопендры!

И вот теперь я по-настоящему ощутил, что такое истинная гордость собой. Такого скандирования своей короткой фамилии, перемежаемого выкриками «Слава!» я прежде не слышал. Ни сегодня, ни уж тем более в прошлые разы. Столовка тряслась и ревела. Уши буквально рвались от шквала аплодисментов и ора. Ну Черхан! Ну актёр! Надо же было так толпу завести? И это он меня ещё обманщиком и трусом считает. Что бы было, поверь он в моё желание реально спасти ребят?