Молодой господин (СИ) - Князева Мари. Страница 39
Мы с Терджаном встретили молодых в приёмной, обняли, расцеловали и он повел их в гостиную, а я отправилась на женскую половину - позвать Зойру.
К счастью, я уже довольно сносно говорила на её языке, и попыталась подготовить старшую жену, насколько это было возможно в такой короткий промежуток времени:
- Зойра, он не один, - сказала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, пока она поднималась из кресла и взбудораженно поправляла одежду.
Она выглядела встревоженно: ещё бы, Дахи только в четверг улетел, а до этого почти два месяца носа не показывал.
- А с кем? - пораженно выдохнула она и грузно упала обратно в кресло.
- С... девушкой.
Зойра вскинула руку на пышную грудь:
- С... невестой?
- Надо полагать, иначе зачем он повёз бы её в такую даль...
Зойра снова вскочила и подхватила юбки. Её густые чёрные брови были нахмурены.
- Пожалуйста, только не нервничай... - запричитала я. - Мальчик влюблён...
Но она не стала меня слушать - помчалась в гостиную на такой скорости, что даже я, худее неё вдвое, не поспевала за старшей женой. Но на пороге комнаты я чуть не врезалась в неё, и тут вдруг поняла, что Зойра тоже нервничает и переживает. Из-за её горячего темперамента и активного подхода к жизни мы все регулярно забывали, что она человек, и у неё есть чувства. Нам всем - и Айше в том числе - казалось, будто Зойра - просто сгусток энергии, для которого важно одно - власть. Ради контроля Зойра готова пожертвовать отношениями - так мы думали. Но это, конечно, была иллюзия.
Она махнула рукой, слуга распахнул перед нею дверь в гостиную, и мы вошли. Терджан сидел в своём кресле-троне и мирно беседовал с Дахи и его девушкой, очень по-доброму улыбаясь обоим. Когда дверь открылась, все повернулись к нам, на лице Эвелины застыло испуганное выражение. Мне стало так жаль её, что я прошептала на ушко Зойре:
- Умоляю, не сердись! Всё будет хорошо...
- Уж ты-то хоть бы молчала! - пробормотала она сквозь зубы, и я с трудом сдержалась, чтобы не фыркнуть от смеха.
Она всё-таки уникальная женщина. Столько лет управляет домом, будучи не любима никем, кроме детей - и то, вперемешку со страхом - и остаётся при этом адекватной, справедливой, да ещё и доброжелательной. Как иначе назовёшь этот её ответ мне - той, что разрушила весь их уклад, поломала и растоптала традиции, отняла у них мужа и господина? Это всё, конечно, субъективное восприятие, но ведь Зойра - человек. И если бы она по-настоящему позволила себе возненавидеть меня, то как минимум вовсе не стала бы со мной разговаривать. Я мягко погладила её по плечу - не для того, чтобы успокоить, а чтобы выразить своё отношение.
- Мама! - воскликнул Дахи и подошёл к Зойре.
Он тоже был очень напряжён. Она позволила ему поцеловать свои руки, а потом повернулась к девушке. Дахи сказал слегка дрогнувшим голосом:
- Позволь представить тебе мою невесту Эвелину.
Девушка приблизилась к ним и поприветствовала будущую свекровь по всем правилам этикета. Хотя по лицу Зойры можно было понять, что свекровью Эвелины она может и не стать.
- И как давно вы обручились? - холодно поинтересовалась она.
- В эту пятницу, - ответил Дахи.
- Ты просил её руки у родителей?
- Нет. Её мать живёт во Франции, а с отцом она не общается.
Лицо Зойры побледнело сильнее прежнего. Поборница благочестия, она, конечно, не желала, чтобы её сын связал свою жизнь с девушкой из неполной семьи. Задав ещё несколько вопросов, она заявила, что дурно себя чувствует, и удалилась в свои покои, напоследок упомянув, что старшему сыну не помешало бы её проведать в ближайшее время.
Я попыталась успокоить Эвелину, примерно передав ей содержание только что произошедшего разговора и заверив её, что всё в порядке и волноваться не о чем, хотя и понимала, что это совсем не так.
ДАХИ
Мать вела себя так, как я и ожидал. Проявила к Эве холодность, а своими вопросами ко мне выражала явное неодобрение нашего союза. Откровенно говоря, мне совсем не хотелось навещать её покои - с гораздо большим удовольствием я бы нанёс визит в покои Эвы. Вообще, по моему мнению, уже можно было и уезжать назад. Невесту я привёз, с родителями познакомил - к чему подвергать её дальнейшим испытаниям? Она у меня очень нежная и хрупкая, и матушка - слишком большое испытание для её ранимой души. Но отец настоял на посещении матери:
- Поговорить об этом вам всё равно придётся. Ты мужчина, и должен встречать трудности лицом, а не бежать от них.
Так я и оказался на женской половине. Чтобы оттянуть неприятный разговор, сначала зашёл к Айше. Люблю её кроткий нрав и мягкие манеры. Она ласково обняла меня, погладила по голове, подбодрила добрыми словами. Вряд ли ей была по душе моя помолвка с русской девушкой, но это ведь Айша - для неё отношения со мной и моё состояние важнее справедливости.
Потом я, как водится, потискал и поерошил мелких. Они успели соскучиться - для этих ребят вообще время не существовало. Не видеться три дня или месяц для них всё равно.
Но затем всё же пришлось навестить мать. Она сидела у себя в гостиной на диване, обложенная подушками, бледная и насупленная.
- Вот уж не думала, сынок, что ты воткнёшь мне кинжал в спину! - начала она с места в карьер. - Неужели ты не понимаешь? Ты старший сын, продолжатель рода, на тебе ответственность, ты наследник империи!
- Эта империя не сделает меня счастливым, - сухо ответил я.
- А эта белая вертихвостка, думаешь, сделает? Да у вас нет ничего общего! Она не разделяет твои взгляды, твою веру, твою культуру! О каком счастье ты говоришь?
- Ева тоже не разделяет веру отца, но он счастлив с ней!
- Не сыпь мне соль на рану! И не сравнивай себя с ним. Он сначала отдал долг Богу, родине, семье. Построил империю, родил детей в благочестивом браке, всех обеспечил. А ты что? Ты хочешь сразу наслаждаться, ничего не строя, никому не отдавая. Ты думаешь только о себе! Я так и знала, что этот поступок твоего отца обернётся трагедией, но меня никто не стал слушать! Дахи, идея о личном счастье - ложная. Настоящее счастье в одном - в исполнении своего долга перед Господом и семьёй. Если ты будешь следовать его заветам и слушаться родителей - вот тогда обретёшь счастье!
- Отец не запрещает мне жениться на Эве.
- Ещё бы он запрещал! Тогда ему пришлось бы отречься от своей любви, а он никогда не признает, что поступил неверно!
- Он поступил верно! Они любят друг друга! Они никого не притесняют!
Мама горько покачала головой:
- Ты так ничего и не понял...