Будет больно (СИ) - Еленина Юлия. Страница 3

Вздрогнув не столько от очередной капли, сколько от воспоминаний, она уткнулась лбом в колени и всхлипнула.

Она и до этого чувствовала себя одинокой, а теперь была потерянной, как будто единственным человеком, выжившим на земле после апокалипсиса. Свернуться бы сейчас калачиком на этих досках и уснуть. Там будет тепло и уютно. И никто никогда не обидит. И никто никогда не предаст.

Шаги… Сразу ей показалось, что это игра воображения, что дождь так шутит с ее сознанием, но нет. Скрипнула доска, а потом шаги начали приближаться.

Она боялась поднять голову. Ее нашли. Нашли и теперь отведут к нему.

«Бежать», — закричал разум, но тело не слушалось, оно было слишком слабым.

Да и куда бежать? Ни денег, ни документов.

Принять участь, которую ей уготовили? Ни за что!

— Эй, — услышала тихий мужской голос.

Она подняла глаза и увидела перед собой молодого человека лет тридцати. Он рассматривал ее удивленно, нахмурившись, а потом протянул руку.

Нет!

Дернувшись, она начала забиваться в угол, как загнанный зверек, глядя на незнакомца глазами, полными испуга, даже ужаса.

Парень выставил перед собой руки и сказал:

— Спокойно, я не обижу.

Она не поверила. Они все так говорили — и лимит доверия был давно исчерпан.

— Эй, девочка, иди сюда, пока не провалилась на этаж ниже.

Он казался добрым, но она все равно не верила. Лучше упасть и свернуть шею, но не даться ни в чьи руки.

Она нервно пригладила спутанные светлые волосы, от которых уже пованивало, и посмотрела на дыру в полу всего в нескольких сантиметрах от ее ноги.

— Ладно, — настаивал парень. — Как тебя зовут?

Почему? Почему он спрашивает?

Она думала долго, все еще косясь то на парня, то на дыру в полу, а потом сквозь слезы в синих глазах сказала:

— Маша…

Глава 3 Лиза

Открываю глаза, ощущая, как бешено колотится сердце в груди. В мой остров спокойствия нагло и бесцеремонно вторгся мальчишка, который умнее, чем я могла предположить.

Парню двадцать пять лет — пусть прожигает папины деньги, катает молодых девочек на своей «Бентли» и в ус не дует, но не лезет в мою жизнь, а тем более в душу.

И вот что мне с ним делать?

Я поднимаюсь с кровати и набрасываю халат, но уже возле двери останавливаюсь и переодеваюсь. Вовремя вспоминается взгляд, которым он наградил ночью мои ноги… Такой черный, почти осязаемый, как прикосновение. Больше не хочу, чтобы он так на меня смотрел. Я вообще хочу, чтобы он снова уехал в Европу и не больше никогда не появлялся в моей жизни.

А если?..

Закалываю волосы, стоя перед зеркалом, и улыбаюсь своей мысли. Пока он не начал игру против меня, можно начать первой. Пора поговорить с мужем.

Убираю улыбку стервы и снова становлюсь милейшей женщиной, которая обожает мужа и готова подружиться со своим пасынком.

Пасынок… Пф-ф! Почти мой ровесник.

Спускаюсь вниз. В кухне Миша один. Пьет кофе, читает новости — обычное утро. Я наливаю из кофейника полную чашку и сажусь напротив мужа.

Он поднимает на меня глаза и улыбается:

— Доброе утро, милая. Я так зачитался, что не заметил, как ты вошла.

— Доброе утро, — выдыхаю, напустив грусти в глаза.

— Что-то случилось?

Миша опускает свою горячую ладонь на мою, лежащую на столе. Я мнусь, отвожу взгляд, закусываю губу — все признаки сомнения.

— Понимаешь, — наконец-то говорю, — я, конечно, рада познакомиться с Вадимом…

— Взаимно, — слышу за спиной и мысленно чертыхаюсь.

Не успела. Но вижу, что удочка заброшена. Миша смотрит настороженно. Переводит взгляд с меня на Вадима, но молчит.

Итак, радушная хозяйка.

Поднимаюсь и спрашиваю:

— Вадим, кофе?

— Не откажусь, — кивает он, проводя рукой по волосам.

Я смотрю, как он их взъерошивает, и думаю, что так он выглядит даже милым. Наверное, слишком долго задерживаю взгляд, потому что Вадим вопросительно поднимает брови. Отворачиваюсь и дрожащими… Дрожащими?! Да, именно такими руками наливаю кофе и ставлю чашку перед ним.

— Лиза, ты сегодня неважно выглядишь, — заботливо замечает Миша.

— Голова болит.

— Ты говорила, что Филипп заедет.

— Да.

Он приедет. Скорее бы! Мне надо прижаться к нему, разделить это напряжение, попросить совета.

— Кто такой Филипп? — спрашивает Вадим без интереса.

— Брат Лизы, — отвечает за меня Миша.

— Ах, да. Ты ночью мне о нем рассказывала.

Кажется, моя идея летит к чертям. Вадим меня переиграл, разгадал намерения. Его фраза звучит двусмысленно. Миша смотрит с немым вопросом во взгляде. И смотрит на меня, вынуждая оправдаться:

— У меня была бессонница, а Вадим спустился попить воды. Вот мы и поговорили немного.

Снова усмешка в черных глазах, и мне остается только представлять, как бы я опустила кофейник ему на голову.

Впервые за два года я оправдываюсь перед Мишей! А ведь этот мальчишка здесь меньше суток. И чувствуя я себя из-за этой ситуации настолько паршиво, что… Держи себя в руках, Лиза!

Спасает меня от этого абсурда звонок. Я иду к двери и снимаю трубку видеодомофона, когда вижу машину Фила возле ворот. Почти выбегаю на крыльцо, забыв об обуви, и только он выходит на улицу, как я бросаюсь на родную грудь.

— Лиза, ты чего? — Фил отстраняет меня за плечи.

— Я не могу, не могу, не могу…

— Прекрати истерику.

— Забери меня отсюда, пожалуйста, забери, забери, — снова как заведенная повторяю я.

Не знаю, что меня добило. Так бывает. Держишься, держишься, держишься… А потом секунда — срыв.

Я сминаю пальцами футболку на мужской груди и трясу головой.

Пощечина отрезвляет. Я замираю, а Фил перехватывает мои запястья и говорит:

— Лиза, хватит.

Киваю. Он прав. Он как всегда прав.

— Какие теплые родственные отношения.

Меня начинает раздражать привычка Вадима появляться не вовремя. Он стоит, прислонившись плечом к дверному косяку, и лениво нас рассматривает. Я понимаю: он видел слишком много.

Надо как-то исправить ситуацию. Смотрю на Фила в поисках поддержки, но его взгляд направлен на Вадима.

Отпускаю футболку, заправляю выбившуюся прядь за ухо и делаю глубокий вдох. Фил кладет руку мне на плечо и чуть сжимает. Я понимаю этот жест — срочно исправляй.

Улыбаюсь и говорю:

— Это Вадим — сын Миши. А это Филипп — мой брат.

Главное — не заострять внимание. Ничего не произошло, все нормально. Если в этом убедить себя, то можно убедить и всех остальных.

Мы поднимаемся на крыльцо, Фил жмет руку Вадиму и кивает:

— Приятно познакомиться.

Какой недоверчивый взгляд, почти рентгеновский, как будто хочет просканировать до мозга костей. Не получится.

Но я все равно ежусь, когда черные глаза останавливаются на моем лице. Руки леденеют, а ноги становятся ватными. Фил замечает и подталкивает меня в спину, спрашивая:

— Вы уже завтракали? Умираю с голода.

— Сейчас приготовлю.

Готовка отвлекает, хотя иногда кажется, что Вадим наблюдает за мной. Я спиной чувствую его взгляд. Паранойя, не иначе.

Миша с Филом обсуждают новости бизнеса, и я не вникаю в этот разговор, пока не слышу слова мужа:

— Да, надо будет на пару дней съездить в Москву.

Оборачиваюсь, забыв о включенной плите:

— Мы уезжаем?

— Лиза, тебе не обязательно, — улыбается муж. — Я задержусь максимум на неделю. Тем более ты не любишь перелеты.

Ситуация ухудшается с каждой минутой. Я, наверное, выгляжу совершенно потерянной, перевожу взгляд на Вадима и почти с мольбой спрашиваю:

— А ты тоже уезжаешь?

— Неа, — усмехается он и добавляет: — У тебя там что-то горит.

Выключаю плиту, раскладываю завтрак в три тарелки, потому что мне сейчас кусок в горло не полезет, и выхожу на веранду. Дрожащими руками подкуриваю, делаю затяжку, и мне на плечо опускается тяжелая рука.