Как распинали мистера Кэйтерера - Хэммет Дэшил. Страница 6

— Почти, — ответила мисс Бренэм, краснея. — Я рассказывала о мистере Кэйтерере.

Затем она принялась обмениваться поцелуями и неразборчивыми приветственными возгласами с худой девушкой, чье имя, как я выяснил, будучи представлен, было Бетти (предполагаю, Элизабет) Бартуорти.

Здание, у которого все мы выгрузились из такси, оказалось домом священника, где Наджент с мисс Бренэм и обвенчались. Из пасторского дома мы на том же такси отправились в обиталище новобрачной — маленький домик на Четырнадцатой улице. Мисс Бартуорти и я остались в такси, а молодожены вошли в дом.

— Я так и знала, что она его окрутит, — сказала мисс Бартуорти, когда дверь закрылась.

— Полагаю, что молодому человеку очень повезло, — вежливо предположил я.

Мисс Бартуорти намеренно скорчила мне преотвратительную рожу — черты ее исказились весьма жутким образом.

— Моя дорогая юная леди! — воскликнул я.

Она рассмеялась и отвернулась, глядя на противоположную сторону улицы, ее тонкие пальцы нервно теребили посеребренного шипастого морского конька на черной ленточке.

Уловить смысла в ее действиях я не мог и, хотя она в дальнейшем молчала — даже не глянула на меня, — я почувствовал облегчение, когда, сбежав со ступенек, к нам присоединились Надженты; его руки были заняты чемоданами, она махала крупной женщине, стоявшей на верхней ступеньке, не то смеясь, не то плача.

Мы снова двинулись в путь, на этот раз к пристани; времени оставалось в обрез.

— Не кажется ли вам, — спросил я, пока мы устраивались в тесном салоне, — что на пристани вам из-за спешки будет не до меня, и вы могли бы сообщить мне то, что собирались, прямо сейчас?

— Никакой спешки. Я могу уложиться в... ну-ка... в десять слов.

— Что ж, замечательно.

На пристани у нас не оказалось и минуты лишней. Нам пришлось бежать, причем две молодые женщины двигались впереди, а мы с Наджентом сражались с чемоданами. У трапа мы с Наджентом пожали друг другу руки, пока его супруга и мисс Бартуорти прощались так бурно, что измяли шляпки.

— А вот вам обещанное: ни Эльма, ни я не имеем к этому никакого отношения!

— На многое я и не рассчитывал, — крикнул я, когда он поднимался по трапу, — но я надеялся услышать правду, а ее-то вы и не сказали.

Он, не останавливаясь, обернулся, и его загорелое лицо выразило самое искреннее недоумение.

— Если вы меня подвезете до Паласа, — сказала мисс Бартуорти, когда мы возвращались в такси, — я обещаю больше не пугать вас гримасами.

— Я был скорее изумлен, чем испуган.

— Это делает вам честь.

Больше на эту тему не было сказано ни слова; она, безусловно, была не только исключительно худой, но и исключительно странной молодой особой.

— Ну что? — осведомился папа, когда я вошел в его кабинет. — Смиттс говорит, что ты уехал с парнем и девицей.

— Наджент и мисс Бренэм поженились и отплыли в Китай.

— Китай?

— Да, сэр. Кэйтерер сегодня утром сказал мне, что собирается отослать Наджента. Очевидно, свадьба и все прочее планировались заранее, поскольку паспорта и лицензия были уже готовы.

— Ну-ну, — сказал папа. — Так Кэйтереру и надо — это он решил избавиться от парня после того, как ты ему наябедничал? Ему следовало...

— Как вам это понравится, мистер Тин? — перебила его мисс Кинан, врываясь в кабинет и размахивая сложенной газетой.

Папа взял газету, прочел и передал мне.

— Темная лошадка Кэйтерера, — объявил он.

— Пари держу, — добавила мисс Кинан.

Я тоже согласился с ними, когда прочел, что, по сообщению из Кантона, был найден труп тучуна одной из крупных провинций. Как сообщалось далее, вдова, врач и личный секретарь тучуна арестованы по обвинению в отравлении и сокрытии смерти под тем предлогом, что тучун якобы отправился в горы для поправки здоровья. Предполагалось, что они поместили крупные суммы в один из парижских банков и готовились покинуть страну, когда их арестовали.

— Ждали взноса от Хопа Кэйтерера, прежде чем удрать, — прокомментировал папа. — Пошли, повидаем его.

Когда нас с папой допустили в кабинет мистера Кэйтерера, бизнесмен был заметно растерян и встревожен.

— Вы, случайно, не знаете... — начал он, едва поздоровавшись, и замолчал. — Мисс Бренэм, моя секретарша, вышла около полудня и не вернулась.

Это было утверждение, но подразумевало оно вопрос.

— Она не просто вышла, а вышла замуж за вашего племянника и уехала с ним.

Он, пожелтев, кивнул, словно ожидал или даже опасался подобных известий.

— Вы это видели? — спросил папа, вручая ему газету.

Мистер Кэйтерер прочел сообщение из Кантона с таким невозмутимым выражением лица, что я начал уже сомневаться, а в самом ли деле тучун из газеты и тучун мистера Кэйтерера — одно и то же лицо, но, когда он уронил газету на стол и тихо захрипел, я понял, что отсутствующее выражение лица на самом деле являлось оцепенением предельного ужаса. Мягкий свет настольной лампы отразился в сотнях крохотных капелек пота, усеявших его лоб.

— Ваш человек? — осведомился папа.

— Мой.

— Ну-ну. Хорошо еще, что он обошелся вам всего лишь в тридцать пять тысяч, которые вы послали Трогмортону.

Отсутствующее выражение покинуло лицо мистера Кэйтерера, сменившись страхом от мысли о том, в какую сумму могли ему обойтись трое преступников в далеком Китае.

— А сейчас, — продолжил папа, — мы можем отправиться в почтовый департамент за помощью в поимке мистера Б. Дж. Рэндалла.

— Да, мы можем... — Мистер Кэйтерер избегал папиного взгляда, чувствуя, полагаю, что ему легче смириться с потерей, чем с тем, что его дважды столь быстро и основательно надули. — Но...

— С этим делом, — пришел я ему на помощь, — можно разобраться быстро и без ненужной огласки.

— Что еще? — с подозрением осведомился папа.

— Я хотел бы, — обратился я к мистеру Кэйтереру, — позаимствовать на несколько минут одного из ваших служащих.

— Которого?

— Посыльного будет довольно.

Мистер Кэйтерер нажал на кнопку звонка, и появился знакомый уже посыльный со смышлеными глазами.

— Послушай, — весьма строго обратился я к нему, — ты уже доставил всем кучу неприятностей своим Фицморисом Трогмортоном, и новые мне не нужны. Принеси сюда эти чеки!

— Ч-что вы хотите сказать?

— То, что сказал, — довольно резко заметил я. — И не вздумай больше играть в такие игры, иначе почтовый департамент тебя здорово взгреет. Как твое второе имя — Джеймс, или Джон, или Джозеф?

— Джексон, но...

— Я так и думал. Ну и где эти чеки?

— Они... я не знаю, о чем вы. Они... они дома, в блокнотик подклеены.

— Об этой китайской истории ты узнал, подслушав разговор твоей сестры с Наджентом?

— Д-да.

— И разослал почтовые уведомления в Лос-Анджелес, Портленд и Спокейн, чтобы письма на имя Рэндалла пересылали сюда, на почтамт?

— Да, сэр.

— Очень хорошо. А теперь марш домой, возьми чеки и принеси сюда.

Посыльный вылетел из офиса пулей.

— Да чтоб мне провалиться! — воскликнул мистер Кэйтерер. — Но как же это...

— Очень просто, — объяснил я, вставая и берясь за шляпу. — Я заподозрил его, как только вы сказали, что письма написаны вашим почерком. Этот весьма изысканный ход, вероятно, пришелся ему весьма по душе, но он же его выдал с головой. Конторские рассыльные почти всегда подражают почерку своих нанимателей, и я еще не встречал ни одного, который не подделывал хотя бы раз подпись своего шефа. Это аксиома.

Затем, когда вы сказали, что он брат мисс Бренэм, а я обнаружил, что она и Наджент весьма интимно связаны, я понял, откуда он мог черпать информацию. Вне всякого сомнения, они обсуждали ваши планы, когда Наджент навещал по вечерам невесту, и мальчик услыхал достаточно, чтобы начать дело. Далее, псевдоним «Фицморис Трогмортон» [2] звучит совершенно инфантильно, и даже сам создатель не решился использовать его открыто, выдумав для почты другой — Б. Дж. Рэндалл. Но и тут он допустил очень распространенную ошибку; как часто бывает, он не смог далеко уйти от собственного имени и сохранил инициалы, лишь поменяв их местами.