Временная мама (СИ) - Алешкина Ольга. Страница 17

Я посмотрела на папу, ища в нем поддержку, но тому, похоже, нравилось происходящее. Он улыбался, поднимал большой палец вверх, пряча его за скатертью, так, чтобы видела только я, что невольно закрались подозрения: а не он ли эту идею подкинул деду? И ещё мне кажется, без Лидки тут всё же не обошлось.

Дед, привыкший всю жизнь командовать, за спиной не хилый стаж прораба на стройке, руководил мной, спустя некоторое время. Мы втроем высыпали во двор, он велел мне запустить двигатель «Дэу», сам забрался на пассажирское кресло и втолковывал мне, как тут у него всё устроено. Прошелся по всем приборам: от магнитолы до обогрева. Хотя, признаться, особо похвастать достижениями цивилизации машинка не могла. Но разве деду об этом скажешь? После привычных ему «Жигулей», для него эта малолитражка чудо современного автомобилестроения, у него вон окна передние с кнопочки открываются! Я лишь эхом повторяла за ним, тихо радуясь, что догадалась облачиться в спортивный комплект, предназначенный для езды на лыжах, либо прогулок в зимнем лесу. Солидной техника не выглядела, железо казалось тонюсеньким, а обивка хлипкой, такую продует на раз.

Отец с дедом обошли два круга почета, проверили уровень масла, подлили мне горючего, из найденной у запасливого прораба канистры, и только тогда было позволено ехать. Признаться, я уже нервничала, хотелось уже сбежать, чтобы неторопливо готовиться к свиданию. Зоя Федоровна вручила мне пироги и банку варенья, я загрузилась и тронулась, под дедовы наставления.

Черт оказался не так страшен, как я его себе намалевала. В машине я не замерзла, печка работала на совесть, да и к габаритам приноровилась сразу. Когда я лихо сворачивала к своему дому, меня осенило новым прозвищем, взамен дедовского «ласточка». «Бестия», — повторила я. А что, очень даже недурственно.

Во дворе меня ждало разочарование. На месте, которое раньше негласно занимала наша семья, вернее наша тачка, оказалась припаркована чья-то «крокодилица». А как ещё назовешь коричневую «Вольво» в кузове универсал? Место крайнее перед островком, у самого фонаря, и с тех пор, как исчезла машина вместе со Шмаковым, всегда пустующее, а тут на тебе – занято. Причем, занял явно кто-то из чужаков, ранее я этого «аллигатора» в нашем дворе не наблюдала.

Я сдавала назад, присмотрев себе паркинг, когда из подъезда выскочил странный экземпляр. Куртка нараспашку, с меховой опушкой на капюшоне, а под ней белая майка в стиле «ню». Он бы ещё на голое тело куртку накинул. Тип этот замер на тротуаре, поджидая, когда я проеду, и ехидно ухмылялся, наблюдая за моими маневрами.

«Всё понятно, — констатировала я. — Один из этих…» Ну, которые считают, что женщины хреново водят машину, потому что к метле привыкли. Я миновала его, притормозила и указала ему жестом, шлепай, мол, свободно. Тот театрально поклонился, из-за чего капюшон нахлобучился глубже, спрятав от меня большую часть его гнусной физиономии, и бросился к «Вольво». Тогда я приоткрыла окно и, в надежде занять привычное место, крикнула:

— Мужчина, вы уезжать планируете?

— До завтра точно не освобожу, — хмыкнул он и добавил: — Я за пакетами.

Я припарковалась в намеченную дыру, между машиной Агаповых и гниющей второй год соседской «Волгой», закрыла машину и подошла к нему. Тот уже успел выставить на снег серый кейс, в котором обычно хранят инструменты, и самозабвенно рылся в пакетах, перекладывая покупки.

— Здравствуйте, — привлекла я его внимание. Он развернулся и, прищуриваясь от попадавшего в глаза меха, глянул на меня. — Места в нашем дворе, как бы правильно выразиться, поделены между соседями. Разумеется, негласно, но мы всегда взаимно вежливы и соблюдаем их. Вы можете занять любое свободное, поставить свою машину пару раз, и оно автоматически закрепится за вами.

— Ясно, — перебил он. — Я твое место занял?

— Да, я к нему привыкла, — состряпала я подобие улыбки. — Конечно, не подумайте, прямо сейчас я вас не гоню, но впредь, постарайтесь на занимать, хорошо?

— Не-а, — цокнул он. — И сегодня, и впредь, всегда, когда будет свободно, именно его я и планирую занимать, здесь углубление. Ты на мой кузов, глянь, —  ткнул он большим пальцем за спину, — а ты на своём лягушонке куда угодно залезешь.

«Лягушонке?!» Ну, знаете ли... Лихо он осадил меня. Вот тебе и «бестия»… Ладно, хоть не знает, как я её назвать планирвала, высмеял бы непременно. И да, о своей он отзывался уважительно, весомо так, а глядючи на мою фыркнул – козявка, мол. Вот гад! Здесь бы мне пригодилась Лидкина уверенность и решительность. Она обязательно высказала бы ему всё, что она думает о нем и его «крокодилице».

— Надеюсь, вы будете в этом доме не частым гостем, — только и смогла выдавить я.

Развернулась и двинула к подъезду, задумавшись: а чей он, интересно, гость? На ум пришла только Верка из двадцать первой квартиры, та любовников меняла не реже двух раз в месяц, по-моему.

— Я теперь тут живу! — порадовал он меня вслед.

«О боже, столько счастья за один день я просто не вынесу!»

В этот раз я решила отказаться от платья. С ним придется надевать пальто, а так я рискую замерзнуть, да и выглядеть буду не по погоде. Я выбрала узкие брюки и вполне праздничный свитерок, решив сосредоточиться на лице и волосах: ухоженный вид, оформит любую шмотку. Волосы я подвила и распустила, глаза подчеркнула довольно-таки смелыми стрелками. Шапку надевать не стала, прическу попорчу, парка у меня с капюшоном, накину на улице. Я воспользовалась духами и уставилась на себя в зеркало. Рядом с таким мужчиной, как Федоров, видится женщина в шубке. Красивой такой, пушистой. Может, мне купить? Машина у меня сейчас какая-никакая имеется, а денег, что мне вернул Шмаков на хорошую шубу хватит, даже останется…

«— Я подумаю», — сообщила я отражению и вышла, удивляясь этим своим мыслям. Впервые меня заинтересовала покупка шубы.

Краску я заметила не сразу. Сначала вляпалась в неё сапогом, начала спуск, схватившись за перила, и только тогда боковым зрением отметила белый росчерк под ногой. Я подняла правую ногу, вывернула её и уставилась на подошву. Краска имелась не только на ней. Ровная, тонкая полоска отсчитывала ступеньки, тянулась по пролету, чтобы забраться на следующий лестничный марш. И лишь в одном месте прерывалась неопрятной кляксой, там, где я на эту самую полосу наступила. Мне пришлось возвращаться, протереть обувь, а когда я вышла в подъезд снова, то отправилась не вниз, а вверх. За белой полосой.

Витиеватый у самой двери «хвост» привел к двенадцатой квартире, что располагалась прямо над моей. Жили в ней две студентки-квартирантки, которые последнее время престали попадаться мне на глаза. Девчонки вели себя тихо, всегда здоровались, как и принято в нашем подъезде. Большинство жильцов люди почтенного возраста, живут здесь десятилетиями и не поприветствовать соседа здесь считается дурным тоном, а уж гадить в подъезде и вовсе нонсенс. Я нажала звонок – не работает. Тогда я постучала. Понятно, что девчонки не заметили, но лучше им об этом скажу я, чем, например, Валентина Петровна. Вот уж где их ждет получасовая лекция.

Постучать пришлось ещё раз, прежде чем я услышала возню под дверью, а потом она распахнулась неожиданно широко. Но на этом неожиданности не закончились.

— О-па! — воскликнул мужчина, по ту сторону двери, и выразительно присвистнул. Узнала я его сразу, хотя и не особо разглядела днем, но та же белая майка не оставила сомнений: передо мной зловредный хозяин «крокодилицы». Я от неожиданности растерялась, забыв зачем беспокою человека, он же, напротив, едко ухмыльнулся и протянул: — Вот это поворот! Обалдеть, да, ты ещё и рыжая! И где мне теперь лягушачью кожу искать?

— Что? — зачем-то спросила я, совсем не понимая вопроса и думая о ином: рыжая это хорошо или плохо?

— Я всё понял, ты — царевна-лягушка, — наглым образом заявил он. — Днем ты раскатываешь на своем коробчонке, вреднющая, злая, зато вечером в прекрасную царевну превращаешься. Зря ты мне в таком виде показалась, теперь я твою кожу лягушачью сжечь хочу.