… Para bellum! - Алексеенко Владимир Иванович. Страница 146

Как показали дальнейшие события войны, Германия так и не могла восполнить понесённые авиацией потери.

А в России темпы производства авиационной техники и вооружений быстро росли, что позволяло командованию Красной армии и не только компенсировать боевые потери в частях, но и формировать новые авиационные соединения, создавать крупные резервы, перевооружать полки и дивизии на технику, не только не уступавшую, но по ряду тактико-технических характеристик превосходившую соответствующие типы немецких самолётов.

Уже в феврале 1942 года руководство авиационной промышленности Германии отмечало: «Захваченные в качестве трофеев советские самолёты доказывают, что в последние годы имел место неожиданный технический рывок в развитии самолётостроения в СССР. Причём в отдельных областях отмечается их конкурентоспособность по сравнению с лучшими изделиями Европы и Америки». А вот строки из документа, датируемого апрелем 1942 года: «Необходимо отметить, что советское моторостроение сделало неожиданно большой рывок и не только в количественном, но и в качественном отношении по сравнению с другими воюющими государствами».

Существенные изменения произошли не только в техническом оснащении советских ВВС. На более высокую ступень в своём развитии поднялись оперативное искусство и тактика родов авиации, управление войсками и планирование боевых действий, организация взаимодействия. Все эти и другие факторы, в том числе морально-психологический, делают вывод исследователи, сыграли решающую роль в изменении соотношения сил в воздушной войне.

Война покатилась на Запад – туда, откуда пришла …

О мастерстве и отваге советских авиаторов в советской печати написано немало. Интересно посмотреть на войну в воздухе и глазами противника. Ас № 2 Германии, командир 52-й истребительной эскадры подполковник Бакгорн, совершивший около 1200 боевых вылетов, говорит в книге «Хорридо»: «Я сражался против всех видов советских самолётов, и в том числе полученных по ленд-лизу. Лучшим истребителем считаю Як-9 … В начале войны русские лётчики были неосмотрительны в воздухе, действовали сковано, и я их легко сбивал неожиданными для них атаками, но всё же нужно признать, что они были намного лучше, чем пилоты других европейских стран, с которыми нам приходилось сражаться. В процессе войны русские лётчики становились всё более умелыми воздушными бойцами. Приведу пример. Однажды, в 1943 году, так получилось, что мне пришлось на Ме-109Г сражаться с одним советским лётчиком, летавшем на ЛаГГ-3. Кок его машины был выкрашен в красный цвет. Это был лётчик из гвардейского полка. Это мы знали из данных нашей разведки. Наш бой продолжался около 40 минут, и я не смог его одолеть. Мы вытворяли на своих машинах всё, что только знали и могли. Всё же были вынуждены разойтись. Да, это был настоящий мастер!».

По данным архивных документов, немецкая авиация с 22 июня 1941 года по 31 декабря 1943 года потеряла только истребителей около 15 тысяч. Из них на Западном фронте и над Германией при отражении налётов англо-американской авиации был сбит 2581 немецкий самолёт, или 17 процентов от общего числа потерь.

Несмотря на то, что промышленность Германии постоянно увеличивала выпуск самолётов и в 1943 году довела их производство до 25 тысяч, даже это огромное число машин не покрывало боевых потерь. К началу 1944 года на Восточном фронте было сосредоточено 3340 самолётов из 6 тысяч, находившихся в составе люфтваффе. Вроде бы немало. Но вот сведения о потерях истребителей только за два месяца: в феврале советские лётчики уничтожили 466, в марте – 431 самолёт. По подсчётам, основанным на изучении документов люфтваффе, ежемесячные потери противника превышали число поступавших в немецкие части истребителей с заводов и после ремонта.

Вынужденные перемены коснулись и системы подготовки лётного состава люфтваффе. Вот факты: если в 1942 году обязательный налёт для курсантов летних школ был определён в 260 часов, то в 1943 он сократился до 110, в 1944 году – до 50 часов.

Количество немецких самолётов всех типов на советско-германском фронте составляло на заключительном этапе войны примерно половину наличных сил люфтваффе и колебалось вокруг цифры 2500.

Руководители люфтваффе пытались хоть как-то повлиять на соотношение сил в воздухе, форсируя разработки реактивной техники. В 1944 году в боевых действиях начали применяться самолёты с реактивными двигателями: Ме-163 В-1, Ме-262 А-1, Хе-162 А-2, Ар-234, но их было мало, они были несовершенны, чем объяснялось большое число аварий и катастроф. Таким образом, новое оружие играло скорее пропагандистскую роль, чем военную.

10 июля 1943 года англо-американские войска высадились на Сицилии. В то же время их авиация совершала массированные налёты на города Германии. Для усиления ПВО рейха часть истребительных эскадр была снята с Восточного фронта. Военное руководство Германии искало пути перелома складывающейся военной ситуации. Одна из концепций предусматривала создание сверхдальних бомбардировщиков, способных достигать как американского континента, так и военно-промышленных объектов СССР, вплоть до Урала. Ускоренно велась и доработка существующих бомбардировщиков. При 6-м воздушном флоте генерал Грейм создал специальное соединение, предназначенное для нанесения бомбовых ударов по крупным промышленным центрам в советском тылу: в Астрахани, Саратове, Туле, Ярославле и других городах. Однако наступление советских войск заставило немецкое командование перенацелить специально подготовленные для этих целей 3-ю, 4-ю и 55-ю эскадры на поддержку отступающих войск.

Можно считать, что с начала 1944 года в войне в воздухе был открыт второй фронт. В феврале над Германией и на западном направлении было сбито 533 немецких истребителя, а на восточном – 446. В марте соответственно – 567 и 431. Имеются данные, что на 26 марта 1944 года на советско-германском фронте люфтваффе располагали 326 боевыми истребителями – вдвое меньше, чем на Западе.

По мере наступления советских войск вермахт и люфтваффе стремились любыми способами сдержать этот натиск. Например, для того, чтобы остановить советские войска на рубеже реки Висла, немецкое командование вынужденно было снять 150 бомбардировщиков с Западного фронта и перебросить часть сил 4-го воздушного флота из Румынии. «Латание дыр» на различных участках фронтов приводило к большим потерям. В люфтваффе всё больше ощущалась нехватка лётного состава.

Во время проведения советскими войсками Висло-Одерской операции немецкое руководство почти всю свою авиацию перебросило на противодействие им. К 3 февраля 1945 года количество боевых самолётов здесь составило 1838 единиц. Об интенсивности их использования говорит такой факт: вместо обычных 500—600 вылетов в день немцы стали выполнять до 1000, а в отдельных случаях даже до 2000.

Но это была уже агония.

Советские ВВС, численно превосходя противника более чем втрое, нанесли ему сокрушительное поражение. Ни реактивные самолёты, ни тем более 10 экипажей гитлеровских камикадзе, специально подготовленных для нанесения ударов по переправам через Одер, не могли отодвинуть крах люфтваффе и всей фашистской военной машины.

Война пришла туда, откуда начиналась …

И об этих следует сказать

Естественно, в процессе своих послевоенных исследований я искал и ответа на вопросы: как немцы относились к нашим лётчикам, попавшим к ним в плен, как оценивали их бойцовские качества. Узнал и о беспримерном мужестве пленных лётчиков, но пришлось столкнуться и с предательством: в армии Власова, оказывается, была и авиация.

С началом боевых действий, учитывая беззаветную храбрость советских лётчиков, совершивших воздушные тараны, а также направлявших подбитые и горящие машины в скопления немецкой техники, Геринг отдал приказ: уцелевших после воздушных и наземных огненных таранов лётчиков, после допроса, расстреливать.

Вообще к авиаторам было особое отношение: для лётного и наземного персонала советских ВВС были созданы отдельные лагеря военнопленных, так как немцы считали, что в авиации служили наиболее преданные коммунизму люди – «сталинские соколы». В люфтваффе говорили: «Наши орлы воюют против сталинских соколов».