Покоренная любовью - Энок Сюзанна. Страница 3

Куин откинулся на спинку сиденья и вернулся к чтению, пока колесо экипажа не нырнуло в очередную рытвину.

– Счастливчик Георг, – пробормотал он.

Неохотно отложив в сторону книгу, молодой человек вытянул длинные ноги и положил их на противоположное сиденье. Вздохнув, он обратил взор на проплывавшие мимо окрестности южного графства Сомерсет. Хорошо хоть погода прояснилась, и зеленые, поросшие деревьями луга пахли травой, а не пасшимся на них скотом.

Маркиз вытащил из кармашка жилета часы и взглянул на них. По его подсчетам, минут через двадцать они, наконец, прибудут в Лэнгли-Холл. Ему пришлось провести целых три дня в экипаже, с привязанным сзади отличным жеребцом. Он мог бы отправить багаж вслед за собой, а добраться до Лэнгли верхом вдвое быстрее, – но герцог, его отец, написал в письме, что ему необходимо приехать именно пятнадцатого.

Дядя Малькольм, несомненно, воспринял бы скоропалительный приезд племянника как угрозу своему управлению имением Лэнгли. И меньше всего Куину хотелось увеличивать антагонизм между Льюисом и Малькольмом Бэнкрофтами. Ни при каких обстоятельствах он не приехал бы раньше назначенного отцом срока, хотя его не очень-то привлекала идея стать жертвенной овцой.

Семь лет молчания между братьями Бэнкрофт давно уже стали предметом шуток и сплетен в лондонском свете. Дядя Малькольм всегда был любимым родственником молодого маркиза, и, даже если придется провести какое-то время среди провинциалов, он намеревался сделать все возможное, чтобы наконец светские острословы замолчали.

Если повезет, он легко справится с бухгалтерскими книгами имения Лэнгли и проведет посевную, что, как он надеялся, I го может дяде Малькольму благосклоннее взглянуть на примирение с братом и в то же время заставит герцога дружелюбнее относиться к окружающему миру.

И если не произойдет ничего непредвиденного, у него будет время вернуться в Уэрфилд за несколько недель до начала лондонского сезона. Наступающее лето обещало стать очень насыщенным. В первую очередь придется позаботиться о свадьбе, а уж потом составить расписание остальных светских мероприятий.

Куин зевнул и потянулся. Элоиза в последних письмах делана достаточно прозрачные намеки по поводу их отношений, и нужно было как можно скорее официально оформить их договоренность. По крайней мере, предстоящая женитьба не вызывала у Куина отвращения – и чем скорее она состоится, тем лучше. Воркотня герцога по поводу отсутствия внуков перешла в рев – словно для этого ему было недостаточно другого повода.

– Милорд, – закричал Клеймор со своего сиденья, – похоже, это Лэнгли.

Куин подвинулся и выглянул в окно. Перед ним на невысоком холме, на фоне покрытого легкими облачками полуденного неба, в окружении деревьев расположился Лэнгли-Холл. Небольшое имение славилось своей рыбалкой – хотя это и было небольшим утешением после такого долгого путешествия.

– Я сделаю из тебя жаркое, ты, чертово животное! Огромная розовая свинья, визжа, мчалась вдоль дороги. Ее преследовали двое мужчин с вилами и краснолицая женщина с граблями. Горячие лошади бросились в сторону, чуть было не опрокинув экипаж маркиза на колючую изгородь, окаймлявшую дорогу.

– Тпру, парни! – крикнул Клеймор, в то время как Куин стукнулся о стенку кареты, а его шляпа упала на пол. – Извините, милорд! – обратился кучер к хозяину. – Проклятая деревенщина, никаких манер!

Маркиз нагнулся и поднял шляпу.

– Великолепно, – вздохнул он, отряхивая шляпу и водружая ее на голову. – Вот мы и прибыли!

Глава 2

– Приехал! Приехал!

Мэдлин чуть не уколола себе палец, услышав эту недобрую весть от взволнованной посудомойки. Прибыл маркиз Уэрфилд, и прибыл точно в назначенное время. Несомненно, он счел бы бестактным приехать позже условленного срока, хотя она и надеялась, что его что-нибудь задержит.

Девушке не терпелось подбежать к ближайшему окну и самой взглянуть на гостя, хотя бы для того, чтобы убедиться, что ночной кошмар стал явью. Однако она видела сотни экипажей и не меньшее число английских лордов. И, Бог тому свидетель, смотреть было особо не на что. Ничего особенного они собой не представляли.

Мэдди терпеливо подшивала поля прошлогодней весенней желтой шляпки. Возможно, она сможет проносить ее все лето. За последние годы девушка стала неплохой швеей, что было вызвано крайней необходимостью. Но все же она удивилась, когда, повертев шляпку, обнаружила, что та выглядит очень мило.

– Он здесь, мисс Мэдди! Идите туда скорее! – воскликнула миссис Ходжес.

– Знаю, знаю, – ответила девушка, хотя сомневалась, что ее услышали Билл Томкинс и домоправительница, пробежавшие мимо открытой двери маленькой столовой, примыкавшей к кухне. Вздохнув, она отложила шляпку и поднялась, чтобы присоединиться к остальным домочадцам.

– О, только посмотрите, миссис Ходжес! Какая прекрасная карета! – воскликнул Томкинс. Он вытянул длинную шею и выглянул из окна прихожей поверх голов других слуг. – Готов поспорить, что у самого короля нет ничего красивее.

Даже всегда бесстрастный Гарретт явно нервничал. Его взгляд скользил от окна к напольным часам в холле и обратно, словно он пытался вычислить, когда именно следует распахнуть входную дверь, чтобы это выглядело наиболее эффектно.

– Не волнуйтесь, Гарретт, – подбодрила его Мэдди. – Возможно, маркиз не прочь покричать время от времени, но уверена – он не кусается.

Гарретт бросил на нее косой взгляд.

– Можете оставаться при своем мнении, мисс Мэдди, но вы никогда не встречали остальных Бэнкрофтов. Я не сделаю ни одной ошибки в присутствии лорда Уэрфилда.

– Ах, бросьте! Единственная разница между лордом и бедняком в том, что один может позволить себе быть грубым, а другой – нет.

Раздраженные взгляды и осуждающие замечания ясно показывали, что никто из слуг не собирался слушать ее дальнейшие размышления на эту тему. Мэдди закатила глаза и нарочно остановилась позади взволнованной толпы у окна. Достаточно скоро они увидят, как мало их надутый герой напоминает боготворимый ими образ.

Цокот копыт приблизился под аккомпанемент грохота большой кареты. Гарретт еще раз одернул свою ливрею, кивнул собравшимся слугам и распахнул двойную входную дверь. Процессия слуг и домочадцев Лэнгли, поправляя шейные платки и оборки на фартуках, устремилась из дверей по низким ступеням и расположилась по обе стороны подъездной дорожки.

Проследовав за слугами, Мэдди вышла на широкое мраморное крыльцо, откуда могла наблюдать за происходящим, не привлекая к себе излишнего внимания.

Подъезжавший по выщербленной каменной дорожке экипаж с красно-желтым гербом Уэрфилдов на дверце был темным, огромным. Великолепная четверка черных, в тон карете, лошадей нетерпеливо остановилась перед онемевшими слугами, а привязанный позади кареты гнедой жеребец поднялся на дыбы, прежде чем застыть на месте. Мэдди фыркнула. Этот помпезный задавака привез с собой собственного скакуна, словно лошади из конюшен Лэнгли недостаточно хороши для него.

Не успел Билл Томкинс сделать шаг, чтобы открыть дверь экипажа, как ливрейный слуга, соскочив с сиденья рядом с кучером, опередил его. С привычной легкостью он опустил ступеньки под дверью кареты, затем с поклоном отступил на шаг.

Из полумрака показалась элегантная нога, обутая в начищенный высокий сапог. Затем последовала вторая нога, открывая мускулистые бедра, обтянутые парой бежевых лосин. Скептический взгляд Мэдди отметил голубовато-серый жилет, синее пальто, облегающее широкую грудь, и белоснежный галстук, уютно расположившийся под безукоризненно накрахмаленным воротничком сорочки. Рука в белой лайковой перчатке протянула лакею отполированную трость красного дерева с украшенным перламутром набалдашником из черного дерева.

Покидая карету, маркиз смотрел под ноги, и голубая шляпа, лихо надвинутая на вьющиеся волосы ярко-медового цвета, скрывала от Мэдди его лицо.

– Шут, – пробормотала девушка, на которую весь этот наряд не произвел никакого впечатления.