Случайно беременна, или Позволь тебя любить (СИ) - Касс Вероника. Страница 28

— Ты мог связаться со мной. Мог! — я закричал, не сдержавшись. Весь его рассказ напоминал бред сумасшедшего. Я даже представить не мог, что Богдан настолько боялся отца. Девять лет! Девять лет испорченных жизней.

— Не помню, чтобы у тебя было какое-либо влияние на отца.

— Мог рассказать все матери. — Уж у кого, так у неё точно было влияние на отца.

— Раз ты такой смелый, пошел бы сам и рассказал. А что?

Тут мне было нечем крыть.

— Я не нашел ни одной прямой улики.

Богдан склонил голову, подперев ее ладонями, и монотонно выдал:

— У меня тоже не осталось ни одной прямой улики, если ты об этом. Я сам же их все и уничтожил. Алкоголь все же зло, — развел он руками. И поклонился, словно каясь. Идиот.

— Не перегибай. Лучше собирай свое шмотье, в Москву едем вместе.

Все. Тут все понятно. А в Москве меня ждёт Кнопка. И разборки с отцом. Придётся пускать в ход все, что я на него нарыл, лишь бы прижать к стене и обезопасить шкуру брата.

— Воскрешать меня будешь? — рассмеялся Богдан и тут же совершенно серьезно добавил: — Я не поеду.

— Ты понимаешь, что он не оставит тебя в покое? Он узнает. Может, уже знает.

— И что? Грудью меня прикрывать будешь? Знаешь, как я устал от этого всего? Не знаешь? — Брат часто закивал, затем уставился взглядом в пустоту, проморгался, и по его щеке скатилась слеза. Он быстро ее смахнул, а я сделал вид, что ничего не заметил. — Я никуда не поеду. Все. Вопрос решенный. Когда зверя загоняешь в угол, он может решиться на что угодно. Я не хочу никого подставлять.

— Не понимаю тебя…

— Он угрожал Олегу и Рори.

— А ты так и поверил.

— Нет, ты, конечно, можешь думать до последнего, что твой отец не настолько плох, но я спешу тебя огорчить.

— Он сдал. Последние годы почти не управляет бизнесом. — Я не стал ему объяснять, что во многом именно я и поспособствовал этому, перетянул на себя управление всем, чем только было возможно.

— Да ты что? — наигранно удивился Бо. — А я-то думал, чего это ты петь начал.

— Не твое дело, — резко ответил я, сверля брата взглядом.

Он прекрасно знал, что в здравом уме я не начал бы записывать свои песни для широкой публики, и уж тем более этого не позволил бы мне отец. Но… когда я понял, что так мне проще… что так есть возможность, призрачный шанс, что Кнопка меня услышит, тогда мне стало по-настоящему безразлично мнение отца. Если до того момента я еще прислушивался, то после перестал.

— Хочешь, чтобы мама сюда приехала? Я расскажу. Уж не переживай. Или ты настолько эгоистичная тварь, что даже не хочешь встретиться с собственной дочерью?

— Не тебе меня судить.

О да! Не мне. Может, он и был прав, но все же…

— Я пошел к Авроре, у тебя есть день на сборы. И, знаешь, я был бы рад тебя обнять, по-братски похлопать по плечу. Но не стану. Потому что видел Аврору все эти годы. Если все мы пережили твою смерть, то она нет. А то, как ты с ней разговаривал сегодня, просто отвратительно.

— Давай ты учить меня не…

Я ушел, не дослушав его. Быстро добежал до лифтов, поднялся на нужный этаж, но в номере меня ждало разочарование. Там наводили шмон горничные. Вот же вредная девчонка. Еще одна. Не зря они когда-то были подругами. Вернулся к брату, думая о том, как же его увести прямо сейчас, не выжидая дня, который я ему дал. Ну не за шкирку же его тащить?

— Что? Не пустила? — усмехнулся он, увидев меня.

— Уехала.

— В смысле?

— В прямом. Уехала в Москву. Ты все еще не хочешь возвращаться?

Богдан промолчал. Допил залпом то, что оставалось на дне его бокала.

— Ты, конечно, знаешь свою жену не настолько хорошо, как я, — я намеренно акцентировал все его внимание на слове «жена», — но даже тебе должно быть понятно, что она может наделать глупостей. В этом Авроре нет равных.

Ну же… Если тебе не все равно на нее, то должно сработать...

Брат на мгновение прикрыл глаза, а затем кинул наличку бармену и спрыгнул со стула, забрав с собой йогурт Авроры.

— Я могу и когда-нибудь потом собраться, документы у меня с собой. Поехали. Может, догоним еще.

Догнать Рори у нас не получилось, даже хуже. На ближайший самолет не было билетов, мы взяли на следующий рейс, и именно его неприлично долго задерживали, уже шла посадка на тот рейс, что по времени должен был улететь после нас. А мы все еще торчали в аэропорту, и это бесило. Я пару раз набирал Лию, но Кнопочка скидывала вызовы. Так хотя бы можно было определить, что с ней все в порядке. Не брала бы она трубку или была недоступна, было бы хуже.

В двенадцатом часу ночи наш самолет все-таки пошел на посадку в Москве. С братом за все это время мы не перекинулись и парой слов, Богдан всю дорогу усиленно что-то обдумывал. Надеюсь, то, как он будет преподносить все матери и Авроре. Я же думал о том, как поступить с отцом. С чего лучше начать? С действий? Или просто поговорить с ним? Пытался строить какие-то планы, но каждый раз в сознание всплывал образ Лии, и я переставал думать обо всем совершенно. Да, наверное, я поступил в очередной раз очень нехорошо, заперев ее в квартире. Но ничуть не жалел об этом. Зато я знал, что мне не придется разыскивать ее опять по всей стране.

— Вот ключи, Бо, — протянул связку брату, — это от твоей квартиры, и я на сто процентов уверен, что Аврора именно там. Я поеду на ее городскую квартиру проверить. Но все же я уверен, что она именно в твоей квартире. Рори всегда, когда плохо, едет именно туда.

Богдан кивнул и пошел к другому такси. Словно понял, что я ему соврал и у меня на него сейчас нет времени. Пусть разбираются сами. До утра, надеюсь, время еще есть. Нам же с Кнопочкой надо разобраться в другом.

С порога меня встретили криками и ударами кулачками по груди, я даже порог переступить еще не успел, как Кнопка обрушила всю свою злость на меня.

— Лия… Лия… — я пытался ее приобнять и мягко взять за запястья, но она была такой маленькой и юркой, а еще слабой. Ее легкие удары вызывали лишь улыбку и удивительную нежность.

— Отстань! Отпусти! Пусти!

Она меня била и пыталась вырваться, я же не переставая целовал ее скулы, шею и грудь.

— Я так по тебе соскучился, Кнопка, а ты дерешься. — Обнял ее и крпко прижал к себе.

— Отпусти меня! Ты не имел никакого права запирать меня.

— Ты бы сбежала.

— Что за глупости? — Она все же вырвалась и зло посмотрела на меня, я же быстро скинул ботинки и подхватил Лию на руки.

— Выбирай: кухня, где мы ужинаем и наконец-то разговариваем, или спальня, где я опять не выпущу тебя из кровати.

— Кухня! — закричала она. — Я выбираю кухню.

— Отлично.

Я отнес ее на кухню, усадил на стол и вклинился ногами меж ее, взял свою девочку за лицо и, очертив большими пальцами скулы, спросил:

— Поцелуешь?

Я действительно спрашивал, Лия это поняла, а потому легко улыбнулась, хотя в ее глазах появились слезы. Она провела ладошкой по моему лбу, носу, затем спустилась пальчиками к губам и все же, наклонившись ближе ко мне, заменила пальцы губами.

Легкий, невесомый поцелуй, сладкие бережные касания. Такие знакомые в прошлом, такие родные и столь же необходимые. Я прижимал Лию плотнее к себе, обнимал ее и все еще не верил, что она наконец-то рядом. До этого момента я и не понимал, насколько жаждал того, чтобы она была здесь и сейчас со мной.

— Я не хочу, чтобы в моей жизни больше не было тебя, — сказал сразу же, как ее губы отстранились от моих.

— А чего хочу я, ты не подумал спросить?

— Ты всегда хотела меня.

— Рус, четыре года прошло. — Она покачала головой, а затем, всхлипнув, задрала голову к потолку.

— Кнопка, не плачь, умоляю тебя. Мне тогда этого хватило. Да, я виноват, что все наперекосяк сделал. Нужно было умнее, правильнее, более продуманно… Но… но ведь никогда не поздно все изменить, — я долго подбирал нужные слова, но, кажется, все было не тем и не так.

— В нашем случае пациент все же скорее мертв, чем жив, — хмыкнула она, а я не успел ответить.  В кармане завибрировал телефон, я не хотел даже смотреть, но в такое время никто бы не стал звонить из-за чего-то неважного, вдруг у Бо уже проблемы?