Рандеву с «Варягом» - Михайловский Александр. Страница 15
Все, приказ принят – и четыре броненосца беспорядочно направляются на юго-восток в сторону открытого моря, по пути перестраиваясь в строй пеленга. А вокруг «Микасы» уже стали падать эти проклятые русские снаряды.
В рубке «Москвы» крики восторга и аплодисменты. Все поздравляют лейтенанта, так снайперски пославшего ракетный снаряд в «Микасу». Взрыв был немалой силы – и, кажется, японский броненосец лишился всех своих труб. Картина действительно интересная: окутанная жирным черным дымом, теряющая скорость «Микаса» висит как гиря на хвосте японской эскадры.
Но тут поблизости от нас разыгрывается новая драма. Уходящий от преследования «Адмирал Ушаков» открыл по ближайшему вражескому крейсеру, трехтрубному «Якумо», беглый огонь в парфянском стиле из кормовой башни. Дистанция между кораблями – кабельтовых семьдесят. Это примерно на милю больше, чем дальнобойность орудий «Якумо», и половина от максимальной дальности для «Ушакова». Белопенные столбы разрывов стали стеной подниматься у форштевня японского броненосного крейсера. Не все снаряды уходили в воду, некоторые ударялись о корпус крейсера, а один разорвался на броне боевой рубки. Неужели таким способом можно остановить громадину водоизмещением в десять тысяч тонн? Не верю… Но что это – на двадцати узлах скорости нос крейсера все глубже и глубже зарывается в воду! Это не особо заметно – наверное, оттого, что вокруг все время рвутся снаряды и японский крейсер продолжает идти прямо на нас…
Опасно кренясь в левом развороте и шатаясь будто пьяный, сбрасывая скорость, «Якумо» выходит из атаки. На его мачте болтаются какие-то сигналы. Огонь по нему прекращается, точнее, переносится на следующую цель. Когда он разворачивается к нам кормой, то видно на треть торчащее из воды перо руля. Еще немного – и…
– Что за чудеса? – бормочу я вслух свои мысли.
– Никаких чудес! – отвечает мне контр-адмирал Ларионов. – Все просто, если знать технологию вашего кораблестроения. Корпус корабля собирается на заклепках. В середине корпуса, на прямолинейных участках, заклепки стальные, зачастую они прочнее тех листов обшивки, которые скрепляют, обшивка рвется, а клепаный шов остается целым. Ставит такие заклепки гидравлическая клепальная машина, у которой достаточная сила удара и скорость работы. Но в узкие и фигурные оконечности вокруг форштевня и ахтерштевня с клепальной машиной не подлезть. Там раскаленные докрасна заклепки ставит мастеровой с кувалдой. А поскольку тугую стальную заклепку вручную просто невозможно развальцевать за то время, пока остывает металл, то там применяются более мягкие заклепки из чугуна с примесью шлака. В обычном режиме их прочность почти приемлема, но они крайне не любят резких ударов. Тогда внешняя головка – «крак», и обламывается. Заклепку выбивает внутрь – и получается дырка диаметром около полутора дюймов. Хорошо если одна, но при близких подводных взрывах таких дыр возникает сотни… В носовой части ситуацию усугубляет набегающий поток воды. Вы видели, что случилось с крейсером немецкой постройки – он поврежден, причем очень тяжело. Сейчас «Адмирал Ушаков» перенес огонь на одного из «англичан», и мы проверим на практике версию о большей прочности корпуса «немцев».
На «Адмирале Ушакове» его словно услышали, а может, и в самом деле это была команда (я все еще путаюсь, когда эти ребята шутят, а когда говорят всерьез). Пока мы разговаривали, снаряды стали рваться в воде вокруг следующего японского крейсера (на мой взгляд, представлявшей собой систершип убиенной в Чемульпо «Асамы»). Я до сих пор удивляюсь, когда корабли эскадры адмирала Ларионова открывают огонь без пристрелки – сразу на поражение. А если учесть, что японцы нас даже теоретически не могут достать, то все происходящее выглядит каким-то избиением младенцев. Жуть!
Сначала мы просто не могли ничего увидеть из-за сплошной стены водяных столбов. Японский корабль они закрыли полностью. Потом в воздухе мелькнуло ярко-красное днище, бешено вращающиеся винты, перо руля… И все. На поверхности остались лишь обломки когда-то грозного корабля. «Адмирал Ушаков» немедленно задробил стрельбу, но еще две-три минуты в воду падали уже выпущенные снаряды, убивая последних выживших японских моряков.
– Песец котенку, – вздохнул контр-адмирал Ларионов, – утоп бедняга. Дело явно не обошлось отдельными заклепками. Наверное, еще и пару листов обшивки вынесло напрочь.
Уцелевшие три броненосных крейсера берут право на борт, пытаясь присоединиться к отходящей от Порт-Артура четверке броненосцев. Это уже разгром. Уничтожено семь бронепалубных и один броненосный крейсер. Тяжело повреждены – да так, что не смогут уклониться от навязанного им боя – два броненосца и один броненосный крейсер.
Тем временем от Прохода японцев атакует адмирал Старк. Русские броненосцы расстреливают искалеченную «Микасу» со своей любимой дистанции – пятнадцать кабельтовых. Сегодня они выбирают дистанцию боя – именно ту, на которую натренированы их комендоры, и на которой эффективны их бронебойные снаряды.
Команда, и наш отряд берет право на борт, ложась на курс, параллельный курсу японских броненосных крейсеров. Для них еще ничего не кончилось, а ракурс у нас теперь такой, что по ним могут работать и «Москва», и обе башни «Адмирала Ушакова».
Его Высокопревосходительство Наместник Е.И.В. на Дальнем Востоке, полный адмирал, Алексеев Евгений Иванович был в смятении. Русский флот с началом войны оказался на положении слабейшего. И все из-за вероломного и внезапного нападения японцев и штабных выкрутасов контр-адмирала Витгефта, загнавшего корабли эскадры черт знает куда. Взять, к примеру «Варяг», зачем-то отправленный в Чемульпо. Для помощи российским дипломатам там вполне хватило бы и одного «Корейца». Вот и сейчас японцы вторые сутки ищут способы, как бы с наименьшими потерями добить поврежденные русские корабли, а командующий Первой Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал Оскар Викторович Старк мечется, пытаясь прикрыть от огня своих подранков.
Собственно, адмирал Алексеев пропустил момент, когда три невесть откуда появившихся крейсера под андреевскими флагами принялись рвать огнем хвост японской колонны. При полном отсутствии дымов немудрено было не заметить догоняющие японцев серо-голубые стремительные силуэты. И лишь огненный фонтан, взметнувшийся в небо на месте гибели одной из японских «собачек», привлек внимание его Высокопревосходительства. А дальше адмирал Алексеев, всегда внешне сдержанный и лишь изредка позволявший себе вспышки начальственного гнева, уже не скрывал своих чувств. Внезапная дерзкая и результативная атака быстроходных русских кораблей на растерявшегося противника привела Алексеева в превосходное настроение. Ну а как же: если они несут андреевские флаги – значит, русские. Только надо выяснить, почему его не предупредили о приходе этого отряда. Отряд контр-адмирала Вирениуса, «Ослябю» с «Авророй» ждем-с, а этих – нет. Наверняка корабли новые, и из-за угрозы войны пришли в Порт-Артур прямо из Америки (или где их там построили) без предварительного захода в Кронштадт. Вот под Шпицем про них и забыли! Бардак-с! Генерал-адмирала давно уже ничего не интересует, кроме элитных актерок под французское.
Напоследок «кавалеристы» (так адмирал Алексеев мысленно стал называть подошедший отряд за скорость, приличествующую миноносцам, и лихость атаки) обстреляли концевой японский броненосец, который сразу вывалился из строя и, неуправляемый, заложил циркуляцию в сторону крепостных верков, пересекая ту невидимую черту, за которой береговые батареи Крепости могли сказать свое веское слово.
И они его сказали.