Когда наши миры сталкиваются (ЛП) - Илер Линдси. Страница 25

— Все в порядке? Просто... я пока не хочу возвращаться домой, — объясняю я.

Девушка нервно кивает. Я подбегаю к ней, чтобы помочь с костылями.

— Они так неудобны, — Кеннеди говорит себе под нос, пока направляется к своей входной двери, вставляя ключ и распахивая стальную дверь.

— Я покажу тебе фокус, — указываю я в сторону кухни, следуя за ней. — Мне нужны только два полотенца и клейкая лента.

Девушка выдвигает ящик, полный разных полотенец. Я наклоняюсь, чтобы взять парочку и когда оборачиваюсь, мне кажется, что Кеннеди пялится на мою задницу.

— Клейкая лента должна быть в боковом ящике. — Она указывает на длинный ящик рядом с холодильником, быстро поворачивается к островку с румянцем на щеках от того, что ее поймали. Мне так и хочется поддразнить ее насчет этого.

Кеннеди забирается на один из кухонных табуретов у барной стойки, пока я заворачиваю костыль в кухонные полотенца, закрепляя ткань лентой.

— Вот, попробуй сейчас, — протягиваю костыли Кеннеди.

Она забирает их у меня. Обогнув кухонный стол, она поворачивается ко мне с улыбкой на лице.

— О боже, — восхищается девушка, продолжая идти. — Откуда ты знаешь, что делать?

— Я парень, и когда-то был маленьким мальчиком, который думал, что он Бэтмен. У меня было достаточно времени, чтобы освоить это устройство для пыток. — Мне нравится, что Кеннеди расслабилась и разговаривает непринужденно.

— Спасибо, это сделает мою жизнь намного проще.

— Это самое меньшее, что я могу сделать. — Как только эти слова слетают с моих губ, я тут же сожалею о них.

Самое смешное в словах то, что, как только их озвучишь, то уже невозможно забрать их обратно. Кеннеди понимает, на что я намекаю, и проходит мимо меня, направляясь в свою спальню, не сказав мне больше ни слова.

Я помню, как в первый раз, когда пришел сюда, мы провели там всю ночь, и мне удалось извиниться, хотя думал, что это ничего не исправит. Выражение ее лица напомнило мне о той ночи. Начинаю думать, что ей не нужны мои извинения. Каждый раз, когда я делаю попытку, она становится угрюмой и расстраивается.

Комната Кеннеди пуста. Дверь ее ванной плотно закрыта, внизу видна полоска света. Мне вдруг становится неловко от того, что я стою в ее комнате. Пытаться быть другом Кеннеди становится невозможным. Начинаю думать, что в этом весь смысл.

— Ты ведь знаешь, что можешь снять обувь и устроиться поудобнее, верно? — Кеннеди выходит из ванной в спортивных штанах с розовой надписью на заднице и майке. У нее потрясающая фигура. Она худенькая, а по изгибам ее тела сразу видно, чем она занимается. Вы не можете винить меня за оглядывание. Невозможно не заметить все это.

— Не был уверен, что ты хочешь, чтобы я остался после того, как ты на меня набросилась, — говорю я, притворяясь обиженным ее реакцией.

Кеннеди смотрит на меня, наклоняясь, чтобы взять бутылку лосьона с прикроватной тумбочки. Она сжимает бутылку, выдавливая небольшое количество средства себе на руку. Замираю, когда она втирает лосьон в ладони и руки и чувствую запах кокоса с того места, где стою.

Кеннеди размышляет над моими словами, затем садится на свою кровать и хлопает по месту рядом с ней, поощряя меня к действию.

— Извини за это. Просто...

— Просто что? — Я сажусь, поворачиваясь так, чтобы смотреть ей в глаза.

— Могу я быть с тобой честной?

— Ты не сдерживалась до этого, — подавляю смех.

Кеннеди придвигается ближе ко мне. Не знаю, намеренно это или нет, но решаю не двигаться. Ее нога касается моей, и когда девушка поворачивается, чтобы посмотреть на меня, не могу не заметить, как мы близки. Стоит мне наклониться вперед на дюйм или два, и я смогу коснуться ее губ.

— Ты бы мне не понравился, но... — она замолкает, сосредотачиваясь на вращении простого серебряного кольца на ее правом безымянном пальце. Ее длинные волосы падают на лицо, закрывая мне обзор. Инстинктивно, убираю прядь ей за ухо, не оставляя ей выбора, кроме как смотреть на меня. Кеннеди сглатывает достаточно сильно, чтобы это стало очевидно. — Все инстинкты и разумные доводы говорит мне бежать в противоположном от тебя направлении, но я верю, что то, что я тогда сказала – правда. Я думаю, что в тебе есть что-то большее, чем ты показываешь.

— Тебе следует прислушаться к себе, понимаешь? Беги в противоположном от меня направлении. Я плохой парень. Я не тот, на кого ты должна тратить свое время, — умоляю я ее и надеюсь, что, в конце концов, она меня не послушает. Девушка пытается протестовать, но я перебиваю ее прежде, чем она успевает что-то сказать. — Кеннеди, перестань меня оправдывать. Я сбил тебя машиной. Я был слишком пьян и слишком глуп, чтобы думать, что может случиться что-то плохое. Ты говоришь такие вещи, а ведь я на самом деле тот парень, каким меня все считают. Ни больше ни меньше. Я не тот парень, за которого ты меня принимаешь.

Кеннеди встает с кровати прямо передо мной, уперев руки в бока.

— Хорошо, если это правда, тогда почему ты здесь? — спорит она снова.

Я провожу рукой по лицу и шее, глядя на нее. Кеннеди делает еще один шаг ко мне и останавливается между моих раздвинутых ног.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я в попытке затормозить.

— Я имею в виду, если ты тот осел, за которого себя выдаешь, то почему ты сейчас здесь со мной? Почему ты все время пытаешься поговорить со мной? Почему ты оторвал меня от своего друга Крейга, чтобы поговорить? И не думай, что я не заметила, как ты скрипел зубами, когда Крейг пытался погладить мое бедро. Я видела тебя, поэтому спрошу еще раз. Почему ты здесь?

Кеннеди неглубоко дышит, а я наблюдаю за каждым ее вдохом и выдохом. Может, это и отвлекает, но это доказательство того, что она жива, что я не убил ее той ночью. Это значит, что она все еще способна удивить меня своей уверенностью. Кеннеди только что вызвала меня на ревность. Кто-нибудь это пропустил?

— Ты слишком хороша для любого из нас, Кеннеди! — Я чувствую себя уязвимым, глядя на нее. — Ты это хочешь услышать? Мне не нравится, как они на тебя смотрят, потому что я знаю, что они за парни. Причина, по которой я здесь, заключается в том, что…

— Что... — Кеннеди гораздо ниже меня ростом, и ей приходится смотреть на меня из-под густых черных ресниц.

Я ошеломлен ее уверенностью, когда она в отчаянии упирает руки на бедра.

— Потому что в ту ночь, когда ты танцевала, в ту ночь, когда я сбил тебя, ты пленила меня, ясно? Ты выглядела уязвимой. Я был в восторге, и поверь мне, я знаю, как банально это звучит, особенно от кого-то вроде меня, но я задавался вопросом, позволит ли кто-нибудь когда-нибудь мне быть таким уязвимым перед ним. Ты, казалось, оставила все на той сцене, и я завидовал тебе, потому что иногда мне кажется, что я просто разыгрываю спектакль, — объясняю я, чувствуя смесь гнева и восхищения тем, как себя чувствую. — Когда я увидел тебя ночью на дороге, у меня едва не остановилось сердце. Я боялся, что никогда не узнаю ту девушку, которая танцевала на сцене так, словно от этого зависела ее жизнь. Я знаю, что не заслуживаю права узнать тебя, но я бы хотел.

Кеннеди все еще стоит передо мной, пытаясь сохранить равновесие. Она облизывает губы, отвлекая меня. Ее глаза блестят от сдерживаемых слов. Мне не нравится, что я сделал эти слезы реальностью.

— Ты имеешь в виду все это? Все, что ты только что сказал... Это правда? — Она спрашивает с легкой улыбкой, заставляя меня думать, что ее слезы на самом деле хорошая, а не плохая вещь.

— Искренне... да.

Кеннеди в отчаянии вскидывает руки.

— Именно это я и имею в виду! Ты утверждаешь, что относишься к девушкам, как к мусору и не заботишься ни о ком, кроме себя, но сейчас сидишь здесь передо мной и говоришь подобное. Я думаю, что ты именно тот, за кого я тебя принимаю, я просто боюсь, что ты никогда не увидишь себя таким, каким тебя вижу я, — признается Кеннеди. Она слегка наклоняется и мне хочется поцеловать ее, но знаю, что это только все усложнит.