Временная мама (СИ) - Алешкина Ольга. Страница 40

Юлия Вадимовна, так звали юриста, сразу временные рамки обозначила – двадцать минут. Я в предложенное кресло опустилась и, стараясь говорить только по делу, проблемы свои озвучила.

— Что ж, картина ясная, — в какой-то момент подвела она. Вытянутые в проход ноги подтянула и подобралась вся. — У вас два сценария, получается. Первый, и самый оптимальный, получить согласие оставшегося в живых родителя, в вашем случае, бывшего супруга.

— Этот вариант исключается, он не открыт к диалогу.

— Значит остается один: лишить его родительских прав.

— Это мне судиться с ним придется?

— Судиться придется в любом случае, процедура усыновления включает в себя судебный процесс.

«Лишить родительских прав!» — как ужасно, как невозможно трагично звучит. Я представила все эти суды и мне немного дурно сделалось. Но ради Славки я готова пойти до конца. Я сглотнула ком и спросила:

— Что мне для этого понадобится?

— Вы утверждаете ваш супруг не исполняет родительские обязанности должным образом…

— Да! — запальчиво подтвердила я и поделилась своими опасениями. О воспитании ребенка в новой семье, о тесте, о неприятии мальчика новой мачехой. Юлия Вадимовна выслушала и руки замком сцепила:

— Это всё не то, не годится. Это только ваши ощущения, суд их во внимание даже брать не станет. Нужно что-то посущественнее, понимаете? Свидетельские показания, документы подтверждающие ваше участие в жизни ребенка и исключающие отца. Положим, вы вызовете органы опеки, на что они в первую очередь обратят внимание знаете? — Я пожала плечами, а юрист подняла левую руку и стала загибать пальцы: — Сыт ли ребенок, одет ли, условия проживания. То есть, спальные и рабочие места. Не аморален ли образ жизни родителя, ваш бывший супруг пьет?

— Нет.

— Вот видите, — развела она руки. — Собирайте доказательную базу. А так… при имеющихся данных у вас нет шансов, не единого. От слова совсем.

— А синяк? — настаивала я. — У ребенка на плече след от пальцев.

— Вы его, конечно, зафиксируйте и справкой обзаведитесь. Только это вам тоже ничего не даст. Взял за плечо и ударил – разные вещи.

— Но ребенок хочет жить со мной, он сам это озвучил.

— Сколько лет мальчику?

— Восемь, скоро девять будет.

— Суд, конечно, может поинтересоваться его мнением, но и его во внимание не возьмет.

Все мои надежды в пропасть рухнули. И я лечу за ними следом и вот-вот разобьюсь…

Я поблагодарила Юлию Вадимовну и на полусогнутых вышла. И солнце уже не казалось таким ласковым, и улицы полны грязи, из-под стаявшего снега высунувшейся.

«Господи, какая я идиотка!» Почему я его сразу не зафиксировала, этот синяк? Могла ведь фото сделать! Хоть какое-то доказательство, а сейчас... сейчас у меня вообще ничего.

Спустя пару часов решилась, написала Славику и попросила плечо сфотографировать. Впутывать ребенка не хотелось, но иного выхода не оставалось. Он долго не читал сообщение, я держала телефон на столе пока работала, а когда спустя сорок минут прочел, не ответил.

«Уже не Шмаков ли?» — испугалась я, но вскоре фотография пришла. «Вот», ниже подписал Славка. Я извинилась перед клиенткой, что отвлекусь и дрожащими руками телефон подхватила.

И вот оно – получите, Елизавета Андреевна! Никакого следа от синяка уже не осталось. Словно и не было. Будто моя больная фантазия выдумала его.

Следующее потрясение меня вечером поджидало. Я закончила смену, набрала Славку и с удивлением на экран уставилась: вызов моментально сбросился. Набрала ещё раз пяток, а потом сообщение на мессенджер послала – удостовериться. Сомнений не оставалось: я заблокирована на всех «фронтах». Мой номер, черт возьми, в черном списке!

  Уже будучи дома, я зашла во «ВКонтакте», меня моментально в жар бросило — «Пользователь удалил свою страницу». Шмаков обрывал мне все ниточки к ребенку.

«Всё, это конец», — болезненно сжалось сердце. Мне придется смириться.

Глава 30

Сумасшествие, а иначе не назовешь, длилось около месяца. Тягучий, долгий апрель сплошного помешательства. «Клиника», как говорила Лидка, но обо всем по порядку.

Мои сообщения и звонки Шмакову привели лишь к одному: на его номере я тоже попала в черный список. Этого унижения мне недостаточно показалось, я через Настю раздобыла – та, разумеется, у Мити спросила – теперешний адрес Шмакова. Через Настю же и узнала, что из магазина Игорь уволился ещё в начале марта, отработать даже успел. «На фабрику к тестю пошел. Он ему там в кабинете местечко теплое подготовил». Именно так подружка и доложила.

Адрес был неточным, улица и примерное расположение дома. Митя один раз заезжал, передать Игорю документы, а номер дома не запомнил. Зато забор, опоясывающий владение по кругу, описал в красках.

Я на разведку первый раз поехала – посмотреть. Добротный двухэтажный дом оказался. До дворца не дотягивал, против соседских высился, но роскошным его тоже не назовешь. Построен скорее всего лет двадцать назад, а тогда ещё с размахом, граничащим с неприличием, не строили. Забор действительно приметный, на каждом пролете ковка изобразительная – рыцари на мечах бьются. Может, хозяин фанат средневековья или же для устрашения прочих висят.

Первый день разведкой и оказался. Отъехала в сторону, в машине час с небольшим просидела, так никого и не рассмотрев по обе стороны забора. В следующий свой выходной я снова сорок восемь километров преодолела, подумаешь, даже часа не прошло…

В этот день повезло – Славика увидела. Судя по всему, из школы возвращался. Неторопливо и, откровенно говоря, «ловя ворон», ладно улица тихая, пригород. Да и городок небольшой в целом. Мне так окрикнуть его хотелось, из машины выбежать – держусь. Наблюдаю только. Увидит кто, полицию вызовут и, как в Америке, ближе чем на сто метров приближаться запретят. Вот такие глупости лезут…

«Ты же не ребенка мучить приехала, посмотреть», — твержу себе и машины не покидаю.

Позже я и на Шмакова натыкалась и на тестя его. Последний на черном "Джипе" подкатил. Среднего роста, плотный такой мужчина, квадратным смотрелся, если честно. Короткие, с проблесками седины, волосы ежиком и взгляд тяжелый, из-за нависшего лба. Я на него через камеру смотрела, приблизила, насколько смогла, тесть из машины вышел, пару шагов сделал и резко повернулся. Казалось, в упор смотрит, хотя не разглядеть меня оттуда. Я телефон опустила и по сторонам головой завертела, будто дорогу ищу, и вскоре уехала, привлекать к себе внимание ни к чему.

Второй раз едва перед Шмаковым не прокололась. Он, как правило, с другой стороны приезжал, а тут из переулка вывернул, где я на обочине в кустах обосновалась. С опозданием его в зеркало заметила, совсем рядом уже. На кресло пассажирское упала, залегла и не дышу: сердце колотится, мир вокруг – съемка замедленная. Шины прошелестели по асфальту в нескольких метрах, я несколько минут выждала и поднялась осторожно, а вскоре движение в окне второго этажа заметила. И снова уехала, через переулок этот, чтобы мимо дома не проезжать.

«Собирайте доказательства». Нет их у меня, и не появятся. Внутрь мне не попасть, а снаружи чужая жизнь очень даже достойно смотрится. И я поняла – прекращать нужно. Нужно-то нужно, а сама лишь место дислокации поменяла: возле школы тусоваться стала.

И негласно Славку домой провожала. Он всегда один выходил. Следом или впереди, конечно, выбегали ребятишки, но на приятелей Славки они претендовать не могли, потому что даже словечком не перекидывались. Возвращение домой у него всегда примерно по одному сценарию проходило. Он брел по тротуару до нужной ему улицы, а не дойдя до дома сворачивал на детскую площадку. Свежий, возведённый на пустыре островок для детей популярностью у ребятни не пользовался. Качели, лазалки и пустующая песочница души не имели. Их будто установили тут для отчетности, бюджет освоить, а продумать расположение и детали не потрудились. Может, поэтому ребятня место это не жаловала, оттого они ещё бездушнее выглядели.