Ирония судьбы - Хэммет Дэшил. Страница 2

Кто-то постучал в дверь.

– Войдите, – отозвался Харкер.

Вошел грузный мужчина средних лет, цветущее лицо которого примечательно было встопорщенными черными усами. Снять шляпу он не счел необходимым, но манеры его были достаточно вежливы – на свой, грубоватый лад. Представившись сержантом Мюрреем, детективом, он допросил Элоизу.

Она сказала сержанту, что мужа беспокоили неудачи в живописи; что сегодня утром Дадли казался особенно подавленным; что после его ухода она обнаружила пропажу револьвера; что, опасаясь наихудшего, отправилась к нему в студию и прибыла как раз в тот момент, когда несчастный застрелился.

Детектив задал еще несколько вопросов ехидным, но не лишенным доброжелательности тоном. Она отвечала в целом правдиво, хотя кое о чем умолчала. Мюррей комментариев не делал, а потом и вовсе перенес внимание на Харкера.

Харкер, как оказалось, слышал выстрел, но был слишком поглощен работой и не отреагировал немедля. Затем его встревожила мысль о том, что шум, судя по всему, вызванный падением, донесся из студии Мори, и он поднялся наверх, чтобы выяснить причину. Он сообщил, что Мори в последнее время выглядел весьма обеспокоенным, но никогда не говорил ни о себе, ни о своих делах.

Мюррей покинул комнату и через несколько минут вернулся в сопровождении человека, которого отрекомендовал как «Байерли из Бюро».

– Вам следует пройти в участок, миссис Мори, – сказал Мюррей, сопроводив эти слова просительным жестом. – Байерли вам покажет, что делать. Просто отпечатки пальцев. Всего на несколько минут.

Элоиза покинула здание вместе с Байерли. Когда он, следуя вдоль трамвайной линии, свернул за угол, она предложила взять такси. Сыщик позвонил из аптеки на углу, и через несколько минут они уже поднимались по серым ступеням здания мэрии. Байерли провел Элоизу в дверь с табличкой «По делам о закладных» и предложил стул.

– Подождите здесь пару минут, – сказал он.

Время тянулось и тянулось. Полчаса. Час. Два часа.

Наконец дверь открылась, и вошел Мюррей; за ним следовали Байерли и приземистый толстяк с редкими прядями седых волос на обширной гладкой лысине. Байерли, подставляя толстяку стул, назвал его «шеф». Толстяк и Байерли сели напротив Элоизы, Мюррей устроился на столе.

– Вам есть что сказать? – небрежно осведомился Мюррей.

Брови ее приподнялись.

– Извините?

– Ну хорошо, – бесстрастно произнес Мюррей. – Элоиза Мори, вы арестованы за убийство мужа, и все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

– Убийство?! – взвизгнула она, от испуга утратив выдержку.

– Вот именно, – ответил Мюррей.

Уверенность частично вернулась к ней. Она хотела засмеяться, но вместо этого высокомерно произнесла: «Да это же смешно!»

Мюррей наклонился вперед.

– В самом деле? – невозмутимо произнес он. – Ну так послушайте. Вы с мужем давненько не ладили, а сегодня утром здорово поскандалили. Вы сказали, что хотели бы, чтобы он умер, и угрожали ему. Вас служанка слышала. А после его ухода она видела, как вы выскочили из комнаты вся взвинченная, и заметила, что вы подходите к ящику, где лежал револьвер. Когда она заглянула в ящик, вы уже ушли, и пушка с вами. Двое человек видели, как вы поднимались в студию мужа, совершенно взбешенная, и слышали женский голос – злой голос – как раз перед выстрелом. Да и вы сами признали, что находились в комнате в момент смерти. Ну и как? Все еще смешно?

Элоизе казалось, что вокруг нее смыкается плотная сеть.

– Но люди не убивают друг друга всякий раз, когда у них вышла маленькая семейная ссора – даже если бы ваши слова были правдой. Убийство предполагает более сильный мотив, не так ли? Я же сказала, что обнаружила пропажу револьвера и бросилась в студию, надеясь поспеть вовремя и спасти его, разве нет?

Мюррей покачал головой:

– О, у меня есть этот самый «более сильный мотив» в наилучшем виде, миссис Элоиза Мори. Я нашел у вас в комнате стопочку страстных любовных писем за подписью «Джо». Некоторые из них, самые свеженькие, помечены вчерашним числом. И я узнал, что ваш муж был против развода. А еще я обнаружил, что он застраховал свою жизнь на кругленькую сумму и после его смерти вы получаете годовой доход в три-четыре тысячи. Так что мотивов предостаточно.

Элоиза отчаянно пыталась сохранить выражение лица спокойным – казалось, все зависит от этого, – но угрожающая сеть смыкалась, напоминая уже не сеть, а огромное душащее одеяло. Она на мгновение закрыла глаза, но это не спасало. В ней полыхал гнев. Элоиза вскочила и сверкнула глазами на три внимательных, спокойных, бесстрастных лица.

– Ну вы и дураки! – крикнула она. – Да вы...

Она вспомнила письмо, оставленное Дадли; письмо, которое сказало бы правду; – письмо, которое могло обелить ее во мгновение ока; письмо, которое она сама сожгла в камине.

Элоиза пошатнулась, слезы отчаяния подступили к безжалостным серым глазам. Сержант Мюррей привстал и подхватил ее, когда она упала в обморок.