Легионер - Дакар Даниэль. Страница 28

При прохождении полигона задача ставилась предельно просто: точка А, точка Б. Извольте уложиться в норматив.

Сейчас Дитц приближалась к очень хитрому переулку, теоретически позволявшему существенно сократить путь — если, конечно, у того, кто за рулем, работало чувство направления. Хитрость состояла отнюдь не в полуразрушенных домах и обломках стен, засыпавших дорогу, а в ширине проезда. На первый взгляд его хватало с лихвой, но только на первый. По условиям же прохождения теста внешние сканеры машины были повреждены, и водителю следовало полагаться исключительно на собственный глазомер. А он не всегда оказывался на высоте, тем более что дальше переулок ещё больше сужался.

Застрял? Сдавай назад. А время-то идёт. Да еще и постреливают.

Смотреть на то, как "Саламандра", не снижая скорости, приближается к переулку, было бы сплошным удовольствием — если бы Дитц не гнала машину прямо на угол правого дома.

Гопал уже знал, что произойдет дальше, но у него снова засосало под ложечкой. А "Саламандра" вдруг накренилась, лихо встала на три левых колеса и, подрабатывая правыми по стенам уцелевших первых этажей, полным ходом попёрла по переулку.

— Вот! — торжествующе заорал сержант Марчич. — Вот! Обратите внимание на руки!

— Черныш, задолбал! — со смехом отозвался кто-то, но Марчич не унимался.

— Ни одного лишнего движения! Время ухода в крен выверено до долей секунды! Правый борт закрывает водителя от атаки сверху! Да!!!

Последний вопль относился к моменту, когда правая рука Дитц метнулась к блоку управления огнем, и в углу сектора дисплея замигал значок "цель поражена".

— А?! "Воздух" взять! На полной скорости! Из крена! Дайте мне эту лапочку на месяц, и её оторвут с руками!

— Да хоть сегодня оторвут. Обоих, — примирительно отозвался сержант Гарсия. — Давайте ещё раз парня посмотрим? Перед ямой?

Яма, точнее рваная овальная воронка, перегораживала проезд по второму короткому маршруту. Слишком узкая и глубокая для того, чтобы спуститься в неё и снова подняться, она была слишком широкой, чтобы форсировать её напрямую.

В переулок Стефанидес, до того следовавший за Дитц как привязанный, не полез. Вместо этого он свернул влево и оказался перед упомянутой ямой. Скорость он также снижать и не подумал. Просто в полуметре от воронки "Саламандра" словно споткнулась, взрыла колесами неподатливую поверхность, на очень долгое мгновенье замерла — и прыгнула. Задняя колёсная пара, бешено вращаясь, зависла над пустотой, но передняя уже уверенно зацепилась, средняя помогла — и тяжёлая машина, яростно ревя двигателем, почти без задержки ринулась вперед.

— Кабину мне! — почти взвыл Марчич. — Крупно! В процессе!

Желающих возразить не нашлось. На то, как парень работает с передачами, посмотреть действительно стоило.

— Чёртов кот! — орал темпераментный Марчич, перекрикивая аплодисменты. — Был бы я гомиком — влюбился бы! Ох… извините, сэр!

— Да ладно, — фыркнул Гопал. — Соку нальёте командиру?

Запотевший стакан с ярко-оранжевым содержимым возник на мгновенно освободившемся столике. Майор сделал пару глотков, одобрительно кивнул и добродушно усмехнулся.

Мальчишки. Все. И сам он такой же. И Рина Дрейпер — вон, заразочка, салютует пивной кружкой от стойки — тоже. В профессиональную армию (а как еще охарактеризовать Галактический Легион?) идут романтики. Прагматичные романтики — есть такая категория. Так было, есть и будет. Романтика профессионализму не помеха.

Кто-то, столкнувшись с суровой реальностью, становится скептиком, резко взрослеет и по истечении контракта уходит. Уходят и те, для кого Легион — лишь способ на время сбежать и затаиться. Те же, кого жизни так и не удалось переломать — остаются. Пусть и не все. Остаются, чтобы, в частности, восторженно вопить при виде успехов новичков, случайно (или не очень) оказавшихся в Легионе.

— Господа! — поднялся на ноги Гопал. Стакан в вытянутой вверх правой руке вознёсся высоко над головой. — И дамы, конечно! — шутливый полупоклон в сторону сержанта Дрейпер. — Я предлагаю выпить за двух щенят, доказавших сегодня свое право не называться таковыми. И за то, чтобы таких было как можно больше. Ура!

Курсант-капрал Тим Стефанидес никак не мог разобраться в своих чувствах. Казалось бы, беседа с господином в штатском должна была польстить. Уроки джи Дитца не прошли даром, и сейчас у Тима были все основания полагать, что на плечах сугубо гражданской куртки самое место как минимум майорским погонам. Как минимум. Вот только….

— Я понимаю тебя, мальчик. Твоя подруга — умница, красавица, почти самый близкий тебе человек. Когда-то ты защищал и опекал её. Потом просто дружил. Потом трахал. Достойно зависти, кстати — между нами, мужчинами.

Тим почувствовал, как его щеки заливает предательская краска. Мистер Браун хмыкнул — понимающе, совсем необидно — и продолжил:

— Кроме того, вы — "клинковая пара", а это такой уровень взаимопонимания и взаимодействия на всех уровнях, который простые смертные вроде меня даже представить себе не могут. Полный набор, как ни крути. Это — с одной стороны. Давай посмотрим на другую?

Почти против воли Тим кивнул.

— К Лане пришел Зов. К ней пришел, а к тебе нет. Существует ненулевая вероятность, что это временный перекос, но сейчас он имеет место и с ним приходится считаться. Ты в раздрае, парень. Как другу, тебе следует радоваться за Лану, и ты радуешься, конечно. Только радость эта горькая, согласись. Завидовать в принципе нехорошо, завидовать везению подруги совсем скверно, ты давишь свою зависть изо всех сил, но ничего не можешь с собой поделать и злишься. На себя. На судьбу. На Лану, из-за которой, по большому счету, испытываешь дискомфорт. Верно?

Тим молчал. Соглашаться не хотелось, отрицать было глупо.

— Ты лидер, Тим. Ты прирожденный лидер. И всегда был таким: сильным духом, настойчивым, не боящимся рисковать ради того, что считаешь правильным. Будучи слабым, встать на защиту слабейшего — да, я в курсе того, как ты кормил Лану своими школьными завтраками — это дорогого стоит. Но сейчас зависть, злость и страх "не потянуть" Лану Дитц жрут тебя без соли. Хреновые дела, капрал.

— Курсант-капрал, — выдавил Тим сквозь стиснутые зубы.

— Детали, малыш! — отмахнулся его собеседник.

Подвижность лица мужчины, представившегося ("Почему бы и нет?") мистером Брауном, сделала бы честь любому уличному миму. Для последней реплики он выбрал покровительственное благодушие, и усмешка доброго дядюшки даже дошла до глаз.

Почему-то Тим был уверен, что это — маска.

— Всё это детали, — повторил мистер Браун, взлохмачивая ладонью шевелюру, не имевшую ничего общего с уставной стрижкой. — А картина в целом не радует. Вы — весьма заметные ребята. Соответственно, вас отслеживали с момента прилёта на сборный пункт. И результаты наблюдений не так хороши, как хотелось бы. Ты злишься, боишься и завидуешь. Лана зажимается, не позволяет себе работать в полную силу, чтобы не задеть тебя ещё больше. В результате вместо двух потенциальных звезд Легион рискует получить пару третьесортных светодиодов. Это плохо для Легиона и это плохо для вас. Для вас обоих, Тим.

Собеседование подходило к концу — или так казалось Тиму Стефанидесу. Во всяком случае, формальные, ставшие уже привычными вопросы (и такие же привычные ответы на них) остались позади. Сейчас шел разговор "за жизнь", и он был тяжёлым, этот разговор.

— В тебе есть потенциал, сынок. Не такой, как в Лане, однако это не значит, что меньший или худший. Просто другой. Но рядом с ней он не раскроется.

— Почему?

— Малыш, ты меня вообще-то слушал? Не раскроется потому, что…

— Я не об этом, сэр. Почему вы думаете, что потенциал вообще есть?

Мистер Браун, нарочито, по-стариковски кряхтя, выбрался из-за стола, подошел к Тиму и похлопал его по плечу. Хорошо похлопал, правильно. Без снисхождения, без утешения. По-дружески похлопал.