Простая смертная #2 (СИ) - Оленева Екатерина Александровна. Страница 11

– Впустите.

Олиера ворвалась в двери смерчем. Выглядела она бескровной, но собранной и решительной.

– Доброго утра, принцесса.

– Благодарю за добрые пожелания. Боюсь только, что дожила я до него не вашими стараниями, а вопреки им.

Олирена скорбно поджала губы и вскинула голову:

– До меня дошли слухи, что в случившимся вы вините меня. Мне горько это слышать, ведь я желаю мира между нами всем сердцем!..

Я вскинула ладонь, жестом призывая женщину к молчанию.

– Оставьте нас, – велела я своим девушкам.

Турхан, выразительно взглянув на меня, едва заметно покачала головой, явно не желая оставлять нас с королевой-матерью наедине.

Но я своего решения не отменила. Некоторые слова лучше произносить без свидетелей.

Дождавшись, пока девушки с поклоном удалилась, я развернулась к моей сопернице. И моему главное врагу при дворе отца.

– Я понимаю, что говорить начистоту вам будет сложно, но лгать бессмысленно.

– Не понимаю, почему вы упрямо стоите на своём и обвиняете меня во всех смертных грехах. Чтобы я не делала, как бы не старалась понравиться вам все эти годы…

– Вся ваша переписка с Чёрным Капюшоном находится у меня, Олиера. Я была в курсе всех ваших интриг, что вы плели против меня последний месяц. Если, конечно, подготовку заказного убийства можно назвать интригой.

Она замолчала, видимо, прокручивая информацию в голове.

– Не понимаю, о чём вы, принцесса, – продолжала она упрямо стоять на своём.

Даже не знаю, восхититься подобной упорности или позабавиться ею?

– Полагаю, когда я передам ваши письма отцовским советникам, она доходчивее меня разъяснят вам суть дела.

Маска дружелюбия наконец слетела с её лица, уступив место открытой ненависти. Да неужели?..

Она всё ещё колебалась, всё ещё не была уверена, всё ещё желала отрицать очевидное.

– Олиера, давайте поговорим на чистоту? Быть может, в первый и в последний раз в жизни. Расклад у нас с вами, дорогая «матушка», таков: в последнее время мои шпионы работали лучше, и мои люди служили мне более верно, чем ваши – вам. И немудрено, ведь я плачу своим людям втрое больше и никогда не подставляю, в отличие от вас. Служить мне выгоднее. Признаться, я могла бы раньше нанести удар, но мне хотелось расставить вам ловушку. В которую вы и угодили. У меня на руках есть все неоспоримые доказательства вашей вины. Даже не знаю, о чём вы думали, давая письменные указания? Весьма и весьма опрометчиво.

Казалось, стать бледнее, чем она была до этого, просто невозможно, но Олиера успешно справилась – побледнела ещё сильнее. Для неё во всей неприглядной красе встала истина: я не блефую. И козыри у меня на руках правда серьёзные.

– Что вы собираетесь сделать? – сдавленным голосом спросила она.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Передам ваши письма Совету. С другой стороны, когда наёмник заговорит, его слова легко выведут Начальника Сыскной Канцелярии на людей, служащих вам. Сложить два и два не составит труда.

Она неплохо держалась. С достоинством, нужно отдать ей должное.

– Чего вы хотите? – оставила она наигранную мягкость и заговорила жёстко, по-деловому.

Мне это подходило.

– Справедливости.

Она покачала головой:

– Вы не запятнаете имя династии преступлениями.

– Вы предписываете мне собственные заслуги? – насмешливо осведомилась я.

– Я повторяю свой вопрос, принцесса Анжелика – чего вы хотите?

– Возможно, всего и сразу. Вашу голову и мой трон?

Лицо её зачерствело в каменную маску, глаза с ненавистью смотрели на меня. О! Если бы только взгляды могли убивать! Но, на моё счастье, они не убивают.

– Вы хотите покинуть Оруэл и вернуться к вашему Чернокнижнику, не так ли? – сузились её холодные глаза.

Я хотела было отрицать «своего Чернокнижника», потому что такого в наличии у меня правда не было. Но потом передумала. А не пошла бы она?..

– Вы правда надеетесь ставить мне условия, Олиера?

– Я хочу заключить сделку. Я помогу вам уехать.

– В обмен на моё молчание? Но зачем мне заключать с вами сделку? Будь вы на моём месте, вы бы меня не пощадили.

– Но вы – не я, – отрезала она, не сводя с меня ясных, холодных глаз.

Мы мерялись взглядами.

Это было приятно – держать её на мушке и знать, что она об этом знает. Но не настолько приятно, чтобы забыть о жизни людей, которые заплатили за мой маленький триумф.

– Что помешает мне смешать тебя с грязью? – тихо и зло проговорила, почти прошептала, я.

– Твой отец. И твой брат. Ты не станешь пятнать родовое имя скандалом.

– Ты так в этом уверена?

Мы снова обменялись взглядами.

– Нет. Но всё же… ты хочешь уехать. С моей помощью дело пойдёт быстрее. Станем сражаться – ты, доказывая мою вину, я опровергая, – дело затянется.

– Пусть тянется. Я не тороплюсь.

– Чего ты хочешь, Анжелика? Чтобы я признала твою победу? Ты – победила! Но даже если меня казнят, это не отменяет прав моего сына на корону Оруэла! Но если твой сын станет королём всего Десятицарствия, мой может стать его наместником.

– Почему это не останавливало тебя раньше?

– Убить тебя было бы надёжнее всего. Но раз не получается… проводить подальше – тоже неплохо.

Вот значит – как? Ваше Величество сбрасывает маски? Интересно, я выгляжу такой же циничной и жёсткой, как эта женщина? Надеюсь, что всё-таки нет.

***

Милая беседа с мачехой предшествовала нашей беседе с царственным папенькой. Я не стала дожидаться, пока он вызовет меня – отправилась на встречу с Зигмундом по собственной инициативе. Меня без промедления и лишних слов допустили в его покои. Готова поставить собственную тиару против выеденного яйца: отец ожидал моего прихода.

– Доброе утро, Анжелика, – с видом, утомлённым и уставшим, сопровождая свои слова глубоким вздохом, произнёс он.

– Добрым? – многозначительно повторила я, саркастично приподнимая бровь.

– Раз в итоге всё остались живы.

– Все? – сарказма в моём голосе прибавилось. – Ах, да, конечно. Стражников у моей двери, едва дышащую девушку и убийцу, которому, скорее всего отрубят голову, мы ведь считать не будем?

Второй вздох короля Зигизмунда прозвучал ещё тяжелее первого. Вряд ли он соболезновал или сокрушался по людям – его огорчало то, что я вообще веду этот разговор. Все эти наши склоки, подковёрные интриги, шпильки-подколки при взаимном общении с Олиерой – всё это огорчительно и существенно портит жизнь. Я понимаю папеньку, но облегчать ему жизнь в мои планы на ближайшее время, к несчастью для него, не входит.

– В каждой профессии есть свои риски. Люди, соглашающиеся охранять царственных особ это понимают.

Царственный лик потемнел, когда отец после короткой паузы добавил:

– Я уже не говорю о тех, кто избрал для себя карьеру убийцы-наёмника.

– Да. Не будем говорить и тех, кого нанимают, – легко согласилась я. – Давайте лучше побеседуем о тех, кто нанимает.

Подозреваю, Зигизмунд с трудом удерживался от того, чтобы устало не закатить глаза, но он только сложил пальцы домиком.

– Дорогая моя Анжелика, если я правильно понимаю тебя, ты пришла требовать правосудия?

Я молчала, ожидая дальнейшего.

– Ты ждёшь его только лишь для Олиеры? Или тебя мне тоже следует покарать?

– За что вы собираетесь меня карать, ваше величество? За то, что вовремя не помешала интригам вашей склочной супруги? Или за то, что имела наглость не умереть?

Прозвучал третий вздох. Самый тяжёлый. Тяжелее некуда.

– Чего ты хочешь от меня, Анжелика?

– Раз вам так много известно, полагаю, и на этот вопрос у вас найдётся ответ, отец. Я хочу вернуться в Цитадель. Как того требует закон, совесть и… сложившиеся обстоятельства, – добавила я после небольшой паузы.

– Ты понимаешь, что это значит?

– Это значит, что трон после вас сможет занять ваш младший сын и мой младший брат – Жуамин Ванхелий. А моего сына и вашего внука, возможно, ждёт нечто большее.