Убери руки, подонок (СИ) - Ройс Мэри. Страница 73

Выхожу в комнату и, посмотрев на часы, стрелка которых уже перевалила за восемь вечера, беспокойно закусываю губу. Чтобы успокоить разбушевавшиеся нервы, выпиваю бокал шампанского, что официант любезно мне наполнил, когда принес заказ в номер. Явор задерживается, и у меня закрадываются сомнения, что он вообще придет. Начинаю хаотично расхаживать по комнате, но глухой стук в номер обрывает мои движения. На часах пятнадцать минут девятого. Неужели это месть за тот случай в кафе? С легким волнением открываю дверь, и сердце пропускает глухой удар. Почему-то сейчас в груди бьется паническое желание убежать. Ощущаю, как по спине стекает ледяная струйка пота. Стоит, чертяка, вальяжно засунув руки в карманы черных джинсов, а лицо скрыто тенью от накинутого капюшона, с которого медленно стекают капли.

— Так и будешь держать меня на пороге? — равнодушный голос неприятно проскальзывает в самую душу. Сейчас бы все отдала, чтобы в его холодных глазах запылал вчерашний огонь, который я собственными руками затушила до состояния пепла.

— Извини, — отхожу в сторону, — проходи.

Двигается вразвалку, на ходу стаскивая мокрую толстовку и швыряя ее на диван. Атлетическое телосложение подчеркивает плотная белая майка, а в сочетании с грубыми джинсами и ментоловым шлейфом действует на меня, будто самый сильный афродизиак. Чистый секс, и подлец об этом прекрасно знает, о чем говорит его царственная поза. Смотрит в упор, прожигая бесовскими глазами так, что стоять тяжело.

— К чему этот маскарад? — интересуется, небрежно показывая рукой в мою сторону, и сканирует полным презрения взглядом. Злится. Придется потерпеть его холод. Сама виновата.

— Выпить не хочешь?

— Думаешь, это свидание? — обрубает меня грубым вопросом. Делаю глубокий вздох, ощущая, как голова начинает кружиться и впиваюсь ногтями в ладони, чтобы хоть немного привести себя в чувство. — Сядь, а то свалишься, — ухмыляется с сарказмом.

Мне начинает отказывать выдержка. Если он продолжит вести себя так, думаю, намеченные извинения у меня не выйдут.

— Может, ты хотя бы попытаешься не быть таким… — запинаюсь.

Явор удивленно вскидывает брови.

— И каким же? — Его губы искажает хищный оскал.

— Таким упрямым! Я хочу извиниться за…

— Извиняйся, — нагло разрешает белобрысый дьявол и поудобнее располагается в кресле, укладывая руки на подлокотники.

Нервно шагаю к столику и, наполнив очередной бокал шампанским, выпиваю все до последней капли. Буквально физически ощущаю на себе его холодный, продирающий кожу взгляд. Словно по ней проводят острым осколком льдины. Отмахиваюсь от своего беспокойства и, распрямив плечи, гордо подхожу к сидящему бесу. Плевать, что это выглядит, будто он снял шлюху в номер. Я не хочу его потерять и не вижу ничего зазорного, чтобы таким способом загладить свою вину перед любимым мужчиной. Медленно берусь за прохладный замок и расстегиваю платье. Ледяные глыбы в бесовских зрачках стремительно поглощает адским пламенем. Пальцы ощутимо дрожат, а молния словно плавится от пристального взгляда пылающих глаз. И с каждым новым оголенным сантиметром моей кожи они вспыхивают все ярче. Я невольно сглатываю, чтобы смочить пересохшее горло. Замочек выскальзывает из ограничителя, и платье падает с моих плеч. Не отвожу взгляда от его безэмоционального лица. Не могу понять, нравится ли ему или нет. А тягучая тишина заставляет сердце биться неровными скачками. Идея соблазнить беса уже не кажется такой хорошей.

— Ближе.

Низкий голос проходится по мне тяжелой вибрацией. Даже выпитый бокал шампанского не в силах приструнить расшалившиеся нервы. Голова сейчас плохо соображает. Меня начинает заводить эта игра огня со льдом, и я решаю немного сымпровизировать, робко опускаясь перед ним на колени. Его брови изумленно изгибаются, но строгие черты лица остаются неподвижными.

— А как же наставления твоего папочки? — подначивает он и, взяв со стола клубнику, лениво покручивает ее в руках, не обращая на меня никакого внимания.

Значит все-таки пришел поиздеваться. Опираюсь ладонями о крепкие колени и уже собираюсь подняться, но его сильные руки опускают меня обратно. Я удивленно моргаю и непонимающе смотрю на него. Однако мне нравится эта жесткость.

— Открой рот.

Приказной тон разжигает внизу живота настоящий пожар. Я подчиняюсь и вздрагиваю от неожиданности, ощущая, как по контуру губ скользит прохладная ягода. Его глаза пылают черным пламенем, арктический холод из них ушел. Осталась только жгучая похоть. Он медленно погружает клубнику в рот, и я откусываю ее, судорожно проглатывая сладкую мякоть. Явор обводит откушенной стороной по моим губам, смачивая их соком и, откинув ягоду в сторону, впивается в них, скрепив руки на моем затылке. Причмокивает, ненасытно облизывая сахарный сок с губ, а я плавлюсь, словно сливочный пломбир под палящим солнцем.

— Я не собираюсь ничего доказывать твоему папаше, — произносит, грубо сжимая волосы в кулак и невесомо очерчивает пальцами мои скулы. — Ты моя. Поняла? И больше я этого повторять не буду. Все эти «люблю до гроба» не про меня и не жди этого! После всего дерьма, что ты наговорила, я все равно пришел сюда. Если ты не готова принять меня, не готова идти со мной до конца и против моральных устоев, что вбили в твою голову, то скажи об этом прямо сейчас, и тогда это будет наша последняя встреча.

Его слова выбивают последний воздух из моих легких. Я боюсь пошевелиться. Он слишком близко. Меня пьянит его раскаленное дыхание…

— Чего же ты хочешь, Брида? — чувственно хрипит мне прямо в губы и перемещает руку на шею, мягко сдавливая шероховатыми пальцами. Бесовские глаза опаляют своей близостью. В холодной серости пылают жгучие вкрапления солнца, и я оказываюсь полностью во власти Явора. Он надавливает большим пальцем на мою нижнюю губу и с хитрым видом изгибает бровь, повторяя свой вопрос одним лишь заинтересованным взглядом.

— Тебя…

Больше сказать я ничего не успеваю, меня засасывает бешеным водоворотом в дикий поцелуй, который взрывной волной погружает в воронку похоти и разврата. А внутри все затягивает в тугой узел от шепота: «Ты моя». Истинный дьявол.

— Это правильный ответ. — Явор оставляет на моих губах затяжной поцелуй и мягко отрывается, размазывая пальцами влажность по моим губам. — Встань.

Неуверенно поднимаюсь с колен и возвышаюсь над ним. Его горячие руки плавно скользят от трясущихся лодыжек до самых ягодиц. Молча и как-то голодно смотрит на меня. Острый кадык жадно дергается под кожей. А руки не прекращают очерчивать обнаженные ягодицы, но когда пальцы проходятся по гладкому треугольничку, ноги непроизвольно подкашиваются от пронзившего удовольствия. Прикосновения блондина всегда пропускают по моему телу живой поток электрических импульсов.

— Тебе нравится? — едва слышно выдыхаю, приковывая к себе его хищный взгляд.

Не отрывая от меня наглых глаз, он накрывает обнаженный треугольник горячим языком, отчего я резко дергаюсь и шумно вбираю воздух. Но крепкие руки не позволяют мне отстраниться, сдавливая попку еще сильнее. Явор приподнимает меня, заставляя встать на носочки, и тут же вжимает обратно, насаживая на свой язык. Он проникает в изнывающее лоно сквозь ажурную ткань трусиков, что только усиливает ощущения от требовательных движений. Порочные фрикции набирают обороты, я больше не могу сдерживаться и не замечаю, как утопаю в сладких стонах, которые вырываются из меня неудержимой лавиной. Он алчно пожирает меня, одновременно порабощая диким взором, в котором читается чистое безумие. Упоительные ласки вырывают меня из реальности, а безудержные поцелуи погружают в сладостный плен. И сегодня я не собираюсь никуда бежать… Из мечтательной неги меня вырывает резкий укус, и я взвизгиваю, запрокинув голову, чтобы подарить себе возможность дышать. Тело пробирает дрожь. Я на пределе. Его бешеная энергетика забирает весь кислород, который так необходим моим легким. Но Явор отстраняется и дает мне спасительные секунды, чтобы восстановить ритм сбившегося сердца. Он рывком поднимается на ноги и, сжав мои бедра, вдавливает в меня свою каменную эрекцию. Закусываю нижнюю губу, чтобы сдержать испуганный писк. Я начинаю переживать, что отвыкла от его размера, но ноющее чувство между ног затмевает все мои страхи.